наделенного всеми без исключения добродетелями. Он был ее отдушиной, ее
соломинкой, той самой фантазией, которая хоть и легче воздуха, а бывает
порой, пусть мимолетным, но необходимым утешением.
мало ее интересовал, что она даже ни разу не удосужилась написать ему
письмо или хотя бы позвонить по коду междугородки. А зачем? Все, что ей
было надо, - внутри нее, реальность же, казалось ей, может только
разочаровать.
она в Питере великое множество), защищал слабых и обиженных...
Встретившись с ним, она обнаружила, что все ею напридуманное соответствует
действительности! Это было невероятно. Но разве что-то еще может быть
невероятным, если они встретились в этом огромном городе?
Ленинград, он узнал не сразу. Сначала, когда он несколько дней не встречал
ее в школе, он не придал этому большого значения. Он знал, что после
истории с химичкой, она куда-то перевелась, а куда - решил узнать позже.
Потом, переехав на новую квартиру в другой район, перешел в другую школу и
он сам; новые лица, новые стены заставили его на время забыть обо всем.
старую школу месяца примерно через полтора. И тут только он узнал об ее
отъезде. И сразу решил: через несколько месяцев, закончив школу, он поедет
в Ленинград учиться. В ЛГУ, на юридический. (В этом месте его рассказа
Маша встрепенулась: "На юридический?! У меня же там папа работает!"
"Античное право? Павел Иванович?" "Каждый раз, когда я слышал его фамилию,
я вспоминал тебя. Я думал - вы однофамильцы. Я и представить не мог, что
это - твой отец..." "Я часто ходила к нему на работу. Значит, мы все время
были где-то неподалеку друг от друга?.." "Выходит, так. А я искал тебя.
Столько времени...")
ней домой, чтобы узнать ее питерский адрес, и дважды никого не заставал.
Уехал. А поступив, вновь вернулся домой - до начала занятий. В сентябре,
отправляясь на учебу, опять зашел к ней. Открыл ему толстый, слегка
"датый" дядька и на вопрос, где теперь живет Маша, ответил, что "не знает
и знать не желает, где сейчас эта сучка". ("Отчим, - подумала Маша, - гад.
") Только под Новый год, приехав из Ленинграда на свои первые
университетские каникулы, он застал дома мать Маши, которая дала ему,
наконец, нынешний адрес дочери. Каково же было его разочарование, когда,
вернувшись в Ленинград, он не нашел-таки ее по этому адресу. ("Мы тогда
как раз только переехали, - объяснила Маша, - а маме об этом написать я
еще не успела".) И он окончательно бросил поиски.
"бедный родственник". Родители и представить себе не могли, что если бы
даже они высылали сыну до копеечки всю свою зарплату, он все равно не смог
бы одеваться, как одевались многие его сокурсники, не мог бы, подобно им,
проводить вечера в ресторанах, не смог бы избежать кошмара общественного
транспорта... Конечно, он прекрасно сложен, очень силен и великолепно
умеет драться... Прекрасно сложенный, очень сильный, великолепно умеющий
драться плебей. Любой талант тут, если он не зачехлен в модную тряпку,
выглядит не таким уж и ярким.
помогло ему "выбиться в люди". Как-то в перерыве между лекциями к нему
подкатила мужиковатая приблатненная пятикурсница, по имени Вера, и
прокуренным кокетливым баском поинтересовалась, не желает ли он своими
мышцами заработать стольник за один вечер. (Видно, прослышала об его
успехах в секции атлетов.) Естественно, он согласился. Но что он должен
делать? Сопроводить одного человека от дома до аэропорта, только и всего.
грузин, по имени Георгий. Напарник Леши - качек-пятикурсник, по прозвищу
Медведь. На занятиях секции Леша всегда замечал, что Медведь не такой, как
все. Занимался он с ожесточением, грубо обрывал любые попытки других ребят
сблизиться с ним, даже просто поболтать. Казалось, он пропитан ненавистью,
как губка водой. Вот и за время операции они перекинулись друг с другом от
силы двумя-тремя словами. Зато Георгий балагурил не прекращая: рассказывал
о своих дочках, о жене, о грузинских девушках, вине и настоящем хлебе и,
конечно, о цветах, которыми он с товарищами торговал.
объемистый чемодан-дипломат. И они прибыли в аэропорт без приключений.
