Чтение 9–й страницы книги ~Анонимный звонок~

Впечатление создавалось такое, что я и не выходил из-за стойки бара. Я
опять зашел туда и с легкостью напрактиковавшегося человека автоматически
поставил чистый бокал на поверхность стойки.

- А я и не собиралась делать этого, - изрекла в порядке самооправдания
брюнетка. - Но потом у меня появилось это идиотское чувство вины.

- Не собирались делать что? - спросил я, не проявляя настоящего интереса.

- Возвращаться сюда. Я собиралась бросить где-нибудь вашу машину, потом
уехать на автобусе в самую отдаленную точку Калифорнии и на полгода залечь
на дно.

- Готов оплатить ваш проезд туда, - предложил я.

- Как некрасиво! - воскликнула она с негодованием. - Я тут пригоняю
обратно вашу машину и все такое... Пытаюсь извиниться, что так поступила с
вами. А вы хотите лишь избавиться от меня.

- Мне бы хотелось вам поверить, честно, - сказал я, - но все время
вспоминаю, что вы врожденная лгунья.

Она схватила со стойки наполненный бокал, и на какое-то мгновение я
подумал, что она собирается запустить им мне в физиономию. Но потом она,
видно, передумала и поднесла бокал к губам.

- Я кое-что привезла с собой, - наконец сообщила она.

- Не длинный ли, острый нож? Она болезненно скривилась:

- Не напоминайте мне о том, как выглядел Вилли! Это одна из тех вещей,
про которую стараешься поскорее забыть.

- Каких вещей?

- Ну, скажем, одежды, - произнесла она нарочито беспечным тоном. -
Знаете, элементарные предметы туалета, которые нужны девушке, которая
собирается некоторое время пожить с парнем. Например, трусики.., хотя бы
один лифчик, если вы захотите иногда увидеть меня в более пристойном виде..,
пара свитеров, запасные джинсы и одно платье в придачу к пристойному
лифчику.

Я тупо уставился на нее:

- Вы собираетесь некоторое время пожить со мной?

- Мне подумалось, что тем самым я сделаю вам большое одолжение, -
задиристо изрекла она. - Вы сказали, что хотели бы не отпускать меня от
себя, потому что я единственный живой свидетель того, что вы не убивали
Вилли Шульца. - Она громко втянула носом воздух. - Или это уже не имеет
значения?

- Можете располагаться в спальне, - предложил я. - Мне будет достаточно
дивана.

- Интересно, кто вы такой? - Она в раздумье закатила свои огромные черные
глаза. - Разновидность ненасытного сексуального маньяка или...

- Я просто уставший человек, - проворчал я.

- О'кей. Я займу спальню. - Она бросила на меня быстрый убийственный
взгляд. - Знаете что? Никогда не думала, что вы гомик!

- Просто выдохся, - объяснил я. - Что же, интересно, там, в ваших дебрях,
так вас напугало, что вы решили вернуться сюда?

- До меня дошли слухи, - ответила она. - Правда, мне они показались
бессмысленными.

- Ральф, помнится, серьезно говорил о том, что не следует подолгу
задерживаться на одном месте, а нужно все время перемещаться?

- Он страшно испугался, - объявила она. - У меня отвратительное
предчувствие, что он знает что-то такое, чего не знаю я. Хочу сказать -
что-то, связанное с Вилли. Поэтому, возможно, неизвестный убийца захочет
вернуться и начнет охотиться за Ральфом по той простой причине, что ему
что-то известно. А если он наткнется здесь вместо Ральфа на меня, то не
поверит мне на слово: ведь я не знаю того, что, может быть, стало известно
Ральфу. Достаточно ли понятно я выражаюсь?

- Вы напоминаете проржавевший кран, из которого постоянно капает, - такое
сравнение сделал я после ее признания. - Но мне понятно, куда вы клоните. А
скажите, Ральф действительно приходится вам братом?

- В самом деле. - Она кивнула. - Мы с ним уже четыре года работаем
вместе.

- И чем же вы занимаетесь? Она пожала плечами:

- Всем понемногу.

- Но всем противозаконным?

- Кое-чем и законным, - возразила она. - Как правило, выдаем себя за
других людей.

- Ральф поет под Синатру, а вы изображаете великую Джоан Баес?

- Нет, выдаем себя за людей вроде Вилли Шульца, которые как-то весьма
отдаленно связаны с киношными делами. Они часто обращаются к нам. Знаете,
может быть, им надо в какой-то момент производить на кого-то впечатление?

- Или кого-то надуть?

- Мне не нравится ваш лексикон, но я не стану спорить. - Неожиданно она
ухмыльнулась:

- Чаще всего мы пытаемся обжулить другого шулера, если вы понимаете, что
я имею в виду.

- Могу только догадываться, - заметил я. Она проницательно посмотрела на
меня:

- Вы никогда не думали о том, чтобы полечиться гормонами? Хотя бы
попринимать витаминные таблетки?

