дар гладиатора, и еще в тот день, когда был принят в центурию гладиаторов с
правом продажи ста клейм на игру. Гений непременно парит над ареной, когда
гладиатор сражается, но вот так, явиться лично для разговора...
пропойцы. Постоянное нахождение в воздухе и беспрерывные перелеты плохо влияют
на голосовые связки даже высших существ. - Спешу сообщить, что ты совершил
сегодня самую большую ошибку в жизни.
приказ.
богом Фантасом. Наяву подобное происходить просто не может. Никому из участников
игр никогда заранее не сообщается исход поединка. Все решает ловкость и сила
противников. И еще - сколько шансов на исполнение желания. Чем их меньше, тем
сложнее победить. Это два закона арены. Других нет. Они, как кривые на графике,
пересекаются в определенной точке - точке Победы. Ну а если им никак не
пересечься - тогда придется проиграть. Гений гладиатора обязан помогать
подопечному, а не являться с угрозами. Если заказанные желания не угодны богам,
клейма не сгорят на алтаре, и бой отменят. Такое бывает. Но не бывает, чтобы
гений лично вмешивался в исход поединка. Боги делают вид, что они справедливы.
ткнул гладиатора копьем.
потолок и исчезло. На карнизах, мраморном бюсте Сократа и углах мебели остались
висеть гроздья белых разрядов.
тронул плечо.
солоноватый вкус. Кровь была настоящей. Можно предположить, конечно, что нелепый
спектакль устроил Авреол, чтобы запугать потенциального противника накануне
поединка. Вер поднялся и зажег свет. Первое, что он заметил,- это распахнутые
дверцы ларария. Алтарь из серебра опрокинут (невероятно - ведь он был намертво
прикреплен к донышку ларария). Фигурка гения исчезла. Две черные фигурки ларов
испуганно жались по углам. Вер подошел к двери и повернул ручку. Дверь номера
была заперта. Окна - закрыты. Если у него в гостях был человек, то как же он
ушел? Вер уселся на ложе, не зная, что делать. До рассвета было еще часа три.
Вер набрал номер Тутикана. Телефон долго и нудно пишал, вызывая агента, но тот
не желал откликаться. Наверняка Тут упился до потери сознания и теперь дрыхнет,
ни о чем не ведая.
делать было практически нечего. Можно позвонить Пизону и отменить бой. Но
победитель Больших Римских и Аполлоновых игр не мог отказаться просто так от
поединка. Вер испытывал невыносимое унижение. Если его гений воображает, что Вер
уступит, то он ошибается. Вер не уступает. Никогда. И никому. И нигде...
Тот снял трубку почти сразу, выслушал, не задавая никаких вопросов, и пообещал
прислать за Вером свое авто.
И не вылез, пока Вер не покинул атрий.
них проплыли величественные храмы. Казалось, сейчас в тени портика появятся их
божественные хозяева, чтобы окинуть всевидящим оком Вечный город и подивиться
его великолепию и мощи. Даже ночью Рим не казался пустынным - мраморные и
бронзовые статуи так густо заселили его улицы, что казались вторым народом,
ведущим тайную жизнь рядом с первым. Вряд ли найдется во всей Италии столько
листьев аканта, сколько их украшает капители коринфских колонн. И где больше
золота - в хранилище храма Сатурна или на крышах, дверях, колоннах и барельефах
- не знает никто. Реставраторы только что закончили золочение крыши храма
Юпитера Капитолийского, и теперь, подсвеченная, она сверкала на фоне ночного
неба.
готовились к новому дню. Фургоны с эмблемами роз и фиалок спешили доставить из
пригородов свой нежный груз из ближних и дальних садов.
Книжных магазинов в Риме еще больше, чем цветочных. Каждый римлянин раз в месяц
обязательно заходит в книжный магазин. Это что-то вроде ритуала. Библиотеками
римляне гордятся почти так же сильно, как собраниями масок благородных предков.
