Чтение 9–й страницы книги ~Серебряный вариант~

- Мсье Ано и мистер Мартин, не так ли? - спрашивает верзила,
по-прежнему держа палец на спусковом крючке.

Я успеваю разглядеть только высокие фермерские штиблеты, голубую
застиранную рубаху и широкую, расшитую золотыми блестками повязку на
рукаве. "Галун!"

- Поедете с нами.

- Куда? - рискует спросить Мартин.

- Куда надо.

Мы едем по тому же проселку, теперь уже в сопровождении вооруженных
всадников. По бокам у меня - верзила в сомбреро и обыскивавший нас
крепыш-коротышка. Мартин едет сзади с таким же "эскортом". Верзила вдруг
останавливается, снимает платок с лица и закуривает.

- Узнал меня, стрелок?

- По голосу.

- Метко стреляешь. Если бы не хозяин, мы бы еще пощелкали. А то мне
даже пришлось за разбитую бутылку платить.

- Могу отдать, друг Пасква.

- Запомнил, значит? И я запомнил.

- Тем лучше, - говорю я, - пригодится на будущее.

Куда и зачем нас везут? Ограбить? У нас ничего ценного с собой нет,
кроме нескольких сот франков наличными. Отнять их они могли бы и на
полянке у костра. Убить? Но и убить можно было там же, ведь лесная дорога
темна и пустынна. После того, как я узнал верзилу из "Веселого петуха" в
Сильвервилле, все больше убеждаюсь, что мы нужны не ему. Похоже, его
хозяин Тур Мердок где-то поблизости...

На развилке поворачиваем влево. Еще полчаса - и мы останавливаемся у
ворот забора, уходящего в глубину леса. В сутках здесь восемнадцать часов,
и ночь, недавно начавшаяся, уже тает в предрассветном тумане. Забор
отлично виден: высокий, из толстых, почти четырехметровых, бревен, совсем
как у Стила пятьдесят лет назад. Тяжелые ворота нудно скрипят. По мощенной
камнем дороге мы подъезжаем к небольшой бревенчатой даче, покрытой толстым
слоем спрессованного и высушенного тростника. Нас никто не встречает.
Пасква, толкнув незапертую дверь, пропускает меня и Мартина вперед в сени,
а затем в комнату с огромным камином, в котором горят целые бревна. Этот
огонь и является единственным освещением комнаты, где несколько человек за
непокрытым деревянным столом играют в карты.

Пасква проходит в дверь, едва заметную в глубине комнаты, и тотчас же
возвращается.

- Ано может войти, а Мартин пока останется здесь.

- Мсье Ано, - говорю я ему, - и твердо запомните это на будущее.

Пасква не отвечает, а Мартин садится на скамью подальше от камина - ему
и так жарко от верховой езды. Я вхожу в другую комнату, бревенчатую, без
обоев, но хорошо меблированную, с большим мягким ковром на полу. В комнате
светло, хотя и освещает ее только десяток толстых свечей в грубых
деревянных подсвечниках. Встречает меня сам Тур Мердок.

- Садитесь, мсье Ано. - Приветливая улыбка играет на его темных губах,
и тонкие, почти женские руки указывают на одно из двух обитых красным
бархатом кресел. - Рад видеть вас в моей летней берлоге.

Я начинаю злиться.

- Приглашение с вооруженным эскортом?

- А вы бы приехали иначе?

- Возможно.

- Мне нужно было наверняка. Я знал, что вы поедете верхом, знал и когда
вы поедете.

- Откуда?

- Это мой маленький секрет, мсье Ано, но, чтобы вы не мучились над его
разгадкой, скажу вам, что у меня есть кое-кто в сенаторском окружении. Я
даже знаю о вашем назначении. И самое главное - вы мне нужны. Тем более,
что мы договорились обо всем еще в Сильвервилле.

Решаю, как говорится, брать быка за рога.

- Так что же вы предлагаете, мистер Мердок, и что требуется от меня?

- Предлагаю вам десять тысяч франков. Первую половину вы получите по
приезде в Город от моего банковского агента. Остаток - по окончании дела.

Я не спрашиваю - какого дела, пусть сам расскажет.

- Крупно играете, Мердок, - намеренно опускаю "мистер".

Мердок принимает вызов.

- Чем крупнее игра, Ано, тем интереснее игрокам.

Моя ставка в этой игре - десять тысяч. Ваша - голос сенатора Стила,
поданный за легализацию моей партии.

- Какую цену может иметь один голос Стила?

- Огромную. Вслед за ним проголосуют все аграрии и цеховые старосты.
"Джентльмены" воздержатся, а трудовики останутся в меньшинстве.

- Цеховые старосты - это лидеры профессиональных союзов? - спрашиваю я,
не замечая, что прибегаю уже к чисто земной терминологии.

