Чтение 9–й страницы книги ~Маньяк~

толстяк, аккуратно связанный, был выброшен из служебного купе еще на
предыдущей станции). Движение это сберегло ему и его напарникам жизнь, так
что, даже и знай он о богатейшей добыче, которая таилась в незавидном
багаже, ему следовало благодарить Бога.

Перед Ростовом налетчики растворились в ночной тьме, унося добычу. В
Ростове по вагонам уныло потянулось ко всему безразличное линейное
следствие, суля множеству пострадавших "принять все зависящие меры" и
радуясь в душе, что на сей раз дело обошлось без крови...

Москва встретила привычной суматохой, вокзальной грязью и толкотней.
На перроне в толпе встречающих, держась несколько поодаль, маячили
знакомые лица, принимая иной раз самый неожиданный облик - скажем,
помятого носильщика в синей тужурке с жестяной бляхой или железнодорожника
с красной повязкой на рукаве.

Честная компания вывалилась из поезда вразнобой. Из купейного - с
багажом, из соседнего "эсвэ", наиболее пострадавшего при налете, -
налегке. Пили порознь, но друг друга из виду не теряли. Впереди Георгий с
синей "аэрофлотовской" сумкой, из которой торчала рукоять теннисной
ракетки, запрессованной пачками с банковскими бандеролями. Нервное
напряжение уже оставило его, и он находился в своем обычном - собранном и
спокойном - состоянии. Снова смотрел боссом - пусть и не самым большим, но
и не из мелюзги. Недалеко от края перрона, невзирая на запрещающий знак
уютно примостился серенький микроавтобус в сопровождении двух "волг".

- Могли бы и к вагону подогнать, не пустые идем, - процедил сквозь
зубы Углов идущему рядом Георгию. - Я от этой дурацкой бороды весь в мыле,
как лошадь. Говорил же, давно надо было отклеить!..

- Нашелся умник. У проводников глаз наметанный. Приняли бы тебя за
участника налета, зацепились, - и поплыл бы наш груз. Тебе, по-моему, и
других неприятностей хватает, не говоря уже о долгах. Так что, давай
садись и не ной.

Последние слова Георгий произнес, прыгая в "рафик" следом за
брошенной на сиденье сумкой. Спутники также не заставили себя ждать.
Тронулись, и, сколько ни вертели в дороге головами экипажи конвойных
"волг", ничего подозрительного замечено не было. Деньги благополучно
прибыли к месту назначения.

На вилле Павла Петровича собралась изысканная публика. Настроение
царило благодушное - все были довольны удачным завершением операции. Даже
сам Павел Петрович, вопреки обыкновению, расслабился, утопая в удобнейшем
кресле с высокой спинкой. Руки безвольно свисали с резных подлокотников; у
его ног, задрав лапы и выставив на всеобщее обозрение бледно-розовое
брюхо, валялся белый бультерьер Джой.

- Итак, все дома. Хорошо. Ну, денежки найдется кому пересчитать, а
вот разобрать операцию, я думаю, следовало бы. Утечка, значит, Георгий?
Так получается? Ты ведь за безопасность отвечал?

- Мы с Серегой. Но при чем тут мы? Если что и было - только оттуда.
Если вообще было.

Георгий держался почтительно, но с достоинством, не чувствуя за собой
вины.

- "Если"!.. - раздражаясь, повторил босс. - Какие могут быть "если" в
нашем деле? Утечка - что пробоина в днище, и латать ее приходится свинцом.

Георгий опустил голову.

- Может, что и упустили, Павел Петрович. К тому же и поставщиков я не
знаю - ваши ведь люди. Как вы сказали, так все и сделал. А только, думаю,
дело тут не в утечке. Если бы кто стукнул, к нам бы и полезли. Газ или еще
чего похлеще придумали бы, не понадеялись бы на один только клофелин в
вагонном чае. Только бойня там была бы та еще, по крайней мере, за себя я
отвечаю.

Павел Петрович одернул его с утрированным недовольством:

- Ну, на Сергея ты не коси. Как-никак, а он был старшим операции, и
все прошло нормально, не считая этого налета. Ладно, за тех, кто ездит в
"люксе", я не беспокоюсь. Что, не поменялся контингент, небось? Стремщик
твой вписался? Не пощипали его?

- Мы его так приодели, что у него даже кошельком не поинтересовались.
Зато в купе с ним ехала какая-то шишка - директор СП, что ли, - так того
утащили вместе с вещами. Придется фирме чуток покрутиться.

- Лихие ребята. Не было знакомых?

- Нет, Павел Петрович. Пацан-стремщик говорит, что этих никогда не
видел. Хотя он недавно с нами, кого ему знать? Его дело шестерить. Хорошо,
просигналил вовремя. Большого ума не надо: кнопку на рации нажать.

