кой души". Сам Сэм Браун ничего не говорил о том, что он передал сообще-
ние на Тенлю о катастрофе, ведь ему было не до того в те последние мину-
ты, слитые в несколько часов. Значит, у нас есть шанс. Попробуем им вос-
пользоваться. Посмотрим, что из этого получится. Кроме Тенли терять не-
чего, черт побери." Посидев еще минуты три, капитан щелкнул выключателем
и начал диктовать Эпокапу отчет о вынужденном аварийном старте. Продик-
товав то, что требовалось в этой ситуации, капитан спросил, сколько вре-
мени осталось до сеанса. Эпокап ответил, что Тенля должна выйти на связь
через семь с половиной минут. Капитан имел в запасе для отдыха семь ми-
нут...
легким шарканием по полу с портативным кондиционером, очищая воздух от
густого табачного дыма. Пользоваться трубкой в невесомости довольно-таки
неудобно, и поэтому в такие дни Главный механик-электрик пользовался
"свирепыми" сигарами, которые продирали аж до колен. В отличии от педан-
тичного робота, снующего по полу при помощи магнитных присосок, Дэнил
висел в самом центре каюты, изредка щелкая по сигаре, чтобы сбить пепел,
за которым тут же начинал охотиться Хват. Пожалуй, в эти минуты Дэнил
был самый спокойный из всех. Ему, родившемуся в космосе, было абсолютно
все равно - увидит он свою планету, или нет. С полным хладнокровием он
думал о том, как себя чувствует капитан. Вместе со Смитом он уже бороз-
дил просторы Вселенной более десяти лет. Смит был его другом. Он был тем
человеком, который никогда не предаст и не продаст, даже самому дьяволу.
Дэнил знал, что он нужен Смиту так же, как Смит нужен ему. Это была са-
мая настоящая космическая дружба, и второй такой не найти нигде. Дэнил
хорошо знал своего капитана и в такие минуты никогда не тревожил. Он
знал, что охламонов, Робина и Джона, можно уговорить хоть куда - этих
романтиков хлебом не корми, лишь бы побольше приключений. Но оставить их
до конца своих дней в космосе - эта задача потруднее. Но вскоре думать
об охламонах ему надоело, они отошли на второй план, и, задумчиво глядя
на синие кольца дыма, Дэнил стал думать о себе. Родителей он не помнил
совсем. Потом, через семнадцать лет ему рассказали его историю появления
на свет. Его родители были безработные инженеры. И когда они услышали о
том, что Космическому Центру требуется молодая парочка для проведения
медицинских экспериментов, они сразу согласились. Эксперимент сводился к
тому, что не рожавшая до этого женщина должна в условиях невесомости за-
чать и родить ребенка, которого через три месяца после родов поместят в
центрифугу для адаптации к притяжению Тенли, и еще через три месяца он
должен будет спустится на планету под строгий надзор врачей в течении
двадцати лет. За этот эксперимент родители получали целое состояние и
плюс полная опека ребенка государством, если они от него откажутся. Ро-
дители Дэнила выигрывали во всем - только безработица мешала им завести
ребенка. А с помощью эксперимента получалось все - и ребеночек, и нужные
по горло деньги и, кроме того, бесплатная прогулка по солнечной системе.
После того, как медицинская комиссия признала их годными для эксперимен-
та и они победили в конкурсе, их разлучили на три месяца для обучения:
мать Дэнила изучала основы медицины, пользование скафандрами, основы уп-
равления и ориентации космическим кораблем и все остальное, самое необ-
ходимое для женщины, а отец досконально разбирался во всех системах ко-
рабля, способах и методах ремонта, изучал управление в пассивном режиме,
коррекцию траектории и все остальное, касающееся мужчины, на случай ка-
кой-нибудь аварии. И, конечно же, требовался стопроцентный положительный
исход самого эксперимента. Молодым супругам запрещалось даже говорить по
телефону, и лишь изредка, когда зоркие глаза психологов замечали, что
один из супругов начинает забывать о своей половине, поглощенный учебой,
словно невзначай, ему показывали прекрасный цветной слайд любимого чело-
века.
стартом были настоящей пыткой: учеба, тренировки, учеба, тренировки, ре-
жим, тренировки, учеба, зачеты, цветной слайд любимой, учеба, трениров-
ки, зачеты, тренировки. Их просторный спутник должен был выйти за преде-
лы притяжения Тенли и отправиться в космическое путешествие по солнечной
системе, подальше от планет с их вечным притяжением. Вернуться к Тенле
он должен был через полтора года, и, в случае необходимости, встать на
околотенную орбиту, если к этому времени эксперимент еще не кончится.