- Да нет! Я просто устал, - повторил я свое объяснение.

- Вам надо подлечиться, - категорично заявила она тоном профессионала
эскулапа. - Случай явно из ряда вон выходящий. Прямо сейчас могла бы помочь
какая-нибудь форма шоковой терапии.

- Вы имеете в виду еще один вариант собственного перевоплощения? Но вам и
за тысячу лет не удалось бы стать похожей на доктора Килдера.

Одним большим глотком она допила все, что оставалось в бокале, потом
небрежно отодвинула в сторону высокий стул у бара. Ярко замерцал голубой
люрекс, и я невольно моргнул.

- Это режет вам глаза, - молвила она другим, более мягким, убаюкивающим
голосом. - Противный, гадкий, сверкающий люрекс действует на ваши несчастные
маленькие лупоглазки.

- Могу пошире раскрыть их, - проворчал я.

- Сначала следует устранить источник раздражения, - изрекла она прежним
деловым тоном, отрывисто и профессионально. - А потом уже переходить к
шоковой терапии.

На мгновение ее руки, казалось, задвигались в разных направлениях, потом
блузка из голубого люрекса плавно проплыла, мерцая в воздухе и как пушинка
опустилась на диван.

- Раздражитель устранен, - весело произнесла она. - Теперь приступим к
доброй старомодной шоковой терапии.

Она запросто сбросила с ног сандалии, расстегнула "молнию" на джинсах и,
извиваясь как исполнительница танца живота в экстазе, вылезла из них. Потом
сунула большие пальцы под резинку своих колготок и каким-то акробатическим
трюком сразу стянула их до колен. От последнего триумфального толчка
колготки полетели прочь, к блузке на диване.

Моя челюсть бессильно отвисла, когда она повернулась ко мне, подняла руки
вверх, соединила ладони, согнула одно колено, прижав его к другому - в
традиционной позе кинозвезды на снимках, - и наградила меня жеманной
улыбкой.

- Как у вас дела с адреналином? - спросила она низким воркующим голоском.
- Накачка уже пошла?

Все ее тело покрывал золотистый загар, включая налитые, выдающиеся вперед
груди. Надувшиеся кораллового цвета соски начинали твердеть, словно от
неожиданного соприкосновения с воздухом. Ее животик отличался мягкой и
приятной, абсолютно женственной выпуклостью, а густая щетка кудрявых черных
волос между ног отдавала сверкающим блеском. С меня тут же слетела всякая
усталость.

- Если теперь вы почувствовали себя лучше, - сказала она, - может быть,
тогда вы пройдете сюда? - Она повернулась и медленно направилась в спальню,
покачивая при каждом шаге своим прекрасно округленным задом.

- Леди, - взмолился я, отдавая должное бородатой шутке, - если я смогу
пойти туда, то мне следует прежде обратиться к психиатру!

Когда мы вошли в спальню, она сбросила с кровати покрывала и легла на
нее, ее черные глаза наблюдали за мной с выражением какого-то мурлыкающего
одобрения. Я вроде бы подпрыгнул на месте и в следующее мгновение оказался
на кровати рядом с ней.

Левой рукой я накрыл ее ближайшую ко мне грудь и мягко пожал ее, а правую
ладонь подсунул под ее шею и надавил на нее вверх, чтобы приблизить к себе
ее губы. Но в последний момент она откинула назад голову, и я увидел искорку
тревоги в ее сверкающих черных глазах.

- Просто мне интересно узнать. - В ее голосе отразилась некоторая
нервозность. - Я хочу сказать, что это - новая мода или что-то еще?

- Вы о чем? - издал я какой-то булькающий звук.

- О том, чтобы ложиться рядом с женщиной не раздеваясь. - Она невесело
улыбнулась. - Мне все равно.., ну, не совсем, конечно.., но эта пряжка
просто сдерет с меня кожу.., когда прикоснется ко мне.

Она беспомощно захихикала и продолжала посмеиваться все время, пока я
раздевался и ложился рядом с ней на кровать. Потом хихиканье резко
оборвалось.

По логике вещей я должен был бы чувствовать себя страшно уставшим в этот
утренний час, но я оказался удивительно бодрым. К тому времени, когда я
принял душ и оделся, я уловил аромат кофе и жареного бекона, который
доносился с кухни. Когда я туда вошел, меня приветствовало сверкающее
голубое мерцание. Она перед плитой выполняла обыкновенную домашнюю работу.
На ней была только блузка из голубого люрекса и ничего больше. Блузка
оказалась, может быть, всего на каких-нибудь четыре дюйма ниже талии. Вид
брюнетки в таком одеянии вызвал во мне какое-то агонизирующее чувство
нерешительности, а до того момента я испытывал только голод.

- Я не оделась, - объяснила она, обладая талантом говорить о вещах весьма
очевидных, - главным образом потому, что я недостаточно долго знаю вас.