- Чего ты гонишь на молодого, Серега? Не растерялся парень - и
спасибо. Выдашь ему, Георгий, от меня штуку дополнительно. За то, что не
спал. А вам наброшу по пять - за нервную работу... Честно? Вижу, что да. А
тебе, Серега, учитывая заслуги и, скажем так, - сложное материальное
положение, скостим с долга... ну, еще двадцать. С Георгием мы старые
друзья, сами разберемся. - Павел Петрович сухо засмеялся и резко оборвал
смех. - Ладно, главное - деньги на месте. Отоварим на них родную провинцию
по высшему классу. И последнее, ребята. Любая ошибка, любой прокол - для
нас смерть. Так что, думайте, смотрите, шевелите мозгами. Условия я вам
создал. Ты, Серега, сам знаешь, чем твоя история в другой ситуации
закончилась бы. Такое у нас не прощают. Сумма - на десяток трупов. А я -
нет, знаю людей, знаю - всяко бывает. И простил, и в дело взял. А дело
какое! И большое, и, по сути, не криминальное. Меня-то это не волнует,
людей с моим положением давно уже не сажают. О вас забочусь... Все.
Подводим итоги. Охрана, значит, нас не подвела, будем считать - с
безопасностью пока проблем нет. Теперь по твоей части, Сергей. Значит,
согласны наши азиатские друзья получить товар на половину суммы?

Углов отозвался, помедлив в раздумье:

- Не то чтобы. Просят хотя бы на семьдесят процентов, скрепя сердце
согласны на шестьдесят. А на половину - кричат, что, мол, грабеж...

- Так-таки и кричат?

- Ну, не буквально, но возмущаются, что пользуемся ситуацией. Только
ваш авторитет...

- Ладно, дифирамбы потом. Дадим мы им... ну, скажем, пятьдесят пять
процентов. Что там насчет акций?

- Просят товар. Электронику, оружие.

- Ты говорил, что акции даем хорошо обеспеченные? Что это в любом
случае лучше, чем рубли, которые завтра станут просто бумажками?

- Говорил. Но все в один голос: "Мы же не рубль на рубль, а считай -
на половину берем. Обеспеченные, не обеспеченные, мы этого у себя не
понимаем. Верим Павлу Петровичу, но лучше везите товар. Бумажек у нас
своих хватает. Вот доллары - с удовольствием".

- Ты смотри, разохотились! Доллары им подавай. Ладно, черт с ними. В
конце концов, их дело. В своих краях они - хозяева. Хотят товар - будет
товар. Давайте, ребята, однако, пошевеливаться. Сейчас из республик хлынет
такая масса денег в Россию, а значит, прежде всего в Москву, что зевать
нельзя. Ничего, Москва все денежки примет, только назад не отдаст. И
просить будут, и умолять, и поклоны бить этому всеми охаянному рублику...
Ну, иди, Серега, свободен. А мы тут с Георгием еще потолкуем... Ты что-то
хотел сказать?

Углов мялся считанные мгновения, но хозяину оказалось достаточно,
чтобы понять. Заговорил просительно, робко, словно и не он полсуток назад
держал под прицелом "узи" двери купе, готовый выплеснуть смертоносный
свинец в лицо любому, кто рискнет вломиться.

- Я вам так благодарен, Павел Петрович... Если бы не вы... Долг
списываете, машину вот дали. Только... Ну, понимаете, я же кассами сейчас
не занимаюсь...

- Так тебе денег, что ли? Тю, вот дурашка! Сколько надо - дам! Мы же
как братья! Насчет скокарства - брось и думать, пока со мной работаешь. А
это, полагаю, надолго. Кому я друг - то верный. Того же и от других
требую. Уж если дружба - то до могилы! - последнее слово выговорил тихо,
но отчетливо. - И не дай Бог никому засыпаться на своем, а через себя и
нас потянуть!.. О кассах забудь. Кем ты был? За копейки подставлялся "от
пяти до пятнадцати". А за десять штук перевалишь - тут тебе и "стенка".
Кстати, насчет "отхожих промыслов" и у меня есть кое-что сказать. Помните,
как говорится - "моя милиция меня бережет"? Так вот, в наших делах она и
бережет. Прокрутили, смазали, а то и в долю взяли - и все тихо, все с
деньгами и беззаявочно. Другое дело, когда случается такое, что ни один
начальник не замажет, а легавые по десять лет работают, пока не дороются.
Один нагадит, а кругом все в крови по уши. Так вот, чтоб не трепаться,
скажу: чем в ящик играть, мы такого, не поленимся, сами туда уложим.
Дошло?

Всем, кто видел Лобекидзе в эти дни, казалось, что он слышит
загнанное дыхание неведомого убийцы. Еще чуть-чуть, и... Но время шло, а
зверь все еще оставался неуловимым. Правда, затаился, затих, ничего не
предпринимал.

Дома Лобекидзе теперь почти перестал бывать - что там, голые стены? В
общество заморского гостя поначалу не тянуло. Хотя надо отдать должное
Фрейману - он искренне старался отвлечь майора от тягостных мыслей
рассказами о жизни на Брайтон-бич, да и вообще в Америке, которую мы знаем
разве что по газетным статьям да по охам и ахам ошалелых визитеров как
страну несметных богатств и невиданных развлечений, ослепительных
супермаркетов и простора для делового человека. Возвращался майор домой
поздно, но после этих бесед ложился порой в третьем часу. Сидели при
притененном свете, говорил, как правило, Майкл. Увлекаясь, развивал планы
создания невиданного страхового общества, предлагающего массу услуг в
невообразимом диапазоне. И все это здесь, сейчас - среди доживающих за
ветхим порогом нищеты стариков, не обращая внимания на истошные вопли из