чаше фонтана - высохшего фонтана, в центре которого, говорят, раньше
помещалась статуя Священного привидения. Какая-то добрая рука положила
рядом со стариком кусок хлеба; на глазах Луара хмурая пожилая женщина
растоптала этот хлеб ногой. Старик остался совершенно безучастным.
детстве отец высек его за один только меткий бросок - а сам, мудрый и
выдержанный человек, цепенеет от ненависти всякий раз, когда сталкивается
с немощным, дряхлым, безумным старцем... Тайна. Тайна еще более глубокая,
чем разрытая могила, из которой двадцать лет назад явился вызванный
орденом Лаш Черный Мор. Бесполезно расспрашивать отца о Лаш - он
замыкается, как та заколоченная Башня на площади...
всегда оставляли смутное беспокойство пополам c неким болезненным
возбуждением; вот и сейчас ему ни с того ни с сего померещился пристальный
взгляд, брошенный ему вслед совершенно незнакомым человеком.
что не обернется; потом обернулся-таки - незнакомец был немолод,
равнодушен, смотрел, конечно, мимо Луара, на витрину ювелирной лавки.
Вероятно, он собирался показать оценщику некое украшение - из ладони его
свисала золотая цепочка...
человека и вот именно с цепочкой - только не удавалось вспомнить, где и
когда...
оживленные, они весело болтали на всю улицу, и Луар ясно расслышал слово
"комедианты". Он вздрогнул и забыл о золотой цепочке; вслед за парой
горожанок заспешила компания мальчишек, потом некий приличного вида
господин с нарочито отсутствующим, гуляющим видом. На улице сделалось
вдруг неожиданно многолюдно - и Луар совсем почти не удивился, когда на
открывшемся перед ним перекрестке обнаружилась небольшая толпа. В центре
толпы возвышались подмостки, с обоих боков подпираемые крытыми тележками.
С подмостков доносилось звонкое:
плечам светлыми волосами; нежный голосок вполне равнодушно перечислял
самые душераздирающие обещания. Луар понял, что уже в следующую минуту ему
сделается невыносимо скучно.
сторонам; пьеса благополучно подошла к концу, какая-то толстая дамочка из
публики утерла слезу. Актеры раскланялись, с подмостков соскочил парнишка
лет шестнадцати и пробежался по кругу с жестяной тарелочкой; послышалось
реденькое звяк-звяк-звяк медяков о донышко. На лице парнишки проступило
столь явное разочарование, что Луар не удержался и бросил серебряную
монетку. Парень чуть повеселел, взобрался обратно на подмостки и объявил,
что сейчас почтеннейшая публика увидит фарс о Трире-простаке.
его... На охоту? Или это было что-то вроде военного смотра? Луар запомнил
только солнечный день, много лошадей, густой лошадиный запах, синее небо и
дымящиеся каштаны на дороге, Луар в седле за спиной отца, весь мир лежит
внизу, маленький и яркий, как картинка на крышке шкатулки. На обратном
пути кавалькаде встретилась какая-то ярмарка - Луар точно помнил, что
бродячий театрик играл именно этот фарс, о Трире-простаке. Простак идет с
базара, где продал корову, а по дороге ему встречаются всевозможные
хитрецы и выманивают понемногу все его денежки...
оттаскивала от окошка едва не выпавшего оттуда сорванца. Цветочный горшок
не удержался на подоконнике и сорвался вниз, чтобы со звоном расколоться о
мостовую; сидевший под окном нищий увернулся с прытью, неожиданной для
калеки, и тут же разразился громкой бранью. Надтреснутый вопль нищего на
минуту перекрыл голос Трира-простака, крупного мужчины лет пятидесяти;
озлившись, тот взревел, как ведомое на бойню стадо. Публика
зааплодировала; Луар повернулся и пошел прочь.
спину старушечий голос.
обернулся.
седые космы. Танцуя и приседая, окружая несчастного простака сразу со всех
сторон, старая мерзавка вытягивала из него монету за монетой - Луар тут же
вообразил, какое у нее может быть лицо. Ухмыляющаяся рожа прожженной
плутовки...
растяпа!
его напряженно моргали; Луар поймал себя на некотором сочувствии - Трир
был сейчас его собратом по несчастью, его вот также провела эта самая
старуха, это он, Луар, растяпа...
впервые с начала представления.
господин позабыл о приличиях, да так, что ненароком пустил ветры. Сразу же
вслед за этим он побагровел, как роза, и воровато огляделся - по счастью,
за всеобщим весельем почти никто ничего и не услышал.
осталась!
новый взрыв хохота; один Луар стоял без улыбки, как каменный остров в
бурном море. Ему было жаль Трира.
по-прежнему не смеялся - но стоял, как приклеенный. На подмостках сменяли
друг друга хитрецы и дураки, злодеи и жертвы - и тут и там возникала
горластая, как петух, девчонка. Вместе с платьем она всякий раз меняла
лицо - пересмешница, пляшущая на гребне куража, неудержимая, как хлынувшее
из горлышка шипучее вино; ее партнеры мелькали, как карты тасующейся
колоды. Временами Луару казалось, что перед ним раскладывают большой и
яркий пасьянс.
сценической перебранки, соскочил с подмостков со своей тарелочкой; на этот
раз звяк-звяк-звяк оказалось куда бодрее, в горстке медяков поблескивало и
серебро. Луар замялся, снова испытывая неловкость; потом осторожно положил
на поднос золотую денежку, кивнул обомлевшему парню и пошел прочь.
меня, не подозревал, что, возможно, на нас надвигается следующая крупная
неприятность. Успокаивало одно - его великолепного отца поблизости не
было, полковник Солль - не иголка, его просто так на площади не спрячешь.
переодевалась, шурша множеством юбок, сгоряча втыкая в себя булавки и охая
сквозь зубы - Муха даже не удосужился отвернуться. Он вообще меня не видел
- перед ним стояла не полуголая девица, а старый товарищ, выполняющий
привычную работу.
ржут - так раскошелятся... Хоть бы немножко... покрыть... расходы-то...
последовавшими за ней тратами. Хорошо бы визит Солля-младшего не обернулся
новой бедой.
знакомец не смеялся, но и не уходил, и с каждой минутой у меня становилось
все тяжелее на сердце.
Из-за занавески я разглядела, как Солль-младший бросил что-то на тарелку;
когда Муха вернулся, глаза его были круглы, как блюдечко для денег:
монету.
землю. Вслед мне летели обиженный Мухин вопль и густое Флобастерово
"заткнись".
попробовал заговорить. Не удостоив беднягу ответом, я уже через секунду
была на месте, откуда наблюдал за представлением Солль-младший. Теперь там
было пусто, только нищий у стены с готовностью протянул ко мне руку и
завел свое "Подай". Я растерянно оглянулась - и увидела спину, удалявшуюся
в переулок за квартал от меня.
бегать, надо точно знать, куда и зачем бежишь.