Чтение 9–й страницы книги ~Еретик~

персоной будет проверять окрестности своего замка? Сомнительно, очень
сомнительно. Да и зачем ставить соглядатая в таком месте, в котором он ничего
путного о владельце замка узнать не сможет? А вот определить, что из замка вышел
какой-то путник, запросто. И еще обычный человек должен был пройти мимо этого
цветка, не обратив на него никакого внимания. И только маг обязан был им
заинтересоваться. Может быть, соглядатай поджидал именно его, Даниила? И теперь
хозяину гномика известно, что он отправился в путь.

Кто является его хозяином? Алта? Но тогда, получается, она знала о замысле
Магнуса? И еще, если гномик принадлежал ей, то она сейчас уже знает о его
возвращении. Кто мешает ей воспользоваться свитком с именем? И почему она им до
сих пор не воспользовалась? Или она решила немного подождать? Зачем?

Какая ей в этом выгода?

Может, все-таки гномик работал на какого-то другого великого мага? На
какого? И чем лично ему, Даниилу, опасно появление еще одного игрока?

Взбираясь по склону горы, Даниил подумал, что на все эти вопросы у него
пока ответов нет.

Ну да ничего. Рано или поздно все тайное становится явным. Неизбежно.

Безымянный поудобнее сел в шезлонге и протянул музыкоеду пустой стакан.

Пошарив под столом, тот выудил из-под него квадратную, темного стекла
бутылку и наполовину наполнил стакан медового цвета жидкостью. Спрятав бутылку
обратно под стол, он плеснул в стакан немного эюпсного сока и кинул в него
красненькую ягоду царевки. Критически посмотрев на свет получившуюся смесь,
музыкоед одобрительно кивнул и извлек из старенького, облезлого приемника
мелодию какой-то легкомысленной песенки. Кинув ее в стакан, он помешал в нем
камертоном и наконец-то сунул посудину Безымянному.

- Спасибо, - сказал тот и сделал первый, очень осторожный глоток.

Изготовляемые музыкоедом смеси иногда получались слишком крепкими.

Опасения Безымянного не подтвердились. Коктейль получился вкусным, легким и
ничуть не крепким. Как раз такой ему сейчас и требовался.

- Нравится? - спросил музыкоед.

- Еще бы, - промолвил Безымянный. - Как и все прочие.

- Подлизываешься?

- Не без этого. Хотя коктейли у тебя получаются и в самом деле
великолепные.

После этого они обменялись всепонимающими взглядами и даже приятельски друг
другу улыбнулись.

Безымянный еще раз отхлебнул из стакана и посмотрел вверх, на тусклое
светило, освещавшее принадлежащую музыкоеду ячейку словно лампочка ночника.

- Тебе никогда не хотелось его раскочегарить? - спросил Безымянный.

- Зачем? Настоящую музыку лучше поглощать именно при таком освещении.
Слишком яркий свет ей только вредит. Понимаешь?

- Возможно, ты и прав. Возможно. Однако жить все время в сумерках я бы не
смог.

- Именно поэтому тебе никогда не стать настоящим, квалифицированным
музыкоедом. Поэтому лопай свой коктейль и выкладывай, за чем явился. Не бойся,
песенка совсем легкая, в голову не ударит.

- А я и не боюсь, - проворчал Безымянный. - Просто хорошие вещи надо
употреблять не торопясь. Это я уже усвоил на основе некоего опыта.

- Опыта... - фыркнул музыкоед. - Сколько ты на этом свете живешь?

- Конечно, с тобой мне не сравниться, но все-таки...

- Ничего, - меланхолично сказал музыкоед. - Чистые крохи на весах вечности.
О каком опыте ты можешь заикаться, если я, помнящий времена, когда этот мир был
еще молод, считаю себя зеленым щенком.

- Кстати, это совсем не мешает тебе кичиться своим древним возрастом и
огромным опытом, - ехидно подсказал Безымянный.

- Было бы чем, - последовал меланхоличный ответ. - Было бы чем. Ничего в
этом мире даром не дается. И опыт, наверное, требует самой дорогой платы.
Возможно, более дорогой, чем того стоит. - Какой же?

- Проживешь с мое - узнаешь, - ответил музыкоед.

Они помолчали несколько минут, потребовавшихся на то, чтобы Безымянный
допил коктейль. Музыкоед же провел это время, вольготно откинувшись на спинку
шезлонга, полузакрыв глаза, о чем-то размышляя. Возможно, он блуждал по стране
воспоминаний, возможно, придумывал рецепт очередного музыкального блюда или же
просто прикидывал, не раскочегарить ли слегка светило своей ячейки.

Наконец Безымянный поставил пустой стакан на .столик и осторожно сказал:

- Если ты не против...

- Подожди... - Музыкоед слегка помахал рукой. - Подожди, сейчас начнется...
Послушай...

И в самом деле началось.

Неподалеку, скорее всего в кроне ближайшего дерева, послышался нежный и
трепетный звук. Безымянный не мог бы сказать, кто его издавал. По-видимому,
певчая птица. Но какая? Впрочем, имело ли это какое-то значение?