Но Мердок замечает.

- Странный жаргон у вас, - кривится он, - мы так не говорим. Сразу
ясно, что вы далеки от политики.

- Даже не знаю, кто такие трудовики.

- Доновановское крыло популистов. Несколько старых мечтателей и
мальчишки, вообразившие себя взрослыми.

- Вот видите, - говорю я, - с моим ничтожным опытом в политике трудно
согласиться на вашу игру. Предлагаю другие условия.

- Какие?

- Никаких авансов. Выйдет - хорошо, не выйдет - не взыщите.

- Значит, все-таки допускаете, что можно убедить Стила?

- Можно попытаться его убедить.

- Так почему же отказываться от пяти тысяч? Не понимаю ваших мотивов.

- Элементарная честность, Мердок. Я никогда не беру денег взаймы, если
не уверен, что смогу их отдать.

- Но в игру входите?

- Рискну.

- Может быть, подключить и Дональда Мартина?

- У меня есть другое предложение о Мартине. Устройте его репортером в
вашу газету.

- Но газета не моя, а Тинкросса.

- Не будем начинать с обмана, Мердок. Я знаю, кто истинный хозяин и
вдохновитель этой газеты. А Мартину она нравится, и он просто мечтает
стать журналистом.

Мердок молчит. Смущен или недоволен? Бесцеремонно открываю дверь и
кричу:

- Мартин, войди!

Мартин входит с искательной улыбкой - готовый к своей новой роли.

- Вы никогда не работали в газете, Мартин?

- Нет, мистер Мердок.

- А что вы делали раньше?

- Путешествовал вместе с Ано, мистер Мердок. Скитались в прерии, в
северо-восточных лесах, у истоков Реки.

- Вот и попробуйте написать об этом в газете. Читателям будет интересно
узнать об еще не освоенных землях.

- Я хотел бы работать в отделе хроники, мистер Мердок. Городской
хроники.

- Хорошо. Но о путешествиях тоже напишите. Я дам вам записку к
редактору "Брэд энд баттер". Знаете эту газету?

- Я восхищен ею, мистер Мердок.

- Там сильный политический отдел. Последовательная критика махинаций в
сенате. Что же касается городской хроники...

- Мне нравится ее подход к событиям, мистер Мердок, - осмеливается
перебить Мартин, - опередить полицию, проникнуть в тайну случившегося
раньше нее, раскрыть скандал в благородном семействе или сомнительную
репутацию какого-нибудь безгрешного деятеля...

Мердок явно польщен.

- Пожалуй, вы для этого подходите, Мартин. Может быть, и я когда-нибудь
дам вам кое-какие поручения. А теперь оставьте нас на минуту.

Удачно сыгравший свою роль Мартин, склонив почтительно голову,
удаляется. Мердок излучает великодушие и благожелательность.

- Довольны, Ано?

- Мне кажется, что и я могу задать вам тот же вопрос. Я знал, что
Мартин годится для многого, во всяком случае, связь можно поддерживать
через него. Ему ведь понадобится по ходу работы сенатская хроника?

- А вы умница, Ано, - смеется Мердок. - Только учтите срочность.
Голосование в сенате мне нужно выиграть до начала избирательной кампании.
Хорошо бы еще до конвенции популистов в Вудвилле.

- Почему в Вудвилле, а не в Городе? - спрашиваю я.

- Потому что Вудвилль - центр крупнейшего промыслового и фермерского
кантона. По берегу Реки - промыслы, ближе к лесу - поместья. А в ста
километрах за Вудвиллем уже прерия - вотчина ранчменов. В Городе у
популистов, пожалуй, сильнее трудовики.

На этом, собственно, кончается наша беседа. Мы ужинаем, дружески
прощаемся с Мердоком, пожелавшим подчеркнуть напоследок, что Пасква и
остальные отнюдь не слуги, а его избиратели, получаем своих отдохнувших,
накормленных лошадей и уже без всякого "эскорта" покидаем "берлогу". Мы
здесь гости, а следовательно - союзники.

И вот мы снова на лесной дороге с ухабами, болотцами. То съезжаемся, то
опережаем друг друга. Разговаривать трудно. Размышляю о соглашении с
Мердоком. Легализация реставраторов мне ненавистна: когда-то я и мои
друзья боролись против полицейской диктатуры. Не собирался я убеждать
Стила и явно рисковал, обманывая Мердока. Зачем? Нет, Мердок мне нужен,
как и Стил, чтобы понять политическую структуру этого выросшего уже без
постороннего вмешательства мира. Даже беседуя с Мердоком, я мысленно искал
ему аналог на Земле. Может быть, это здешний фон Тадден, фигура у нас