необходимости, я мог бы сделать то же самое и без помощи родителя. Хотя,
может быть, без его авторитета у меня бы это получилось не так быстро.
Интересно, что ответственным квартиросъемщиком числился все тот же Коротков
Николай Иванович, холостой и бездетный гражданин 1962 года рождения.
что горел на работе в каком-то ужасно секретном почтовом ящике, который даже
при всеобщей конверсии не закрыли. А на квартире у перспективного
конструктора-испытателя проживала беженка из Сумгаита по имени Марианна. Ее
пристроили сюда по протекции Чудо-юда дальние родственники, ибо ближних у
нее не осталось - порезали. Впрочем, это была только официальная версия, и я
не удивился, если б узнал, что бедная сиротка сама кое-кому кишки выпустила.
Я ничего не имел против ее наличия, ибо она чинно соблюдала все условия
договора, поддерживала порядок и не таскала сюда лишних людей. Чудо-юдо,
посмеиваясь, сообщил, что родня ищет ей в Штатах мужа-миллионера. Поиски эти
затянулись, потому что Марианна была явно не из породы Вероники Кастро, и
даже на просто Марию не тянула. По этой причине бедной девушке с ее южным
темпераментом было очень скучно и хотелось потрахаться. Но свои, зная о
далеко идущих планах ее родни, особенно не стремились с этой родней
ссориться, а российские граждане предпочитали тех, кто посветлее и
покурносей. Поэтому работать, как всегда, пришлось Короткову...
летела. Я сделал три звонка: длинный-короткий-длинный, а потому армяночка
подбежала, уже зная, кто стоит за дверью.
момент, когда я собрался войти, звонко щелкнул замок соседней 40-й квартиры,
и из открывшейся двери появилось ну очень знакомое личико... Таня Кармелюк,
по сценическому псевдониму Кармела. Я был в гриме, и узнать она меня не
могла, но все-таки мне захотелось скорее пройти в квартиру.
удаляясь вниз по лестнице.
Скрипачка. Но несчастная, почти как я.
очень хорошо играет, я ей только напою - а она уже подыгрывает на скрипке.
Прямо будто с детства знала. Как мы с ней "Гарун а" исполняли - я плакала,
да!
народная песня.
не знал, поэтому рад был узнать, что еще и песни бывают.
утра. Конечно, для холостого Короткова или для Брауна времен Хайдийской
революции это все было бы вполне нормально. Но я был уже десять лет как
Дмитрий Баринов, которому его сексуальные дела казались чем-то
второстепенным. Тем более что сестры Чебаковы прошлой ночью поработали на
славу. И потом - под курткой, в свертке, напоминающем книгу, обернутую
газетой, лежал пакет с дискетами и спецмодем для входа в закрытые для
основной почтеннейшей публики файлы. За них я только что отдал в своем
маленьком сверточке ровно пять тыщ "зеленых" "франклинками", то бишь
штатовскими сотенными. Сомневаться в мужике я не сомневался, до сих пор он
вел себя честно, но, прежде чем нести игрушку домой, надо было попробовать
ее здесь, во всяком случае, убедиться, что она работает. Кроме того, парень
в темных очках должен был сбросить нам всю информацию относительно дела
Разводного, по крайней мере ту, что имеет прокуратура. В общем, надо было
поработать.
Марьяшка будет вздыхать, напевать под нос какие-то очень тоскливые песни и
отвлекать от дела. Потом она может заплакать и начать вспоминать свою родню,
с которой азеры поступили, мягко говоря, плохо. Затем может быть целая
лекция о том, почему Карабах должен называться "Арцахом", а Карабахом
оставаться не может. Если при этом вякнуть, что мне в принципе без разницы,
как и что у вас там будет называться, но переводить людей и патроны в
течение шести лет из-за такой ерунды я бы лично не стал, то лекция могла бы
перейти в проповедь, весьма энергичную и экспансивную. Самым убийственным
явилось бы, конечно, такое заявление: "А вам было бы все равно, если бы
кто-то пришел и Москву переименовал?" И хотя я знал, что и это мне тоже
как-то по фигу, потому что даже если Москву в Нью-Нью-Йорк переименовать,
она все равно Москвой останется, со всеми вытекающими отсюда последствиями,
спорить на эту тему не хотелось бы.
будет возиться на кухне, я смогу проверить, как и что работает, что там на
дискетах. Потом можно покушать, а дальше, если жертва геноцида не отвяжется,
придется затратить минут десять на дружбу народов бывшего СССР...
