страшнее Марьяны. Марьяна наклонилась, быстро подхватила из мешка
вкусный сушеный гриб и протянула козлу. Тот вздохнул, понюхал,
распахнул бегемотью пасть и послушно схрупал подарок.
старался влиться в нее, смотрел одним глазом на Олега и иногда шумно
вздыхал. Потом начинал чесаться о стену.
слушает и понимает, но на самом деле козел прислушивался к тому, что
происходило снаружи.
что он не спит, а видит, как взлетают над головешками синие искры и
танцуют парами, сплетаются в хоровод. Козел ахнул и заблеял, застучал
копытами. Олег вскинулся, не сразу сообразил, где он, и только через
секунду-другую понял, что козла на старом месте нет - он отпрыгнул в
глубь пещеры, а в дыру в занавесе лезет серая пупырчатая масса,
медленно, тестом вваливаясь в пещеру. В массе было какое-то тупое
любопытство, неспешность, упорство, а козел отчаянно блеял, умоляя его
спасти, - видно, решил, что тесто пришло специально за ним. Олег
почему-то успел подумать, что для ночного призрака эта масса слишком
некрасива, он шарил рукой по камням и никак не мог найти арбалет, а
отвести взгляд от надвигающейся близкой массы, которая испускала
удушающий кислотный запах, он не мог. И потому увидел, как в боку
твари вдруг возникла оперенная стрела арбалета и ушла до половины в
тесто, провалилась в него, и тут же легко и быстро тесто подобралось,
с(r)ежилось и исчезло, края разрыва сошлись, и занавеска лениво
заколыхалась.
сантиметрах от растопыренных пальцев. Дик сидел на полу, подтянутый,
свежий, будто и не ложился спать. Он опустил арбалет и сказал:
протянула руку, гладила тонкие панцирные ноги козла, который
всхлипывал по-детски, жалуясь Марьяне на свой страх.
без желания упрекнуть или обидеть Олега, сказал, как думал. Он всегда
говорил, как думал. - Не было времени головешку выбирать.
в одеяло. Ему было холодно, холоднее всех, он никак не мог привыкнуть
к холоду. "Ему будет труднее всех, когда станет холодно в самом деле",
- подумал Олег. И сказал:
ладонь лежала на рукояти арбалета, выточенной точно и красиво, сам
делал. - Сожрали бы нас...
поспорил, но согласился, у него глаза слипались - сразу растянулся на
полу. Томас накинул на плечи одеяло. Хорошо бы подкинуть дров, но
дрова надо беречь, их не так много, а будет холодно. Он вспомнил, как
было холодно, когда они в первый раз шли к перевалу. Как смертельно и
безнадежно холодно. Дальше всего они прошли во второй раз. Правда, и
вернулись из того похода только двое. Он и Вайткус.
спать жестко и холодно? Какие изменения произошли в их метаболизме за
эти годы? Это естественные дикари, глядящие на него, старика, с
вежливым снисхождением аборигенов. Как бы ни пугал их Борис, они с
каждым годом все лучше вживаются в этот мир мокрого леса и серых
облаков. А Борис прав и не прав. Он прав, что переход в дикость
неизбежен. Томас видит это и в собственной дочери, и в других малышах.
Но очевидно, это и есть единственный выход, единственная возможность
спастись. А перевал - это тот символ, в который уже никто не верит, но
от которого трудно отказаться.
глаза, не двигаясь, прислушался, снова заснул. Марьяна во сне
подкатилась к Олегу под бок и положила голову ему на плечо. Так
уютнее. Далеко в лесу что-то ухнуло, и прокатился медленный затихающий
рокот. Томас выбрал полешко потоньше и положил в костер.
лесу, затрещали, приветствуя новый день, попрыгунчики. Дик, который
дежурил у погасшего костра и стругал древки для арбалетных стрел,
сложил аккуратно древки в мешок и спокойно заснул. Поэтому никто не
видел, как козел ушел из пещеры. Марьяна, проснувшись, расстроилась,
выскочила наружу, обежала скалы вокруг - нигде никаких следов козла.
сделать, но потом решил, что лучше это сделать днем.
непонятно? К тому же козел думал только о собственной шкуре.
земле и кое-где между ними и подушками тумана возникали перемычки,
будто облака, пролетая, тянули руки к туману, зовя с собой. Но туман
хотел спать и не любил летать по небу. Олег подумал, что согласился бы
полететь с облаками вместо тумана на юг, к большим лесам, к морю, куда
ходили в прошлом году Сергеев с Вайткусом и Диком. С ними еще ходил
Познанский, но не вернулся. Они не смогли пройти далеко и моря так и
не увидали, потому что леса там велики, полны хищных лиан, зверья и
ядовитых гадов, и чем теплее, тем больше там существ, опасных для
человека. Но если летать с облаками, то можно промчаться над вершинами
деревьев и над морем, как облачные птицы, которые иногда тенями
возникают в облаках в хорошую погоду, но никогда не садятся на землю.
Люди умеют летать, разумеется, умеют куда быстрее, чем облака. Но в
поселке все приходится начинать сначала. И это нелегко, потому что нет
инструментов и времени. Олег хотел сделать воздушный шар, но для
воздушного шара нужно очень много рыбьих шкур, и нитей, и иголок, а
никто, кроме малышей и старика, не хотел ему помогать.
через сто мы с тобой обязательно этим займемся.
себе богов, которые живут в облаках и не велят нам, смертным, к ним
приближаться.
таких местах могут быть источники, ключи. Потом он вышел к каменной
осыпи, за которой из земли торчала верхушка громадного гриба, что
вчера вечером раскрывал свой зев. Шапка тумана сползла с белого круга,
и Олег увидел, как медленно лепестками раскрывается центр гриба, а из
тумана по ту сторону долинки выкатываются один за другим торжественно,
держа правильные интервалы, серые, чуть темнее гриба, ноздреватые,
мягкие на вид шары. Один, два, три, четыре... Так вот кто был ночным
гостем, ядовитым слоном, куском теста...
что шары катятся в его сторону и катятся куда быстрее, чем кажется от
равномерности их движения.
поверхность гриба и направились к центру, к разверстым лепесткам. Вот
первый шар, мягко раздвинув их, ухнул внутрь, за ним второй, третий,
четвертый задержался на секунду, словно проверял, все ли в порядке в
дневном мире. И исчез. И лепестки медленно, удовлетворенно сошлись в
центре, поверхность гриба разгладилась, и он стал подобен замерзшему
озерцу.
ледяной ветер, обжег лицо и руки. Напомнил о том, что их ждет. Но не
этого вдруг испугался Олег, а того, что они не смогут преодолеть
перевал, как не удалось это сделать в прошлых походах. Дик только
порадуется - он сможет вернуться в свою любимую степь. Марьяна
утешится, найдя новые травы и грибы. Томас привык к несчастьям и не
верит в удачу. Плохо будет только Олегу. И Старому.
заросли невысокого кустарника. В этих местах было пустынно, но идти
легко, и они даже не очень устали. Томас говорил, что время угадали