свыше дано, он не пользуется. Ни умом, ни речью, ни свободой воли. Таскает
вагонетку, жрет, спит. Жрет, спит, таскает вагонетку. Ну иногда, правда,
пройдется матерком по печальным обстоятельствам своей жизни. В точности то же
самое на его месте делала бы лошадь. Сам собой напрашивается вывод: он не
человек, а лошадь, хоть и слабосильная.
Переходим к блохам. Чем, спрашивается, все мы сейчас конкретно занимаемся?
Скачем по неведомо чьей воле с места на место. Не зная ни причин, ни правил, ни
цели. То есть заменяем дрессированных блох в знаменитом аттракционе. Разум нам
нужен? Нет. Душа? Тем более. Образование? На кой хрен оно здесь. Значит, мы
блохи. Со всеми вытекающими последствиями. А все твои планы на будущее, детские
воспоминания, интимные тайны, страхи и болячки никому не нужны, кроме парочки
таких же блох.
Человек это...
гордо. Человек единственное существо в природе, способное на высокие чувства. И
так далее. А почему ты уверена, что блохам недоступны страдания и радость,
например?
тряси. Мало ты, значит, блох знаешь!
чем саранчи в Африке. На первых порах как мы только с ними не сражались. И
давили, и жгли, и дустом посыпали, и керосином травили. Все способы
перепробовали, а им хоть бы что. Живут себе и размножаются. Постепенно наш
запал остыл. Пообвыкли. Мы к блохам кое-как приспособились, а они
соответственно к нам. Если их зря не гонять, то и они стараются вести себя
мирно. Сидят на одном месте и от хозяина к чужаку не уходят. Покусывают,
конечно, не без этого, но не очень, по совести. Вот... а зимой мы в пищеблок
верхний кабур организовали. Взяли мешков пять сахара и ящик дрожжей. Поставили
втихаря брагу, а потом и самогонный аппарат в котельной оборудовали.
начальство наше само не просыхало. Они тоже бимбер гнали, только в санчасти.
Короче, жизнь пошла замечательная. После отбоя засадишь банку, лежишь на нарах
и балдеешь. Блохи нашу кровь продолжают сосать, но уже пополам с бимбером. Тоже
кайф ловят. Но упаси Боже, если тебе иной раз не пофартит с выпивкой. Трезвые
блохи хуже, чем пьяная охра. Носятся, как угорелые. Кусают, как слепни. А
примешь чарку, сразу успокаиваются. Мир, дружба и благорасположение. Появились
у нас, таким образом, с блохами общие интересы. Но на ту беду нас весной с
лагпункта в зону вернули. Ну и натурально первым делом в прожарочную. Пока мы
раздевались, блохи на пол дождем сыпались. Как будто бы свою погибель чуяли. А
у нас, не поверишь, слезы на глазах. Мы ведь вместе с этими блохами мороз
вытерпели, который железо рвет и птицу на лету бьет. Цингу одолели. На ручной
трелевке не загнулись. Душа в душу жили. А теперь своих кровных дружков на
расправу отдавать? На сожжение? Эх! - Похоже было, что Зяблик вот-вот
прослезится. - Хоть в задницу их прячь... Да где там... Пар кругом, кипяток,
хлорофос... Так бедняги и сгинули... А вы говорите, блохи...
Точно! Подменил мешок, гад! Чувствую, легкий какой-то и по спине ерзает! И
когда это ты, Зяблик, успел мне такую свинью подложить?
ненароком...
последние запасы спирта были! На черный день! На крайний случай! Чем я теперь
дезинфекцию делать буду? Все выжрал?
раскаивается. - Мешки-то одинаковые. Их даже в родном мире не хочешь, да
перепутаешь, не говоря уже об этой Синьке проклятой... Я по нужде недавно в
сторону отошел, мешок развязал, а там сверху булькает что-то... Ну, понюхал,
естественно. Обрадовался. Бывают же в жизни, думаю, приятные сюрпризы... Вот и
приложился...
кипятиться Верка. - Ночной горшок в нем искал?
высшими силами. Что они, интересно, о людях подумают? А дезинфекция твоя нам
больше не понадобится. Сама же слыхала, здесь даже жмуриков быстренько на ноги
ставят.
исцеляются больные и оживают мертвые. Забыла разве последнее желание Эрикса?
Вот так-то! Дыма без огня не бывает.
проскочит! - Верка разошлась не на шутку. - Лева, подтверди!
запротестовал Цыпф. - Нашли тему... Трясетесь над этим спиртом, как курица над
яйцом.
ягодки... Отдавай мешок, паразит!
всего глоточек сделал.
посуду проглотить.
осторожности, и шагавший впереди всех Смыков врезался во что-то хоть и
невидимое, но достаточно плотное. Загудело так, словно в стопудовый колокол
ударили, а пространство впереди пошло мелкими бликами.
не пробил. Титан!
опять же невидимый, но очень тесный - еле-еле развернуться. Пришлось
возвращаться обратно. Доступный для человека проход сужался здесь до ширины
раскинутых в сторону рук, что вызвало у членов ватаги весьма неоднородные
ассоциации.
древнегреческой мифологии сдвигающиеся скалы, едва не погубившие аргонавтов.),
- пропыхтел Лева, следуя его примеру.
ловушку лезть? - заартачился Смыков, но его уже пихала в спину Верка.
не пропускал. Особенно половой.
бедным, в нем и места нет.
Зато появилась вдруг одышка - судя по всему, ватага вступила на затяжной, хотя
и не очень крутой подъем.
вокруг на разные лады задребезжало. В пустоте слева от них обозначились колонны
- синие, фиолетовые, лазоревые - целый лес колонн, ни одна из которых не
походила на другую ни цветом, ни формой.
несколько пестро одетых человеческих фигур, энергично устремившихся в ту
сторону, откуда явилась ватага. На стрекозу они не обратили ни малейшего
внимания, а та, в свою очередь, на них никак не отреагировала. Более того,
человек, бежавший последним, проскочил сквозь фиолетовую трепыхающуюся плоть,
как сквозь тень.
бездны в бездну.
принципиальные вопросы, а просто возможность немного передохнуть.
как выразился Зяблик) были мужчинами средних лет, хорошего роста и завидной
наружности.
она сплошь состояла из лохмотьев. Однако один из этой троицы, тот самый, что
столкнулся со стрекозой, имел обувь явно будетляндского производства. Это
успели заметить и Смыков, и Цыпф, и Лилечка.
Верка. - Видна порода. И лицо и стать. Разве у наших гавриков лица? Не лица
это, хари. Вспомните того же Басурманова. Да и Зяблик его мало чем превзошел.
Ты только не обижайся, зайчик... Тебя если чучелом на огороде поставить, так ни
одна ворона поблизости не пролетит.
возражаю.
три), а ватага продолжала плутать в дебрях по-дурному сложного, не
Роллинс Джеймс
Соломатина Татьяна
Каменистый Артем
Круз Андрей
Самойлова Елена
Андреев Николай