дамочек-аристократок "бреют"... Герцогиня, два ее прелестных щенка, трое
бриссотинцев' проклятых... Всего двадцать четыре! Маловато, конечно, ну да скоро
побольше будет! Так что расписывайтесь, пора мне. Сейчас позову гражданина
коридорного, он вам поможет...
июне 1793 года бриссотинцы были отстранены от власти и объявлены "врагами
народа". Их вожди, в том числе Бриссо, по имени которого названа партия, погибли
на гильотине.
Хорошо, что вязание требует определенного внимания и мамаша Грилье не
удосужилась взглянуть в лицо своего нового постояльца. Нет, я почувствовал не
страх и даже не гнев. Бессилие - бессилие хотя бы на день, хотя бы на час уйти
от Смерти. Еще одна Смерть сидела передо мной в деревянном кресле с высокой
спинкой. Смерть ловко орудовала спицами и спешила на свой праздник, где головы
отрубают уже не людям, а "связкам". Да, мне никуда не деться от Смерти - я
прибыл в Ее заповедник, в Ее царство.
потолок. Сил не было. Странно, что я вообще способен двигаться, разговаривать,
даже улыбаться. У меня не осталось сил даже на ненависть, а ведь когда-то я
ненавидел этих мерзавцев, этих людоедов, бросивших Францию - мою Францию! - под
нож "национальной бритвы". Господи, как я их ненавидел! Но сейчас я чувствовал
лишь боль - фантомную боль, которая не может убить, но от которой нет спасения.
занялся камзолом. Сперва я вынул из-под подкладки гинеи - новенькие, тяжелые,
сверкающие, после чего начал аккуратно, пядь за пядью, исследовать плотную
ткань. Усилия оказались не напрасны. У самого воротника пальцы нащупали что-то
странное. Вскоре передо мною лежала сложенная вчетверо тонкая пергаментная
бумага. Сердце замерло - удача! Я - прежний, похоже, предусмотрел почти все.
Может, сейчас я увижу адрес "Синего циферблата"...
буквы. Увы, я, прежний, оказался слишком предусмотрительным. 1, 23, 11, 12,
19... Это мне ничего не говорило. Конечно, шифр и, конечно, не очень сложный.
Такие записи следует расшифровывать быстро. В то же время это едва ли что-нибудь
примитивное. Цифры не просто заменяют буквы - такое разгадывается за час. Нужен
ключ - но этот ключ мне уже не принадлежал...
была рядом, совсем близко. Если удастся вспомнить хоть что-нибудь! Ведь это
зашифровывал я сам - на крайний случай, самый крайний, подобный нынешнему! Что
же я мог придумать?
строчки. Пять записей, очень небольших. Скорее всего адреса и фамилии - что еще
можно прятать? Но тогда у меня должна быть с собой книга, причем самая невинная
и обычная, какую можно купить в каждой лавке. А еще лучше - две или три книжки,
одна из которых - настоящая. Но листать на сон грядущий надлежит все, иначе
опытный глаз заметит, какую из книг брали в руки чаще. А остальное - просто.
Буквы заменяются цифрами согласно тексту, причем номер берется каждый раз иной.
Например, сначала "а" будет, скажем, "З", а потом - "21"...
наряду с иными, куда более сложными. Например, эту бумагу можно прогладить
утюгом... Нет, еще раз поглядев на странную записку, я сообразил, что на такой
бумаге тайнопись не проявится. Зато пергаментная бумага не размокнет в воде - и
не впитает кровь.
давно мне ведом терпкий вкус греха...
Черны грехи мои, но злато облаченья Меня слепит и гасит все сомненья...
памяти. Но могло быть и иначе. Тот, оставшийся вдалеке, подсказал. Ведь не
обязательно иметь с собой книгу! Достаточно помнить наизусть десятка три
строк...
разочарованно вздохнул. Нет, ничего не получалось. Может, просто в памяти
всплыла какая-то ненужная чушь. А может, я вспомнил не с самого начала - и,
конечно, не все. Жаль. Поистине, черны грехи мои...
Мольер, конечно, не Корнель. Что-то определенно поновее, причем автор явно
нечасто беседует с Музами. Впрочем, дорога оставалась открытой. В Париже немало
любителей поэзии...
"гражданин коридорный", я быстро спрятал бумаги и хотел крикнуть "Да!", но решил
проявить революционную вежливость и подошел к двери.
змеились морщинки, но глаза светились молодо, ярко. Дорогая накидка, на голове
странная круглая шляпка...
Но мало ли кто бывает в заведении мамаши Грилье?
сообразил - соседке ни к чему надевать теплую накидку.
гостьи был холоден и суров.
Наконец гостья кивнула и слегка улыбнулась.
Девушка вновь улыбнулась и покачала головой:
здесь сражалось четыре..."
Париже не сделаешь и шага. Например, без стихов Симонида Кеосского в переводе
Ракана.
нашим гражданам в Лакедемоне..."
просил передать... "Гражданин! Твой подвиг во имя Республики, Единой и
Неделимой, высоко оценен. Но враги нации не дремлют. Они куют смертельное
оружие, чтобы поразить Революцию..."
дурной пьесе этакая дичь воспринималась бы плохо. Но внезапно показалось, что я
слышу совсем другой голос - мужской. Негромкий, холодный, как лед...
отдохнуть, но вспомни наш спор и не пей шампанское, ибо шампанское - яд свободы.
Прощай и до скорой встречи!"
голосом. Я покачал головой, почувствовав горькую обиду. Стоило путать следы,
пугать до полусмерти достойного патриота в Сен-Марсо, цеплять дурацкие очки!
Нашли! Вернее, нашли не меня а национального агента Шалье, который, оказывается,
любил шампанское...
даже ночами не спит...
Париже. Не посоветуете ли, как здесь... гм-м, добродетельно отдохнуть?
Люсон...
"Мильтиад при Марафоне". Стоит послушать, гражданин Люсон. Очень хорош второй
акт, особенно хоры... И вам просили передать, что билет будет оставляться вам
каждый вечер... Мне надо спешить. До свидания.
в полной растерянности, то в состоянии весьма близком к этому. Наконец я
вздохнул, достал коробку с папелитками и закурил, пытаясь осмыслить случившееся.
нашли - быстро и безошибочно. Мои уловки оказались поистине дилетантскими. Очки
с простыми стеклами! Впрочем, тот, кто назывался "другом", похоже, вполне
одобрял мое поведение. Более того, советовал скрываться и дальше. А место в
третьей ложе Оперы - на крайний случай, если понадобится экстренная встреча.
Очевидно, гражданин Шалье поделился не только сложенной вчетверо бумагой.
думал, что влезаю в какую-то скверную и абсолютно ненужную мне историю. Правда,
бояться нечего - в случае чего я просто посмеюсь этим "друзьям" в лицо и
предложу отправить меня на гильотину. Но от меня не отстанут. Говорят, колдуны
способны ловить призраки и прятать их в бутылки, чтобы демонстрировать гостям.
Нет, попадать в бутылку нельзя!
фримера Второго года Республики. Увы, время потрачено зря. Цифры на пергаментной
бумаге оставались всего лишь цифрами, и никто - ни "гражданин коридорный", ни
соседи-постояльцы знать не знали никакого "Синего циферблата". Кто-то вспомнил,
что так назывался кабачок в Марселе, но циферблат там был не синий, а желтый.
почему-то наводила на меня ужас. Слушать рассказ об очередной "связке"
Шилова Юлия
Шекли Роберт
Лукин Евгений
Пехов Алексей
Херберт Фрэнк
Лукьяненко Сергей