Звук родился, сначала тихий, кажущийся иллюзией, миражем слуха, готовым
вот-вот исчезнуть, раствориться навсегда, но быстро окреп, зазвучал громче, еще
громче... А потом он вдруг оборвался, но только для того, чтобы не заслонять
собой голоса, возникающие кронах других деревьев, дать им вырасти и окрепнуть.

Пауза длилась недолго. Голос существа, породившего мелодию, послышался
снова, соединился с мелодией, растворился в ней, стал ее частью, исчез.

Мелодия! Да, это была уже она. Настоящая мелодия, в создание которой
включились, наверное, все населявшие эту ячейку живые существа. А их, судя по
всему, было немало. И каждое обладало своим, неповторимым голосом. Теперь же с
помощью какого-то волшебства эти голоса слились в единый, растворились в
мелодии, утратили индивидуальность. В результате получилась, наверное, самая
красивая, манящая, зовущая куда-то и навевающая легкую грусть, напоминающая о
тщете всего сущего и одновременно дарующая силы продолжать и продолжать жить
мелодия.

Она захватила Безымянного, пленила его разум, подчинила его себе, заставила
на время забыть даже о том, ради чего он сюда пришел. И это было прекрасно.
Забыть, забыться, полностью отдаться ощущениям, променять холодную, твердую
рациональность на зыбкий, эфемерный и одновременно приносящий с собой забытое
удовольствие ощущения радости бытия мир музыки.

На время. Совсем ненадолго. Музыка кончилась, и музыкоед спросил:

- Ну как, понравилось?

- Еще бы, - ответил Безымянный.

- Да, в этот раз получилось вполне пристойно. Можно сказать, очень неплохо.
Лет через десять я доведу акустику своей ячейки до совершенства. К этому же
времени наверняка закончу подгонку исполнителей... И вот тогда у меня должно
получиться нечто и в самом деле замечательное.

- Наверняка, - сказал Безымянный. - А что потом?

- Ну-у-у... - засмеялся музыкоед. - Потом буду все это доводить до
совершенства.

- А потом?

- Никакого потом. Если оно и есть, то очень-очень не скоро. Понимаешь,
старик, в музыке совершенство является вещью недостижимой. И как всякая
недостижимая вещь оно потребует бесконечного количества времени. Хотя... кто
знает? Возможно, мне удастся его достичь. По крайней мере бесконечным
количеством времени я обладаю. Поэтому... Почему бы не попытаться?

- А что будет, когда ты его все-таки достигнешь? - не унимался Безымянный.
Музыкоед хихикнул:

- Всякое совершенство - сиюминутно. Таким образом, если мне даже в каком-то
очень-очень далеком будущем удастся его достигнуть, наверняка оно почти сразу же
перестанет быть самим собой, и значит, появится возможность устроить за ним
новую погоню.

Безымянный подумал, что, возможно, это и в самом деле достойная цель, на
которую стоит угрохать бесконечное количество времени. Именно - возможно. Вот
только ему сейчас не до подобных экспериментов. Хотя когда он получит свободу...
Почему бы не подыскать себе похожее занятие? Конечно, оно не будет иметь к
музыке никакого отношения, поскольку он в музыке не понимает ничего. Но сама
идея достижения недостижимого... В ней есть нечто заманчивое, завораживающее.

- Еще? - спросил музыкоед, указывая на пустой стакан.

- Нет, пока не надо. Да и вообще, пора мне уходить. Это тебе, поскольку ты
отошел от дел, можно разбрасываться временем налево и направо. А у меня
очередное задание, и на него отведено совсем немного времени.

- Вот как, задание? - Музыкоед слегка приподнял правую бровь. - А ты, стало
быть, явился ко мне за помощью? Ну, говори же, рассказывай.

- Слишком долго рассказывать. Да и не стоит тратить на это время. Лучше
ответь мне на один вопрос.

- Если смогу.

- Ты - сможешь. Прежде чем уйти на покой, как рассказывают, ты был довольно
лихим парнем и частенько за деньги обделывал разные щекотливые делишки для
великих магов.

- Ну, все это происходило так давно, что быльем поросло, - промолвил
музыкоед.

Безымянный заметил, как его глаза слегка сузились.

Ага стало быть, насторожился. Этого следовало ожидать. И пока это не
опасно.

- Мне нужен всего лишь совет. Никто о том, что ты его мне дал, не узнает.

- Другими словами, - уточнил музыкоед, - ты нуждаешься в сведениях.

- Вот именно.

- И ты, конечно, понимаешь, что ничего в этом мире даром не дается?

- Безусловно. Сколько денег тебе нужно? Я попытаюсь достать необходимую
сумму.

- Они мне не нужны. Сведения я, как правило, меняю только на сведения.

Безымянный снова взглянул на музыкоеда. Теперь рядом с ним сидел совсем
другой человек. Торговаться, а тем более спорить с этим человеком не хотелось. И
это было плохо, это не оставляло ему, Безымянному, никакого выбора.

Ну что ж, значит, так должно быть.

- Согласен, - сказал Безымянный, - пусть будут сведения в обмен на
сведения. Что ты желаешь знать?

- Сначала мне хотелось бы услышать поставивший тебя в тупик вопрос.