да. Вон братья-близнецы Мишка и Гришка, работяги из двенад-
цатого цеха. Вон вся семья Подшиваловых: папа-писатель, ма-
ма-художница, дети-вундеркинды, дед - ветеран войны, баб-
ка-домохозяйка, - из третьего. Вон полковник из пятого подъ-
езда, тоже с женой, она у него завклубом где-то работает. А
дальше, дальше плыли в спокойствии чинном прочие жители род-
ного Сенькиного дома, плыли, скрываясь в тумане, будто всех
их подхватил и повез куда-то гигантский конвейер - то ли на
склад готовой продукции, то ли на доработку: кому, значит,
гайку довинтить, кому резьбу нарезать, кому шарики с ролика-
ми перемешать.
стихах, с любимыми не расстаются, а он один, без Ирки! И
Алевтина без своего благоверного. Почему такая несправедли-
вость?
се, едут двумя сизыми голубками его Ирка и Алевтинин очкас-
тый, сидят рядышком, хорошо еще - тишина близкому контакту
мешает! Как это они вместе, они ж не знакомы?..
лятого стула, спрыгнуть на нижний ярус, физически разобрать-
ся в неестественной ситуации, но кто-то внутри словно бы
произнес - спокойно так: "Не шебуршись понапрасну, Семен, не
трать пока силы, пустое все это, ненастоящее, не стоящее
внимания".- "А где стоящее?" - поинтересовался тогда Семен.
И тот, внутри, ответил: "Впереди".
ладошку под щеку удобно положил.
транспортеры стекаются к огромной площади, похожей на Манеж-
ную, стулья с лент неизвестным образом сближаются, выстраи-
ваются в ряды, будто ожидается интересный концерт на свежем
воздухе. Сенькин стул тоже съехал в соответствующий ояд
прочно встал; справа Алевтина Олеговна концерта ждет, слева
- пенсионер Коновалов.
и сцены никакой не видать..."
пой на ажурной стальной конструкции, похожей на пролет мос-
та, кто-то сказал из репродуктора мерзким фальцетом:
потцой, бас произнес непонятный текст:
Все, что случится, - случилось не сегодня и не вчера. То,
что строили, - строили сами, никто не помогал, и никто не
мешал. А не нравится - пеняйте на себя. Впрочем... - Тут бас
замолк, а мерзкий фальцет вставил свое, явственно подхихики-
вая:
пропел без всякого присутствия музыкального слуха, фальшивя
и пуская петуха: - "Я хожу одна, и что же тут хорошего, если
нет тебя со мной, мой друг..."
стрельнуло. "Гетеродин сдох", - ошалело подумал Сенька.
тина Олеговна. - Я в этом фарсе участвовать не хочу.
вскочил с места, закричал: - Ирка, Иришка, ты где?
Сказано же: еще не все.
ряда, наступая на чьи-то ноги, опираясь на чьи-то плечи,
слыша вслед ворчанье и ругательства. Но плевать ему было на
отдавленные ноги, на соседей его недовольных, Сенька и наяву
не слишком-то с ними церемонился - подумаешь, цацы! - а во
сне и подавно внимания не обращал.
конвейер ее невесть куда - может, в бельэтаж, а может, и
вовсе на галерку.
от друга. Туман буквально облепил Сенькино лицо, туман сте-
кал холодными струйками по щекам, по шее, заплывал под майку
- она вся промокла на ощупь. Сенька, как пловец, разгребал
туман руками, а он густел киселем, и вот уже мучительно
трудно стало идти, а кричать - совсем невозможно.
прихотливой туманной вязью, буквы налезали одна на одну,
сплетались в узоры, а нахальные восклицательные знаки норо-
вили кольнуть Сеньку - и все в глаза, в глаза. Он отщелкивал
восклицательные знаки пальцами, они отпрыгивали чуток и сно-
ва - в атаку...
роенное вами да рухнет!..
болезные, привычками поросли...
мана слова, нырнул в образовавшуюся брешь, судорожно вдохнул
мокрой и горькой слизи, выплюнул ее в душном приступе каш-
ля...
успел испугаться, потому что сразу же услышал внутри себя
удовлетворенное:
кроватью и плакала. Слезы текли у нее по щекам, как туман в
Сенькином сне.
успел, а тут - сразу: - Уж не случилось ли что? Почему рев?
кричал страшно... Я тебя будила, трясла-трясла-а, а ты
спишь...
делся. - Где мои штаны?
высказывал признаки мало понятного бунта, в ее голосе появи-
лась привычная склочность: - А ну ляг, говорю!
лютно чуждой мужу, Ирка аж замерла, затаилась. - Ирка, Ирка,
дура ты моя деревенская, ну не спорь же ты со мной! д лучше
собери что-нибудь пожевать, жрать хочу - умираю. Наденька
где?
Ребенок должен регулярно получать родительское воспитание.
лер в Ирке не дремал. - Магазины уже закрыты.
как будто не он болен, а она, как будто у нее высокая темпе-
ратура. - Некогда мне по магазинам шататься, некогда и неза-
чем. Все, Ирка, считай - завязал.
джинсы и начал натягивать их, прыгая на одной ноге.
раскаляться докрасна - все это было не Сенькино, чужое, пу-
гающее.