На старости, отдалившись от дел, римлянин поудобнее устраивается в кресле и
читает, читает, восторгаясь мудрыми мыслями и делая выписки на вчерашнем номере
"Акты диурны". И вот, глядишь, выписок и собственных комментариев набралось
страниц на сто, и бывший читатель бежит с рукописью в ближайшее издательство. И
новая книжка становится на полку рядом со своими предшественницами. Так процесс
становится бесконечным. А это уже близко к вечности.
дом его был скромен и невелик. Древний особняк, выкупленный из казны императором
Корнелием для своего младшего сына, был перестроен и отремонтирован накануне
Третьей Северной войны. Только перистиль, украшенным мраморными скульптурами,
остался неизменным. Наверное непросто жить в доме, которому больше тысячи лет, и
каждый день выходить в атрий, где бесконечные ряды полок заставлены портретами
знаменитых предков. Императоры с надменными или задумчивыми лицами смотрели друг
на друга, будто спрашивали:
таблин и дверью в триклиний* стояла копия статуи богини Либерты. Бронзовая
Свобода держала в руке зажженный факел и строго разглядывала входящих вставными
стеклянными глазами.
фресками комнате сенатора можно было застать чаще всего. Огромный стол из
кипарисового дерева с инкрустацией слоновой костью был завален книгами. Два
мраморных бюста - один старинный, прижизненный бюст Марка Аврелия, второй -
портрет знаменитой актрисы Юлии Кумской работы Марции - украшали кабинет. Бюст
актрисы был далек от совершенства - шея слишком напряжена, волосы проработаны
однообразно. Но это была первая работы Марции после ее возвращения из Афродисия,
от которой заказчица отказалась. Элий перекупил бюст, и с тех пор голова Юлии
украшала его таблин.
сенатора и весьма почтенный для гладиатора. Впрочем, уже два года он не выходил
на арену. Его дед и отец были сенаторами. Его прадеда императора Корнелия
застрелили в Колизее. Родословная Элия занимала десять бронзовых досок. В Риме
не так уж много осталось знати, состоящей в родстве с императорским домом.
Обычно с такими именами не попадают в гладиаторы. Законом запрещено выходить на
арену тем, чьи ближайшие родственники служат в высших чинах в армии или
занимаются политикой. Кто поручится, что ловкий молодой боец не передаст одно из
своих клейм дядюшке, который мечтает занять пост в Галлии или Испании на
ближайших выборах, или получить из рук императора назначение в прокураторы. Или
хотя бы в корректоры, обойдя строгие препоны гладиаторских правил. Но отец Элия
умер от ран в Эсквилинской больнице, когда тот был еще ребенком. Дядя сгорел
вместе со своим линкором за четыре дня до капитуляции Бирки. Старший брат
Тиберий также пал на Третьей Северной войне. Его сестра Валерия уже почти
двадцать пять лет жила в Доме весталок, но это не считалось особо удачной
политической карьерой. Его троюродный брат император Руфин вряд ли нуждался в
служебном повышении. Никто не знал, что привело Элия на арену - скромное
состояние, чья-то неизлечимая болезнь или просто страсть к риску. Он никогда не
говорил об этом...
картонном переплете. На Элии была сенаторская туника с широкой пурпурной
полосой, а на ногах - толстые шерстяные носки в белую и красную полоску.
улыбнулся.
демонстрировать их слишком часто. Для политика это считается дурным тоном. Как
будто я специально выставляю шрамы на обозрение в надежде на дешевую
популярность.
все усилия хирургов, одна нога у него так и осталась короче другой.
я отдам деньги.
тебя Периклом, а Марцию сравнивают с Аспазией. И знаешь, в этом сравнении что-то
есть, - засмеялся Вер.
Перикл не заводил друзей и не принимал приглашений на обед, дабы его не могли
обвинить в симпатиях к кому бы то ни было. А я не скрываю своей дружбы и своих
симпатий.
забавляясь смущением Элия. - Ты, как Перикл, аристократ по происхождению и
сторонник демократии по убеждениям - в этом есть что-то интригующее.
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Майер Стефани