обширная зеленая равнина, известная всем под названием Кухта. Где-то там,
впереди, в селении Иштомар, их должен поджидать Боромир с дружиной.
Славуту на весле сменил Вишена. Греб он привычнее, чем дрегович, челнок
бойко вспарывал расходившиеся речные волны.
крупную зеленовато-серую щуку, прямо из лодки, и они испекли добычу на
костре. Выручивший их челн Вишена вытащил далеко на берег и привязал к
толстой вербе. Через невидимые щели из него потихоньку вытекала
набравшаяся за день вода. Разгулявшийся ветер, дыхание Стрибога, к
сумеркам утих, лишь волны ходили по реке, накатываясь с шипением на
илистый берег, да мелкой дрожью тряслись листья осин. Небо заволокло
низкими тучами, стало душно, как перед грозой.
вверх и рыжими светляками зависали в неподвижном воздухе.
отбивая воображаемые удары; Славута резал из корневища очередную фигурку -
он и на это был мастак. Лишь Вишена лениво развалился у огня и отдыхал.
похожий на настороженного журавля.
смех. Вскинул голову Славута, отложив незаконченную фигурку Даждьбога;
приподнялся на локтях Вишена и, переглянувшись с Тарусом, вмиг разбросал
костер. Головешки и жар тотчас залили водой из реки.
окутала плотной, как кисель, тьмой. Теперь стало видно зарево походных
костров, пробивающееся сквозь жидкие кроны. По-прежнему слышались голоса.
а мы с Вишеной поглядим, кто это там.
ничего не видел.
неприятного холодка, прогулявшегося по спине.
подведу.
изумруды - ни искорки, ничего.
долго, казалось - полночи. Вишена то и дело спотыкался, всматриваясь под
ноги, и все дивился, что это у него получается тихо. В лесу было еще
темнее, но Тарус не сбавлял шаг, волоча беспомощного побратима.
кое-что видит, глаза помалу привыкли к темени. Они стояли на небольшой
поляне, а вокруг смыкался черно-непроницаемый лес. Трава под ногами слабо
светилась, слева, у самых деревьев, мерцали мертвенно-синим два старых
гнилых пня.
переводил взгляд с одного пня на другой, потом полез за пазуху.
временем вонзил в гладкий срез большего пня нож, по самую рукоятку,
прошептал несколько непонятных слов и повернулся к Вишене.
через него, как раз над ножом.
обратил к Вишене клыкастую морду. Полыхали красным волчьи глаза, а над
ними топорщились мохнатые остроконечные уши.
нетерпеливо дернул головой: "Давай, мол, чего тянешь?"
назад; он упал. Заломило в позвоночнике, заныли кончики пальцев, на миг
заволокло алым взгляд, а потом челюсти без боли и без всяких ощущений
уползли вперед, перед взором предстала волчья морда, как видит ее волк.
Земля приблизилась, Вишена уперся в нее четырьмя лапами и встал. Огляделся
недоверчиво. Тело слушалось беспрекословно, словно сидел в нем Вишена не
одну тысячу лет. И улыбался рядом, глядя на него, Тарус, скаля мощные зубы
лесного хищника.
различать краски - мех Таруса и листва на деревьях казались ему
одноцветными. В нос ударили тысячи запахов, таких разных и выразительных,
что Вишена присел от неожиданности. Запахи были большей частью незнакомые.
глядя чародею в глаза.
запах дыма, доносящийся со стороны реки. Вишена - такой же крупный матерый
волк - побежал следом.
правда?"
ворчливо: - Чего болтаешь, однако? Помолчи.
на голосах и запахе дыма. Пахло не только дымом - людьми, конским потом,
жареным мясом. Близкие запахи сами собой отошли на задний план, а нужные -
выделились, стали четкими и выпуклыми.
двух. Вишена быстро приспособился. А вот лес, видимый с непривычно низкой
точки, локтей с двух, немного сбивал с толку. И еще это странное ночное
зрение...
угадывался речной берег, у опушки на ночлег расположились люди. Много, с
полсотни, но еще никто не спал. Над кострищем жарились два лося; поодаль,
под присмотром двух рослых воинов, паслись стреноженные, но не
расседланные кони.
листья, наблюдая за стоянкой. Вишена, как мог, пристроился рядом, вышло
это так же ловко и бесшумно.
сюда привело. По виду чужаки напоминали и жителей Лойды, и пажан, и даже
венедов, но бросались в глаза чудные остроконечные шапки, огромные луки и,
наоборот, слишком короткие мечи. И звучала почти совсем непонятная речь.
Большая часть воинов собралась у костров, громко переговариваясь и гогоча;
Вишена долго не мог сообразить, чем же они заняты. Потом догадался: пытают
пленника. Высокий, почти детский голос жалобно и монотонно тянул:
земли. Воины задавали вопросы на одном из дальних западных наречий.
приближались. Ветер слабо тянул с реки, принося приторный запах ила и
гнили. Воины продолжали звучно гоготать и переговариваться, словно
находились за околицей своего селения, а не на чужой земле. Тарус дополз
до опушки и высунул из кустов острую волчью морду. Мерцание огня
отбрасывало во все стороны колеблющиеся блики, они метались по траве и
деревьям, но совсем не слепили звериные глаза.
мальчонку вызволить.
лошадям пришлых, и у самой опушки, нос к носу, столкнулся с тремя волками.
Размером каждый из них уступал Вишене, видать, молодежь, переярки, но все
же - трое, и каждый из них всю жизнь был волком...
поджали хвосты и Вишена почувствовал уверенность.
прямо на лошадей. Вишена притих и обратился в слух, куда более чуткий, чем
человечий.
звучавшие на удивление понятно.
устремился к кострам.
Теперь стало видно - у огня, привязанный к столбу, испуганно стрелял
глазами пленник, мальчишка-подросток, оборванный и грязный. Перед ним
осталось всего трое вооруженных чужаков, остальные резво подались на
крики. Тарус уже спешил сюда - хвост поленом, глаза горят. Он несся
крупными прыжками со стороны леса. Стражи обернулись к нему все разом,
оголив спины; двое из них вдруг рухнули, словно подкошенные, от
молодецкого удара булавой. Один в костер, другой рядом. Третий в панике
обернулся и получил кулаком прямо в лоб; вряд ли он много выиграл - кулак
Эриксон Стивен
Суворов Виктор
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Ильин Андрей