долго.
тоже принял это на свой счет и послушно направился к выходу. -- Я побеседую
с ним наедине.
Женщина-инвалид не внушала ему ни малейших опасений. Единственное, чего ему
не хватало, так это хорошего глотка спиртного.
скрытые в дряхлом теле эмоции. -- Непорочное зачатие. Эта сучка дешево
отделалась. А я вынашивала и рожала.
термин из евгеники. Возможно, медицинский жаргон. По большому счету, ему
было плевать.
тебе.
злорадства.
детстве. В тринадцать лет он уже не позволял ей этого. Но как его детское
прозвище стало известно этой... этой старой полудохлой ведьме?.. Он
внезапно,
в одно мгновение возненавидел ее -- гораздо сильнее, чем недоумков,
сломавших ему пальцы. Сильнее даже, чем Бориса Карловича. В очередной раз
он был неприятно поражен возможностями Союза.
в инвалидном кресле, будто читая его мысли. -- Знают, на что ты способен,
вернее, на что не способен. Ты полное ничтожество. Инструмент. День за днем
они будут изменять тебя, пока ты не станешь...
поисках бара или столика со спиртным, но не обнаружил никаких признаков
последнего. Вероятно, за одной из панелей... Пора было кончать с этой
пыткой.
у нее перед носом.
вариант.
новое подозрение...
в нейтральное русло.
слепой. Просто у него другой диапазон. Наш лучший хирург. Он будет делать
пересадку.
рюмки он не жилец. Он не стал спрашивать, что, кому и когда будут
пересаживать...
терпение.
раз уж дала себя убедить... Я буду лично наблюдать за развитием внука.
В тот день, когда я замечу отклонения от программы, ты станешь лишним. А
теперь -- проваливай!
сентябрьскому солнцу. Благодаря светофильтрам небо казалось голубым и
чистым. Даже пелена смога на западе выглядела как область особенной,
волшебной синевы. Она не касалась солнечного диска, и это было неплохо.
душе. В такие дни он вполне постигал, какой это кайф -- иметь комфортное
местечко под солнцем на переполненном и загаженном шарике. Видит Бог, он
дорого заплатил за удовольствие. Но теперь все позади; можно наслаждаться
жизнью. Хрусталь был мертв, Ксения была мертва, свинцоволикая тоже была
мертва. Даже Глаз недавно скончался, завершив ускоренный жизненный цикл. В
гробу он выглядел как семидесятилетний старик, хотя ему было всего двадцать
шесть...
увядали быстро -- совсем, как здешние растения. В чем же дело? Может быть,
в слишком громадных, бессмысленных просторах, порождающих обманчивые надежды
и тоску? Добавьте сюда климат -- шесть месяцев в году слякоть, непролазная
грязь, пасмурное небо. Вечно неудовлетворенный народ, не успевающий получить
свое между весенними и осенними кровопусканиями. В результате -- тупая
апатия, неврозы, мерзость запустения, быстрое старение, крушение иллюзий,
истощение маток, несварение мозга, исходящие гноем дети декабря... Трясина,
бестолочь, обреченность, проклятая <<судьба>>.
империю. Завещание Хрусталя Эдик выучил наизусть и мог продекламировать
его задом наперед, проснувшись среди ночи или даже основательно заторчав
на <<пурге>>. Когда-то Борис Карлович действительно держал одну из
престижнейших адвокатских контор в городе. На самом деле ему принадлежало
гораздо больше. По наследству к жене Пыляева отошли: местная
телерадиокомпания, акции электротехнических предприятий, фармацевтическая
фабрика и разветвленная сеть гомеопатических (!) аптек.
его <<на покой>>. Но она перевела на его имя часть акций и переоформила
брачный контракт. Ее завещание также было составлено в его пользу. Узнав
об этом, Эдик был приятно удивлен. Потом жизнь снова вошла в привычную
колею.
существовала жесткая преемственность. Долговременные программы выполнялись с
неукоснительной точностью. Эдика по-прежнему контролировали. Как совладелец
он являлся чисто номинальной фигурой. Однако теперь, по крайней мере, никто
не подвергал сомнению его полезность. Большего нельзя было и желать. У него
появился новый девиз: <<Оставьте меня в покое и убирайтесь к чертовой
матери!>> Мысль о том, что он не сможет стать бедным до конца своих дней --
даже если очень постарается -- доставляла ему невыразимое удовлетворение...
трава и двадцатиметровая мачта, на которой болтался двухцветный флаг.
Пыляев лично поднимал его каждое утро. Незаметно для самого себя он
превратился в ура-патриота и питал к родине чувство такой же глубокой
привязанности, какое испытывает комар по отношению к своему двуногому
донору.
реконструкция тибетского мастифа и самый любимый член семьи. Эдик проводил
его осоловевшим взглядом. Судя по всему, пес направлялся к фамильному
склепу,
воздвигнутому на противоположном берегу озера. Место тенистое, сырое и
мрачноватое... Лама тоже был приучен к <<пурге>> и являлся милейшим зверем
с небольшими безобидными странностями.
диктора -- передавали сводку техногенных катастроф. Под звуки бравурных
маршей и сентиментальных песенок <<Титаники>> косяками шли ко дну.
Высокопрофессиональные оркестры исполняли ту же оглушительную музыку (пока
крен не становился слишком большим), -- и всем пассажирам, включая самих
музыкантов, казалось, что дела хороши как никогда.
глухих продолжаются и под водой; зомби, одетые во фраки, сидят вокруг
дирижера в вечном мраке на двухкилометровой глубине, медленно возят смычками
по струнам и выдувают из труб и саксофонов газообразные продукты разложения
своих собственных тел. А ведь еще были самолеты, шахты, атомные станции,
поезда и миллионы красивых консервных банок на колесах...
индустриальную цивилизацию он вполне обоснованно считает полным дерьмом.
автономным, а существование хозяина -- легким и приятным. Расплывчатые
убеждения не мешали ему пользоваться дезодорантами, носить прикид из
натуральной кожи и любить свой теплый сортир. Эдик давно забыл, что такое
депрессия и какого оттенка бывает зеленая тоска. У него появился животик,
простительный для его пятидесяти пяти. Он быстро рыхлел, как сорванный с
ветки плод. Гниль еще не выбралась наружу, но внутри уже ползали черви. Эдик
был счастливым мертвецом.
обнаружил, что не может и не хочет писать. Сочинять вечерние сказочки
для взрослых казалось бессмысленным до идиотизма. Да и кому придет в голову
Володихин Дмитрий
Махров Алексей
Шилова Юлия
Перумов Ник
Елманов Валерий
Самойлова Елена