Чтение 9–й страницы книги ~Город наверху~

- Сундук на землю.

Крони подчинился. Он стоял в неудобной позе, отставив ноги от стены и
упираясь в нее ладонями. И он видел, как к сундучку протянулась рука. На
рукаве были нашивки стражника.

Крони был прав. Воры не нападают на трубарей.

Его привели в участок. Квартальный Ратни, толстая свинья с худой
маленькой головкой, при виде его покачал укоризненно головой, потому что
всегда изображал из себя строгого, ворчливого, но справедливого отца всего
квартала.

- Ай-ай, - сказал он, - трубарь Крони. А ты что делал в такой плохой
компании? Нет, не зря моя жена еще сегодня утром просила тебя наказать.
Наказал бы я тебя и спас от тяжкого преступления.

- Куда его? - спросил стражник.

- Пускай пока посидит в камере, - сказал Ратни. - Потом за ним
придут...

Полицейский толкнул Крони в спину, и тот рухнул на каменный пол камеры,
полной стонов, вздохов, приглушенных голосов. Кто-то знакомый Крони, но
никак не угадать кто, кричал:

- Это ошибка! Выпустите меня немедленно! Я буду жаловаться!

Решетка взвизгнула, возвращаясь на место. Шаги стражников угасли за
ярким четырехугольником двери в переднюю дежурку.

- Кто здесь? - спросил Крони, стоя на коленях.

- А ты кто?

- Это ты, Сухорукий? - прошептал Крони. - Это я, трубарь.

- Не знаю трубаря, - ответил голос Сухорукого. Сухорукий говорил громко
и зло.

И навстречу поднялся глухой голос, словно из пещеры:

- Правильно, здесь никто никого не знает. Странно, что вас не научили
этому раньше.

Говорил старик. Крони узнал его. Значит, и старик попался. Старик был
прав. Если кто-нибудь попадается, учил инженер Рази, помните, что вы
оказались здесь случайно, что не знаете ни о каком Чтении. Это в ваших
интересах. Чистосердечное раскаяние всегда усугубляет вину. Признайтесь,
что вы вор, и вас продержат неделю и вышвырнут наружу - кому охота кормить
вора? Признайтесь, что вы были на Чтении, и вы окажетесь в нижнем руднике,
где человек выдерживает месяц. А может, вас и не доведут до рудника.

- Я никого не знаю, - сказал Крони.

- Правильно. Они наверняка подсадили сюда свою птичку. Мы ее не видим,
а она слушает, - сказал старик. - Спокойной ночи, молодые люд и. До утра
никого не вызовут. Сейчас они сами пойдут отдыхать. Не забывайте, что
стражник тоже человек. У него жена и дети, и он спешит домой. Премия,
которую он получит за поимку кучки бездельников, которая планировала
ограбление служебного туннеля, ничтожна. Ее не хватит и на неделю
безбедной жизни.

Никто не ответил старику, но Крони понял то, что поняли и остальные.
Они собрались, чтобы ограбить служебный туннель.

- И я ничего не знаю, - раздался голос. Крони узнал школяра. - Я шел к
знакомой девушке и потерял дорогу. Я спросил, как идти, в первом же доме,
и тут ворвались стражники. Меня ждут дома. Мой папа начальник шахты. Тут
все могут подтвердить, что я только что пришел.

- Он ко мне шел, - отозвалась растрепанная девчонка, что открывала
дверь. - Он меня любит.

Она захихикала. Потом вдруг заревела в голос.

- Молчи, - сказал сонно старик. - Ты мне мешаешь спать.

Крони решил, что и ему следует поспать. Укладываясь, он сказал
негромко, зная, что все его слышат:

- А я трубарь. Я шел по улице, а меня вдруг остановили. Даже не знаю,
почему остановили. Облава, что ли, была?

- И я не знаю, - сказал старик. - Никто не знает.

Ярким светом брызнул в лицо открывшийся проем двери, и черный силуэт
стражника появился на пороге.

- Кто здесь трубарь? - спросил стражник.

Крони не ответил. Он уже начал задремывать, пригрелся у кого-то под
боком.

- Трубарь Крони, выходи.

Фонарь начал шарить по лицам.

- Эй, квартальный! - позвал стражник. - Покажи нам своего трубаря.
Что-то он стесняется выйти.

Ратни хмыкнул, и его толстая туша заслонила дверь.

Тогда Крони поднялся и сказал:

- Я - трубарь. Заснул я. Простите, господин квартальный.

- Он не простой трубарь, - сказал Ратни. - Я давно обратил на него
пристальное внимание. Если вы заглянете в число черных отметок, которыми я
отмечаю его имя в регистре, вы познаете всю глубину моих подозрений.

