Чтение 9–й страницы книги ~Дар менестреля~

Было что-то в этом незнакомце весьма странное. Этот нездешний говор. Карие
глаза - испокон веков в Хорнкаре жили светлоглазые и русоволосые. Не иначе
чужеземец из дальних земель. Лицо - узкое, нос тонкий, с небольшой
горбинкой. Темные, с красивой проседью на висках волосы, зачесанные
наверх. Тонкие губы, ямочка на подбородке. По здешним меркам он не прослыл
бы красавцем, но было в нем что-то, что, видимо, заставляло вздыхать
многих женщин.

- А что, в здешних краях не любят волшбу? - усмехнувшись,
поинтересовался чужак.

- Не то, чтоб очень. Но коли худое замышляешь, знай - в доме нашем
много оружия и найдутся достойные мужчины, дабы злу ходу не дать...

- Будь спокойна, почтенная хозяйка. Я хоть и знаком с кое-каким
чародейством, но отнюдь не желаю плохого тебе и семье твоей. А Ваннаре
искренне помочь хочу, поверь мне.

- Вижу, правду говоришь, путник. Эльда! Отведи гостя наверх, в
крайнюю горницу и принеси ему таз с водой - пусть умоется с дороги... Да
поживей.

- Погоди, хозяюшка. Не время мне мыться, одеваться. Веди к роженице,
неровен час, помрет бедняжка.

- Ох, чует мое сердце, неспроста заявился ты... Как зовут-то тебя,
скажи?

- Называй меня Корджером. Корджер из Меретарка.

- Дастин, лови ее! Скорее! Ну же, вот неповоротливый... И за что ты
навязался на мою голову. Лови-и-и!!! - пронзительно верещал лысый
коротышка, яростно размахивая руками. А по поляне, изредка припадая к
земле, бегал юноша. От него во всю прыть удирала зайчиха.

- Ну вот, опять голодными остались, - проворчал Онтеро, когда
запыхавшийся бард без сил свалился в мягкую траву. - И все ты... Говорил
же - осторожнее надо, не спугнуть, а потом раз! Хватать надо было... А он
попер... Бездарная ты личность, друг мой Дастин.

- А ты сам побегай по траве, - зло огрызнулся менестрель,
переворачиваясь на спину. Солнце стояло в зените, немилосердно посылая на
землю жгучие лучи. Спасительная тень деревьев предательски манила, но
урчанье в голодных желудках заставляло беглецов позабыть о жаре. - Что,
опять будем искать эти треклятые корни? Онтеро, я не червяк, мне надоело
есть всю эту гниль.

- А ты думал, я тебе на блюдечке ужин принесу? Привык, небось, в
королевском дворце жаркое вином запивать?

- Да иди ты... Я ел, как все слуги - хлеб, вода да яблоки.

- Ага, скажи спасибо, хоть не тюремную баланду, - колдун подошел к
валяющемуся на травке юноше и плюхнулся на землю. Затем достал из
найденной в охотничьей избушке сумки старый, залатанный во многих местах
кожаный бурдюк и, развязав горлышко, хлебнул холодной родниковой воды,
набранной путниками загодя в лесу.

- Дай попить, - устало произнес бард, протягивая руку к бурдюку.

Внезапно раздался тонкий свист, длинная оперенная белым стрела
пробила толстую кожу бурдюка. Онтеро вскрикнул и упал в траву. Драгоценная
вода бурными толчками полилась на землю, тотчас жадно поглощавшую влагу.

Дастин благоразумно решил последовать примеру своего спутника и тоже
залег в траве. Неведомый стрелок не показывался.

Прошло немало времени, прежде чем откуда-то из леса прозвучал голос:

- Эй вы. Хватит валяться. Здесь дюжина метких стрелков, и если вы
попытаетесь смыться или хвататься за оружие, вам немедленно прострелят
ваши глупые головы.

Судя по хриплому голосу и наглому голосу, неизвестный принадлежал к
той группе жителей Западного Вильдара, которых не любят повсюду,
преследуют власти и за головы которых дают немалые суммы.

- Тьфу ты, нелегкая - сплюнул Онтеро, нервно дергая траву рядом с
собой. - Разбойники, туды их в колоду! Ну, друг мой, Дастин, видать
попались. Не одно, так другое. Чего будем делать? Говорить с ними
бесполезно - чуть что заподозрят - нож под горло... Хотя, может статься,
глянут на нас - беглые, денег нету, может и отпустят. Но уж больно я
сомневаюсь... Эх, силушки б мне..

- Ну чего вы там? А ну вылазь, кому сказано!

- Эй, погоди, добрый человек, - крикнул Дастин. - Мы люди бедные,
денег у нас нету, отпусти нас, мы пойдем своей дорогой.

- Ага, как бы не так. Выходи, там разберемся, какие вы бедные. Живо!

Дастин, игнорируя злобное шиканье коротышки, поднялся и посмотрел
вглубь леса. Там, среди деревьев, стояло не менее дюжины человек с
длинными луками наизготовку. Еще с полдюжины с огромными секирами стояли
на другом краю поляны. Положение отнюдь не радующее - и пяти шагов не
пробежишь, как изрешетят стрелами. О меткости лесных стрелков давно ходили
легенды.