Когда был объявлен рейс, они втроем зашли в туалет и заперлись там.
со мной что случиться, хорошие люди вас из под земли достанут. И
прихлопнут ладошкой, как нежных мотыльков.
увидел, что весь он заполнен плотно сложенными заклеенными пачками денег.
Леша никогда не был жадным, но у него перехватило дыхание. Он просто
прикинул, сколько пришлось бы вкалывать его родителям, чтобы скопить такую
сумму, Выходило что-то около полутора тысяч лет. При условии, что из
заработанного они не тратили бы ни копейки, а складывали бы все вот в
такой чемоданчик.
ни на йоту, и подал их Медведю. Тот рассовал их по карманам, и они
отправились в посадочный зал. На прощание Георгий позвал: "Эй, джигиты,
приезжайте в Тбилиси, спросите Георгия Чаривадзе; у кого угодно спросите,
любой меня для вас найдет; будем пить вино, петь песни и любить прекрасных
девушек..."
впечатлением с Медведем, когда они, после того, как самолет Георгия
взлетел, выходили из здания аэровокзала. Но тот пропустил его слова мимо
ушей, только квадратное его лицо стало еще более непроницаемым.
одну заклеенную пачку и отдал ее Леше. На перекрещивающейся бумажной ленте
шариковой ручкой было написано число 100. "Так?" - спросил Медведь. Леша
кивнул, хотя все в нем и вскипело от обиды: он ведь видел, какую сумму дал
Георгий. Он не стал дожидаться автобуса, а, просадив половину полученных
денег на тачку, через час с лишним стоял перед дверью квартиры, которую с
подружкой снимала Вера.
претензии: "Почему я получил стольник, а Медведь - больше тысячи? За одну
работу!" Она тоже ничего не скрывала: "Нам троим причиталось по пятьсот,
такса такая, но раз ты на сотню согласился, нам с Медведем по семьсот
вышло". "Но ведь я-то не знал вашу таксу!" "Это - твои проблемы".
"Выходит, ты меня обманула?" "Почему это? Я что тебе больше обещала? Нет.
Я предложила, ты согласился. И свое получил. В следующий раз -
поторгуешься".
Но меня мучила мысль, что вот такие жулики, как Вера, Георгий и Медведь
имеют все, что пожелают, а мои родители, которые за всю жизнь не взяли
чужой копейки, на пару хороших ботинок отцу копят целый год, а то и
больше... И я - кончу универ, стану адвокатом, и буду таким же нищим. Вот
тут-то мне и пришла в голову мысль, что будь мы с Медведем хорошими
друзьями, взяли бы мы за жабры этого хлипкого Георгия в два счета. И
никакие "хорошие люди" ничего бы нам не сделали - с такими бабками можно
ничего не бояться. Кто нас нашел бы, тот сам бы и пожалел. "Грабь
награбленное", - Ленин еще сказал.
чтобы не быть нищим и иметь все, что нужно для работы: оружие,
транспорт... А остальную, большую, часть денег - определять честным и
обездоленным людям: в детские дома, старикам, талантливым, но бедным
музыкантам, художникам...
Атос, которого я себе придумала. И что же дальше?
себе (потом, правда, в группу вошли и опытные рецидивисты, без них было бы
трудно), и мы, через Веру, стали напрашиваться на участие в разных, сперва
мелких, операциях. Она оказалась опытной наводчицей с богатой сетью
контактов. Через нее я многое узнал. Что называется, "проник в недра
преступного мира". А потом мы начали проворачивать свои дела.
преступник.
законы-то наши созданы вовсе не для того. Но это не значит, что я должен
отказаться от борьбы.
неплохой был дядька.
каких мало, Из "генералов". И заметь - никаких телохранителей. Это шушера
разная за свою шкуру боится, а Прорва был спокоен. Ведь все у него
делалось через сеть посредников, они-то свои шеи и подставляли; и никто не
догадывался, куда, в конце концов, стекаются деньги... Я очень рад, что мы
его убили.
дело касалось денег. Но от Деева-то вы ни копейки не получили.
выведет нас к его сбережениям. Я бы даже сказал, к сокровищам.
Лиза не так осторожна. К тому же, и план-то этот у нас появился в процессе
выполнения ее "заказа".
Мережковский Дмитрий
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Майер Стефани