Крони подумал, что, пока он дремал в камере, квартальный высыпал в
регистр весь свой запас черных отметок.

- Ясно, квартальный, - сказал стражник.

Он отступил в сторону, чтобы Крони мог пройти, и оказалось, что он
высок, одного роста с трубарем, правда поуже в плечах, зато у него была
хорошо отмытая голубая кожа и длинное узкое лицо с маленьким мягким ртом.
Иногда дети чистых идут в стражу, чтобы сохранять Порядок.

- Ну вот, трубарь, ты и попался, - сказал стражник совсем весело и
показал белые, хорошие зубы.

- Не понимаю я, - сказал Крони, - шел по улице, домой шел...

- Придется нам, трубарь, прогуляться, - сказал стражник. - Вместе с
сундучком. А в сундучке у тебя такое, что даже квартальный никогда не
видал. Чудеса, да и только.

- Если вы о сундучке, то все это я нашел в туннеле. На меня напали
крысы...

- Поторапливайся, - обрезал стражник.

Идти было недалеко. Почти напротив квартального участка в скале была
замаскирована стальная дверь. Трубарь знал о ней и даже как-то выходил к
шахте специального лифта, когда там была поломка. Но обычно простых
трубарей туда не пускали. У тайной стражи были свои ремонтники. Спел
открыл лифт ключом, висевшим у него на шее. Этим лифтом пользовались, если
надо быстро перебросить стражу с уровня на уровень.

Спел не глядя нажал на третью сверху кнопку.

Хоть не по своей воле, но побываю там, подумал Крони. И, будто угадав
его мысли, Спел сказал:

- Так бы никогда тебе наверх не попасть, трубарь вонючий. Благодари
тайную стражу.

Крони сказал:

- Благодарю нижайше.

За что получил по шее.

Лифт несся вверх быстро, почти не скрипел, и дверь в нем отворилась
тоже без скрипа, столь привычного, если часто ездишь на лифте.

У выхода уже ждал еще один стражник. В чистой форме и блестящих
башмаках. Он поклонился господину Спелу. Тот заломил за спину руку Крони,
и они быстро, почти бегом поспешили вдоль пустынной улицы, устланной
квадратными плитками - белыми и голубыми. Улица была подметена, двери
домов темнели на фоне покрашенных в светлую краску гладких фасадов, далеко
выступающих из скалы. Потолок улицы тоже был высок, вдвое выше, чем внизу,
и покрашен голубым.

Крони провели в третий дом от лифта, в котором было много света, даже
больше, чем в квартальном участке, и лампы были прикрыты матовыми
колпаками. Правда, один или два колпака были разбиты и склеены - глаз
трубаря всегда наметан, когда дело касается поломок.

Крони ввели в белое пустое помещение и велели ждать. Господин Спел ушел
за белую дверь, а когда вернулся - улыбнулся широко и почти дружески.

- Давай, - сказал он, - иди, трубарь. Будет тебе мытье.

Крони понял его неправильно. Сжался, думал, будут бить. Последующая
комната была жаркой, влажной, с длинной низкой скамьей. В другом конце -
трубы с расширениями на конце, нависшие под потолком. Крони нерешительно
оглянулся на Спела. Тот был злой, но веселый.

- Раздевайся, - сказал Спел. - Мыться будешь. Что я тебе сказал? Думал,
будем бить? Не надейся. Ты сам не понимаешь, какая ты большая птица. Ну,
раздевайся, сколько говорить надо?

И Спел влепил Крони в ухо. Это был понятный разговор стражника с
трубарем. Без злобы влепил, но больно.

Крони потряс головой и стал послушно раздеваться.

- Все снимай, - сказал Спел. - Ты когда-нибудь душ видел?

- Что?

- Вот трубочист немытый. Сколько в тебе насекомых!

- Не такой я уж грязный, ваша милость, - сказал Крони.

- Я бы сам вымылся, - сказал Спел. - У вас побываешь, неделю чешешься.

Когда Крони разделся, Спел концом палки осторожно подтолкнул его к
трубам.

- Смотреть страшно, какие бывают грязные люди, - сказал Спел весело. -
И как вас только Бездна не заберет?

Крони было неудобно стоять голым перед стражником. Спел палкой загнал
Крони в кабину, включил воду, и она хлынула сверху острыми тонкими
струями, как из проржавевшей трубы.

Спел отступил и задернул пластиковую шторку.

- Если горячо, - сказал он, - поверни правый кран налево.

- Хорошо, - сказал Крони. Вода сбивала, срывала с тела слой грязи и
пыли. - А мыла нету?

- Он обнаглел, - сказал Спел. - Он думает, что его пригласили на Совет
директоров.