Когда-то, во время путешествия на "Дороти", малограмотный американский
морпех Дик Браун, кукурузная морда, фермерский отпрыск, соображал в
компьютерах очень мало, а Колька Коротков до того - и вовсе ни хрена. А вот
господин Баринов Д.С. уже волок кое-что. Кроме того, он теперь пользовался
этим в своих преступных целях.
которую надо было изучать в спокойной обстановке. На трех других были ответы
по теме: "Что знают менты о том, как замочили Костю Разводного?"
теми же глазами, то есть глазами тех немногих свидетелей, что имели счастье
пить с Костей чаек на балконе. Результаты баллистической экспертизы мы тоже
уже знали - и нас не надули.
был человеком крупным, и многие были обязаны ему по гроб жизни. Они довольно
четко определили точку, с которой Косте запаяли в лоб девятимиллиметровую
пилюльку. Стреляли действительно из-за речки, из лесочка, но не с берега, с
трехсот метров, а с горки, с полных пятисот. Гильзы они, конечно, не нашли,
но обнаружили след от колес небольшой машинки - то ли "Жигуля", то ли
"Запорожца" с "жигулевскими" колесами. На одном дереве криминалисты углядели
присохшую глину, а кроме того - удобное место для того, чтобы, сидя и
пристроив ствол "винтореза" на развилку двух веток, чпокнуть гостю прямо в
лоб. Затем киллер слез за минуту-другую с дерева, пихнул "винторез"
куда-нибудь внутрь сиденья и завел "жигуль", которого из-за леска не было
видно совершенно. Постепенно я усек, почему мы неправильно определили место,
откуда стреляли. Пуля вошла Разводному над переносицей и вместе с мозгами
вылетела через макушку. Из-за этого наши и думали, что в Костю стреляли
снизу вверх, с берега речушки. Но дотошные менты, порасспросив в приватном
порядке Костиных сотрапезников, выцедили, что незадолго до момента попадания
пули Разводному рассказали анекдот, и он ржал, откинувшись на спинку
плетеного кресла и запрокинув назад голову. Тут-то ему и влепили. А мыто,
дураки, удивлялись, как и почему охранники Разводного, почти сразу же
прыгнувшие в катер и за две минуты перескочившие на тот берег, не углядели
никого. Своим катером они только заглушили гудение мотора "жигуленка", к
тому же уже удаляющееся. А сами начали бегать вдоль берега, очевидно,
полагая, будто киллер, повесив ружьишко на плечо, бодрым шагом пойдет домой
пешочком...
лесочек, автомобиль белого цвета. Но, к сожалению, ни номера, ни даже марки
его уточнить не удалось, ибо свидетелем была дряхлая-предряхлая бабулька -
божий одуванчик, которой что "жигуль", что "Таврия", что "Запорожец" одно
слово: "антамабиль".
заявил, что где-то около десяти видел белый "жигуль", за рулем которого
сидел толстый мужик в черных очках, а на заднем сиденье - еще двое. Следом
за ним прошли две "Волги", синяя и желтовато-кремовая, где ехала какая-то
подгулявшая компания из мужиков и баб, а где-то через полчаса проехала баба
на белом "Запорожце". Больше до утра легковых машин не было.
проселку быстрее, чем за пятнадцать-двадцать минут, добраться до шоссе
невозможно. Поэтому машинами, проехавшими раньше, сыскари не интересовались.
Мужик в черных очках и два его пассажира вызвали наибольший интерес. Но
гаишник, поскольку еще не получал команды насчет убийства, номер не
записывал и машину не останавливал.
становилась непроезжей, и выехать какой-либо другой дорогой, минуя пост ГАИ,
было невозможно.
кому особенно хотелось, чтобы Костя Разводной отбросил копыта. В принципе
таких набиралось довольно много. Но по первому прикиду наиболее выгодным все
оказывалось для Гоши Гуманоида, и его исчезновение еще больше укрепляло
правоохранителей в этом убеждении, однако где искать Гошу - в Нью-Йорке, на
Канарских островах или в асфальтовом покрытии МКАД, - никто не знал. Ни
одной рожи, похожей на Гошину, через официальные КПП не проскальзывало, но
из этого вовсе не следовало, что натуральный Гоша через них не проезжал. Дыр
в нашем "главном заборе" теперь было предостаточно, а Карацуп с собаками
намного меньше. Все ближнее Гошино окружение позалегло на грунт, ибо у них
были проблемы с теми, кто жаждал вернуть свистнутые Гошей капиталы...
Афанасьев Роман
Маккарти Кормак
Акунин Борис
Белов Вольф
Шилова Юлия
Прозоров Александр