И тут, как гром среди ясного неба, прозвучал знакомый властный голос:

- Именем Короля Леогонии, вы арестованы, господа разбойники.
Немедленно сложите оружие.

Дастин резко обернулся, отчего хрустнули шейные позвонки.

Позади на красивом пегом жеребце гордо восседал герцог Хорнкарский. И
полсотни всадников из королевской конницы медленно обнажали мечи.

- Этих двоих взять живыми! - отдал приказ Ильмер и, надвинув на лицо
забрало, хлестнул жеребца.

Тотчас завыли стрелы, одна за другой летя в самую грудь предводителя
отряда, и как ни в чем не бывало отскакивая от искусно сработанных
доспехов герцога. Дорогие латы гномьей работы были не по зубам тонким
стрелам.

Лучники скрылись в лесу, уступая место меченосцам и воинам с
секирами. Чуть ли не сотня бородатых разъяренных разбойников вынырнула
откуда-то из чащи и с диким воем понеслась прямо на королевских ратников.

Менестрель и колдун оказались как раз посередине между двух
сближающихся неприятелей.

- Бежим! - закричал Онтеро и, очертя голову, ринулся в сторону. И
откуда у этого коротышки взялась такая прыть! Молодой бард едва успевал за
колдуном, вовсю улепетывающим с поляны. Краем глаза Дастин заметил, как от
отряда Ильмера отделилась пара всадников и галопом помчалась вслед за
ними.

Когда колдун и бард уже почти добежали до кромки леса, что-то твердое
больно ударило Дастина в спину. Юноша упал навзничь, кровь залила глаза.

Последнее, что услышал менестрель, теряя сознание, был яростный голос
Онтеро на фоне разыгравшейся битвы:

- Меглери Эт танаар!..

...Сначала было Ничто. А потом медленно возникло Нечто. Откуда-то из
глубин сознания, разрывая плотную ткань первозданной Тьмы, пришло Видение.

Их было двенадцать. Они были красивы, хотя и не принадлежали
человеческому роду. Неправдоподобно правильные черты лица четко выделялись
в неизвестно откуда исходящем ярком свете. Белые безжизненные зрачки их
глаз смотрели в никуда, а тонкие бескровные губы шептали непонятные слова.

А потом они все разом запели. Монотонно, в один голос...

Это была неземная, чарующая музыка. Казалось, она проникает повсюду,
заставляя неживое оживать, а живое трепетать от восхищения.

Это была Великая Песня, и Он знал, что должен дослушать ее до конца.
И Он, помимо своей воли, начал вторить их голосам. Откуда он знал мелодию?
Откуда-то пришла мысль, что Он слышал ее уже дважды... Нет, то была не та
Мелодия, но то были дополняющие аккорды. Он знал, что не только может
спеть эту Песню, Он догадывался, что он должен спеть ее когда-нибудь
заново. И сейчас нужно любой ценой запомнить то, что поют эти двенадцать
неведомых созданий.

И Он впитывал в себя чарующие звуки Песни, словно иссохшая земля
пустыни всасывает живительную влагу долгожданного дождя.

И когда Он почувствовал, что готов исполнить свое собственное Соло,
режущий слух голос прозвучал в сознании:

- Он дышит, Тич, смотри, он дышит!!!

Видение померкло, и вместе с ярким светом в Ничто растворились
последние аккорды Мелодии...

- Скорее, мальчик, принеси воды! Он пришел в себя. Он ЖИВ!

Дастин с трудом разлепил тяжелые веки.

Когда перестала кружиться голова, и мутная пелена спала с глаз, бард
увидел низкий, затянутый паутиной потолок маленькой хижины и склонившегося
над ним пожилого низкорослого мужчину. На круглом лице играла добрая
улыбка, на лысине играли отблески висящей под потолком зажженной лучины.

- Мальчик мой, слава Алтарям Архипелага, ты жив. Тич, маленький
прохвост, неужто твои вонючие снадобья помогли? - коротышка добродушно
расхохотался.

- А то как же, почтенный Онтеро. Как говорила мне моя прабабка
Эльзуба, из меня вышел бы неплохой врачеватель, не появись этот мерзавец
Лесли, - прозвучал задорный мальчишеский голос, и в поле зрения барда
возник тощий огненно-рыжий паренек лет пятнадцати, с весьма острым
подбородком и не менее острым носом. "Чем-то смахивает на лису" - подумал
Дастин, делая глубокий вдох.

Менестрель тотчас пожалел об этом. Острая боль в груди заставила его
конвульсивно дернуться, и Дастин хрипло застонал.

- Э, погоди, уважаемый, - с участием пробормотал рыжий. - Не дыши
глубоко, эти сволочи, кажись, подломили твои ребрышки.

- Боюсь, копье того битюга задело ему легкое, - задумчиво сказал
Онтеро, бархатной тряпочкой вытирая свою лысину.