помарок. Как завороженные, все это время они не сводили друг с друга
своих счастливых глаз, любуясь и радуясь, что наконец они вместе. Но
снять противоперегрузочные скафандры, или по-просту раздеться, им разре-
шалось только лишь по истечении трех часов после того, как спутник пе-
рейдет в режим пассивного полета. Эти последние двенадцать часов были
самым настоящим адом, нестерпимой пыткой, которую они все-таки вытерпе-
ли. Как только в правом верхнем углу командного пульта загорелся бледный
свет индикатора, они рванулись друг к другу в страстном желании, стара-
ясь стать единым целым, слиться словно две капли воды, полностью проник-
нуть в любимое тело... С испуганным визгом собачки молний освобождали
истосковавшиеся тела от нудных скафандров... Вселенная принадлежала
им... Только им... Каждый расценивает счастье по-своему, но даже не об-
ладая повышенной фантазией, можно понять, как они понимали и ощущали
счастье все это время. Через месяц стало известно, что ребеночек будет.
от нормы. Центр сообщал, что по развитию их младенец не уступает здоро-
вому ребенку Тенли. В это время спутник уже держал курс домой, на око-
лопланетную орбиту он должен был выйти через два месяца. И вдруг...
напившись материнского молока. Счастливая мать парила в невесомости око-
ло него, глядя счастливой, с легкой грустью улыбкой. И вдруг... И вдруг
она вздрогнула, словно кто-то уколол ее в самое сердце. Она растерянно
подняла глаза, посмотрела вокруг со страхом, и спросила, все ли в поряд-
ке. Ее муж подплыл к пульту и после пятиминутной паузы ответил, что все
системы корабля работают нормально. А через час завыла сирена. Пробило
оба баллона с кислородом, обрекая весь состав корабля на смерть. Кисло-
род остался только в самом корабле, которого хватало не больше, чем на
неделю. Единственное, что можно было сделать - это оставить одного Дэни-
ла, ему одному хватило бы кислорода до того времени, как прибудет спаса-
тельный корабль. Последний поцелуй... Последние объятия... Отдав Дэнила
во власть манипуляторного робота-няни, попрощавшись с молчаливой Тенлей,
которая не знала что ответить, они вышли в космос, плотно прижавшись
друг к другу... Когда они стали задыхаться от нехватки кислорода, отец
Дэнила резким движением открыл клапан... Несколько раз в течении этих
сорока лет командиры кораблей, пролетавшие в этих районах, в тайне от
Дэнила говорили, что регистрировали радарами объект примерной массой
двести килограммов... Но тайна для того и есть тайна, что бы когда-ни-
будь перестать ей быть. Дэнил тупо верил, что он встретит своих родите-
лей, понимая, что это бред, но в каждую свободную минуту он смотрел в
иллюминатор, независимо от того, где бы ни находился корабль...
через месяц оба корабля благополучно встали на околотенную орбиту и еще
через три месяца полугодовалый Дэнил был доставлен на Тенлю. Его полюбил
весь космодром. Астронавты, диспетчеры, врачи, техники - все навещали
его в интернате. Немудрено, что Дэнил в десять лет впервые поднялся в
космос. И сразу его полюбил. В школьные каникулы его можно было найти
только в космосе на какой-нибудь из "орбиталок" или, на худой случай, на
ремонтных стапелях, где он вместе с техниками копался в двигателях. Так
появился один из самых опытных и знающих механиков по двигателям, немно-
гословный и преданный космосу Дэнил Лонг.
равшей сигары. Не отводя взгляда от иллюминатора, он протянул руку с
бычком в сторону Хвата, который сразу схватил его. Воздух в каюте был
чист, источника загрязнения не было, и Хват скромно встал в дальнем углу
каюты.
рабля, окружив сбившиеся в кучку испуганные звезды, неподвижно, вечно,
висело сине-фиолетовое облако туманности, поражающее своей грандиоз-
ностью, недоступностью и красотой. Вселенский сполох отливал всеми цве-
тами радуги, которые мог воспринять нормальный человеческий глаз: края
облака, растворяясь в пустоте, казались бледно-зелеными, переходя в чер-
но-бархатный цвет необъятного ваккуума. Замысловатые узоры звезд, спле-
тенные в орнаменты созвездий, светили удивительно белым светом, ярко, не
мигая, словно они пытались лишний раз доказать вечность существования в
Пространстве и Времени.
всего лишь большим кораблем, который он помнил по нудным и скучным уро-
кам в школе, по ремонтным мастерским, где было очень интересно, да по
публичным домам, которые от посещал, будучи в отпуске. Дэнил не призна-
вал разные рыбалки, охоты и собирания грибов. Увлекательному походу по
неизвестным горным лесам он предпочитал лишний раз обойти двигательные
отсеки корабля, которые знал как свои пять пальцев. Он не мог понять тех
скучных людей, которые неудержимо, словно паломники, рвались на Тенлю,
пересаживались на поезда и самолеты, куда-то долго еще ехали и летели,
потом еще тряслись в тесных попутках, и после всего этого еще куда-то
шли долго пешком, сжираемые свирепыми комарами и медленно превращаясь в
красно-пухлые пористые губки от укусов оводов и мух, ради того, чтобы
сесть на берегу какой-нибудь вшивой реки, забросить удочку и часами с
неимоверной надеждой смотреть на ее поплавок в ожидании великого чуда,
то есть того момента, когда чахлый пескарь начнет теребить не менее чах-
лого червяка. Еще больше его раздражал едкий и вонючий дым костра, кото-