на змеиной коже рисунок - непонятные математические символы образовывали
формулы, странно знакомые, однако он не мог вспомнить, что они обозначают.
- Вот другой билет.
Старик протянул листок бумаги. Полынов взял его. Листок был пуст.
- Здесь ничего не написано...
В ответ он услышал клекочущий старческий смех.
- Ха-ха-ха... Это будущее, Полынов, будущее! Его надо уметь прочесть, надо
уметь... Ладно, я вам помогу.
Он ткнул пальцем в листок. "Чем отличается земля от неземли?" - с ужасом
увидел Полынов.
- Земля от неземли... Отличается тем, что... Но это же вопрос не по
специальности! Из высшей математики бы что-нибудь.
- Специалистов нет, - строго поправил экзаменатор. - Есть люди, и есть
машины, понятно? - Змея согласно покачала головой. - К какому классу разума
вы принадлежите?
- Не знаю...
- Плохо, очень плохо. А все гипноз математики. Хорошо, пусть будет вопрос
по специальности: где возник человек?
- Согласно последним теориям, - радостно воскликнул Полынов, - центров
возникновения человека несколько! В Африке...
Змея тихо зашипела. Строй математических символов на ее коже изменился.
- Ах, Полынов, Полынов, лучший мой ученик! - горестно всплеснул руками
экзаменатор, покачивая головой, как маятник. - Вы совсем не думаете,
совсем. И вы забыли дома шпаргалку! ("Откуда он знает?" - спросил себя
Полынов.) Человек возник на Земле, понимаете? На Земле! Теперь еще вопрос:
зачем утро? Что такое ностальгия? О чем свидетельствует мираж? Почему
обезьяны не видят инфракрасных лучей?
Он сыпал и сыпал вопросами, рот его ширился зияющим провалом, вот уже
провал занял пол-лица...
- Знаю, знаю! - закричал Полынов только затем, чтобы остановить ужасное
превращение. С этим криком он и проснулся.
* * *
Теперь Бааде ни на минуту не упускал из виду шкалы приборов, следящих за
внешними условиями. Это не мешало ему умело лавировать между тенями,
которые множились и ширились по мере приближения к сумеречной зоне планеты.
Полынов думал, что поступать так инженера заставляет предательская
неразличимость предметов в тенях. Но вскоре он убедился, что не только это.
Местность все более походила на горное плато. Почву испещряли борозды,
словно кто-то поработал исполинскими граблями. Это явно была работа пыли.
Камни, уже не гладкие, не лакированные "пустынным загаром", а
растрескавшиеся, угловатые, потряхивали вездеход, и путешественники покорно
подпрыгивали в своей металлической скорлупке. Даже скафандр переставал быть
удобной одеждой, ибо при сильных толчках в нем обнаруживались какие-то
острые углы, о существовании которых они раньше не подозревали. Молочные
жилы кварца, похожие на брызги белил, еще более увеличивали сходство
окружающего с каким-то вполне земным нагорьем. Если бы не близкий, круто
падающий горизонт, если бы не фосфоресцирующая мгла вокруг, деформирующая
скалы, если бы не мохнатое солнце - за спиной, иллюзия была бы полной.
Вездеход приблизился к границе темного пространства, в. которое причудливо
вдавались языки света. Последние лучи солнца били из-за горизонта, как
прожекторы. Они упирались на ночь, самую странную ночь, которую когда-либо
видели Полынов и Бааде: она высилась стеной черного стекла, за которой,
однако, не было тьмы. Там что-то тлело, что-то пульсировало клубами
зеленоватого дыма.
- Сейчас я покажу тебе фокус, - подмигнул Бааде, притормаживая машину.
Он откинул дверцу ящичка, покопался, вынул провод с лампочкой, приладил
концы провода к клеммам. Полынов заметил, что в миниатюрной лампочке
пряталась толстая, рассчитанная на большое напряжение спираль.
- Гляди, - предупредил Бааде.
Мотор взревел, машина дернулась, и в тот миг, когда она проскакивала рубеж
света и тени, лампочка ярко вспыхнула в наступившей вдруг темноте. И тотчас
погасла.
- Это что еще такое? - Полынов старался не выдать удивления.
- О, инженерное предвидение, не более! - смехом добродушного медведя
пророкотал Бааде. - Свет есть, темнота есть - где? На границе огромного
перепада температур. Термопара, у не так ли? И вблизи электромагнитный
генератор
- Солнце.
- Верно? Четыре действия арифметики в уме, и я подбираю лампочку, подключаю
ее к корпусу и машиной замыкаю контакт, чтобы позабавить тебя видом
короткого замыкания. Меркурианского замыкания!
Полынов с уважением оглядел стенки тесной кабины. Вроде бы мягкая обшивка,
только и всего, но сколько же в нее вложено труда и ухищрений, чтобы она
выдерживала и жару, и холод, и радиацию, и электризацию, оставаясь при этом
удобной, незаметной.
- Так-то, - с удовлетворением отметил Бааде, перехватывая взгляд. - Мы-то
все предусмотрели заранее. Непробиваемая броня! - он стукнул кулаком по
обшивке.
- Дважды два - четыре, и никаких гвоздей...
- Что?
- Так, к слову. Следи лучше за дорогой, а то еще врежешься во что-нибудь...
нерасчетное.
Вездеход плыл в темноте, фарами высверливая в ней тоннель. И все же темноты
как таковой не было. Скорей она походила на мрак, пронизанный излучением
мощных ультрафиолетовых ламп, свет которых не столько виден глазу, сколько
чувствуется им.
Польшов глянул через плечо Бааде на экран теледокатора. Облизал внезапно
пересохшие губы. Мир на экране, в котором не было ни глухой темноты, ни
ослепительного света фар, тоже выглядел чуть-чуть зыбким и нереальным!
- Не очень-то хорошее изображение, - заметил он.
- Есть грех, - кивнул Бааде. - Локатор настраивали на Луне, учитывая данные
о Меркурии, сообщенные АМС, но немножко тумана осталось. Тут ведь проблема
не только в том, чтобы устранить помехи, а в том, чтобы изображение
оставалось привычным для глаза.
- Тут есть какое-нибудь противоречие?
- Еще какое! Наш глаз, к сожалению, несовершенный инструмент. Помню, я
участвовал в разработке новой системы цветного телевидения. Нам пришлось,
чтобы цвет выглядел совершенно натуральным, применить "мигающую передачу".
В то время мы уже отказались от электронного луча, да... Цвет получился
бесподобным, но многие стали жаловаться: нерезко. Хотя никакой нерезкости и
в помине не было! Что же ты думаешь? Пришлось переделывать, идти на
компромисс. Цвет стал хуже, зато на нерезкость уже никто те жаловался.
- Значит, найти точное соответствие действительности...
- Что значит "точное"? Для кого точное? Пожалуйста, мы могли создать
телевизор, передающий все так же, как видит пчела. И пчелы не смогли бы
отличить цветок на экране от цветка на лугу. Но человек вряд ли был бы
доволен такой передачей... Если хочешь знать, это очень серьезная проблема:
как пропустить все ширящийся поток информации через каналы человеческого
восприятия.
Ильин Андрей
Василенко Иван
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий