бы она оказалась именно той, которая мне нужна..."
Мальдианы.
сматывала в клубок светло-коричневые нити пряжи. Ее комната буквально
утопала в цветах. Цветы стояли везде: на полочках, на столиках и на
подоконниках -- в больших и маленьких разноцветных вазах и кувшинах, а один
букет с недавно срезанными алыми бутонами лежал прямо на полу, источая
горьковато-сладкий запах уходящего лета.
матери.
очень хорошо. Босоногая, в легком светлом платье, с разбросанными по плечам
пепельными волосами, она была сродни красавицам на картинах, развешанных по
стенам комнаты. Альдетта Мальдиана любила живопись и никогда не упускала
случая съездить в Имм и еще дальше, в города у пролива, узнав, что там
демонстрируются новые полотна.
бросила клубок глонну.
только-только начинаешь расцветать.
близился праздник лучших букетов, -- а потом Аленор сообщил альдетте
Мальдиане, что собирается на рассвете ехать в Имм.
покивала, а затем пытливо взглянула на сына: -- Уж не обнаружился ли там
некий магнит, притягивающий твое сердце?
вопросом на вопрос:
теперь. Влюбленность -- это прекрасное состояние души, сынок. -- Альдетта
Мальдиана отвернулась к окну и вздохнула. -- Жаль, что с годами оно
повторяется все реже.
-- Ну уж нет, у меня будет совсем не так!"
с нее на юношу.
запнулся на мгновение, -- моего дяди.
все-таки сумел уснуть -- и ему показалось, что глонн разбудил его почти
сразу, словно поджидая за дверью, карауля тот момент, когда юношу одолеет
сон. На самом же деле уже светало и глонн просто выполнил то, о чем с
вечера попросил его Аленор.
немного поколебавшись, все-таки облачился в панцирь, защищающий грудь и
спину. Кто знает, не сидит ли в засаде на лесной дороге неистовый Дат, сын
Океана? Пусть панцирь и не слишком подходящее обмундирование для долгой
дороги теплым летним днем -- куда приятней скакать в одной тонкой сорочке
нараспашку! -- но чего ради рисковать жизнью из-за чьей-то непонятной
прихоти? Натянув поверх панциря шелковую светло-сиреневую сорочку, накинув
на плечи легкий плащ цвета морской волны и вооружившись мечом, Аленор
отправился на конюшню.
вскачь, он заметил бредущую по высокой траве к дороге рыжеволосую девушку в
узком сером платье. Придержав коня, Аленор подождал, пока девушка подойдет
поближе, и поднял руку с открытой ладонью.
росы, к босым ногам прилипли травинки. В ее выпуклых серых глазах под
редкими полосками рыжеватых, едва заметных бровей, как всегда, застыло
выражение какого-то непонятного испуга и давней грусти. Ее большой рот с
бескровными губами был сжат, словно она боялась проговориться о чем-то
важном, молочно-бледные щеки, к которым не приставал загар, контрастировали
с тлеющим пламенем тонких блестящих волос, не ведающих о том, что такое
пышная прическа. Альдетта Элиния отнюдь не казалась красавицей, хотя
маленькая ямочка на округлом подбородке выглядела очень мило, и фигура ее,
обтянутая узким платьем, была изящной и тонкой, с плавными линиями бедер и
привлекающими взор выпуклостями в меру полной, высокой девичьей груди.
двадцать два. Аленор знал ее с самого детства, а с той поры, когда внезапно
ушла ее мать, альдетта Даутиция, она жила здесь, в замке, и альдетта
Мальдиана, как могла, старалась, заменить ей мать. Аленор и Элиния росли
вместе, но общались мало: ну какой интерес мальчишке, у которого полно
приятелей-сверстников, стараться привлечь к своим играм молчаливую и вечно
то ли испуганную, то ли грустную девчонку да еще если эта девчонка на
четыре года -- на целых четыре года! -- старше его? И о чем она вечно
грустит? О матери? О своем родном брате, которому не суждено было прожить и
двух часов? О пропавшем без вести отце, альде Тронгрине?
понравилось слушать ее пересказы всяких интересных книг, он приходил в
восхищение, видя, с какой легкостью Элиния сочиняет музыку (но всегда такую
печальную!) -- но все-таки были они очень разными и не часто проводили
время вдвоем. В последние годы Аленор испытывал к кузине все большее
уважение, убеждаясь в редких беседах с ней, что знания ее весьма и весьма
обширны. Знания знаниями, но все попытки Аленора вытащить двоюродную сестру
на молодежные сборища, приобщить ее к собственному кругу знакомых,
заканчивались неудачей: Элиния избегала всякого общества, предпочитая
проводить время в одиночестве. И вряд ли был на свете кто-то, из-за кого
трепетало бы сердце Элинии, о ком бы она мечтала по ночам. А если и был --
то не живущий, а какой-нибудь персонаж из прочитанных ею многочисленных
книг...
книгу -- обязательно покажет ее Элинии. Может быть, содержащееся в книге
неведомое ему знание сможет излечить альдетту от непрерывной печали? Он
собрался было намекнуть об этом кузине, но тотчас же передумал: не стоит
раньше времени расставлять клетки для птиц, которых еще нужно поймать.
простуду.
силу, -- очень серьезно ответила альдетта. -- Мы едины с миром и должны
поддерживать эту связь.
Аленор и прощально махнул рукой.
гомон сопровождал Аленора до самого Имма. Никто, кроме двух глоннов с
вереницей больших крытых возов, не встретился ему на пути, никто не пытался
напасть на него -- и разве кому-то в голову может придти что-нибудь
недоброе в такое прекрасное летнее утро?
бурьяном и кустарником, юноша, не заезжая в город, по скошенным лугам
направился прямо к колонии адорнитов. Городу было тесно в кольце
давным-давно ненужных оборонительных валов, и то тут, то там выплескивались
за кольцо отдельные дома, улицы и целые кварталы. Поселение адорнитов тоже
находилось с внешней стороны вала, примыкая к небольшой роще. Дальше, за
широкой ложбиной, раскинулся лес, и где-то там тянулась дорога, по которой
они с отцом ехали в год Черного Орла -- третий год Птичьего Цикла -- и где
встретилась им похоронная процессия. А сейчас шел уже третий, завершающий,
год Цикла Камней -- год Опала, зловещего камня, камня раздоров и страхов.
на лужайку, за которой начинались дома адорнитов. Дома были длинными и
приземистыми, с выложенными из темно-красного неотшлифованного камня
стенами, с односкатными, задранными вверх крышами, покрытыми чуть более
светлой, чем стены, обожженной черепицей. Возле каждого дома росли деревья
и пестрели цветами небольшие палисадники. За темными окнами с одинаковыми
черными с серебром занавесками не угадывалось никакого движения. Несмотря
на то, что утро уже сменилось разгорающимся днем, колония казалась
пустынной: сколько не высматривал Аленор, он пока нигде не обнаружил ни
одного живущего. То и дело бросая взгляд направо и налево, юноша неуверенно
направился по вымощенной желтой квадратной плиткой улице мимо домов,
недоумевая, где искать обитателей колонии, и есть ли они вообще. Он впервые
был в этом квартале и его охватила непонятная робость. Только сейчас он
обратил внимание на то, что здесь стоит тишина, нарушаемая лишь еле слышным
шуршанием листьев, не раздается такой привычный птичий пересвист и не видно
ни одной собаки, которых обычно полно на улицах Имма.
обнаружил, куда подевались жители колонии. Двери скрытого деревьями
длинного, такого же приземистого здания, стоящего в стороне от дороги, были
широко открыты и там, в полумраке, испещренном бледными огоньками свечей,
Лондон Джек
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Свержин Владимир
Соломатина Татьяна