каждое...
насыщенный карамельный цвет.
нашел среди досок яблоко тульской духовой антоновки. Что ж, тем лучше. Все
равно слаболежкая антоновка в этих условиях не сохранится до зимы. А я
проверю, зря мне читали пищевую технологию или все-таки нет.
штук наверх, разжег неподалеку от входа костер, вскипятил три ведра воды и
как мог ошпарил бочки. У него не было ни ржаной, ни пшеничной соломы,
чтобы застелить дно, ни солода, ни горчичного порошка; нельзя и надеяться
получить в таких условиях качественный продукт, но Ефим все же засыпал в
бочки яблоки, потом, истратив половину запасов сахара и соли, приготовил
маринад и залил подготовленные яблоки. Он неверно рассчитал диаметр бочек
в пуке, заливки не хватило, и ее пришлось дополнительно готовить. Еще
сложней оказалось укупорить бочки. Сначала Ефим мучился, пытаясь
установить дно, не сняв уторный обруч, потом не мог вернуть уторный обруч
на место, потому что не догадывался осадить шейный обруч, а драгоценный
рассол тем временем утекал сквозь щели.
разложил подготовленные шпунты вдоль бродильных отверстий и, нянча избитые
в ссадинах руки, неведомо в каком часу ночи отправился домой. Жалел только
об одном, что поблизости нет подходящего водоема, и нельзя, заколотив
бочки в паки, утопить их для подводного зимнего хранения.
французский сидровый сорт. Кто знает, как в условиях могильного хранения
готовить сидр? А потом, что, и до кальвадоса дело дойдет?
мелкие, румяные и зеленые, с плотной, рыхлой, зернистой и мармеладной
мякотью, кислые и приторные, сочные и суховатые, с привкусом ананаса,
крыжовника, бергамотной груши, клубники, монпасье, шампанского вина и
вяземских пряников. Они были покорны, но не покорялись, позволяли делать с
собой что угодно, но жили своей независимой жизнью.
сама собой. Яблоки меняли свой состав, мацерировалась клетчатка,
происходил солевой осмос и гидролиз фруктозы, уменьшалось содержание
яблочной и лимонной кислот, а взамен накапливались кислота молочная,
янтарная и альфакетоглутаровая. Но все это происходило само собой, по
закону яблока, а не по закону людей.
со взбитыми белками. На утро нового дня поставил тушиться яблоки со
свеклой, а выйдя на улицу, принес два новых плода, которые было уже поздно
резать в кастрюлю.
оборудование. Агрегаты грозно мерцали нержавеющей сталью, но оказались в
данной ситуации вполне бесполезны. Шпарочной установке требовался острый
пар под давлением в пять атмосфер, протирочной машине - силовой кабель.
Сверх того, в поставке обнаружился некомплект: недоставало луженого котла
для повторной варки вытерок, не было и окорят из светлой чинаровой
древесины. Пару часов Ефим читал найденную в ящиках документацию, изучал
график зависимости скорости желирования от температуры и содержания
пектина в мармеладной массе, потом убрал технические описания на место и
все свое внимание сосредоточил на кухне. Наварил кастрюлю компота и
нажарил пряженцев с яблоками.
которые суть маленькие торты, подаваемые вместо десерта и в качестве
сахарного антреме.
двух ничтожных ренеток, обнаруженных в законном месте неподалеку от
яблонь.
отобранных в подвале ренетов Ефим пустил на рисовую запеканку с яблоками и
острый соус из поджаренной муки, моркови и красного перца. Плита в доте не
выключалась ни на минуту, над конфорками сохли длинные вязки изрезанных
кружочками яблок.
яблоки. Никто ему не мешал, в хранилище царили тишина и порядок. Ждущая,
живая, могильная тишина. И порядок.
ближайшее время, если не остановит странные блуждания яблок. Помощи в этом
деле ждать было неоткуда. Не идти же в деревню, где опять скажут не на том
языке, а в лучшем случае сообщат "як краще зберiгати яблука". Бросить все
и бежать в город, как сделал его предшественник, он тоже не может. Надо
разбираться самому, а на это не хватает сил.
было, ничто не шелохнулось в темноте, не потревожило чуткого ожидания. Вот
только стекло в жилом могильнике оказалось выдавлено, да под яблонями
виднелись багряные пятна яблок.
выведенный в Канаде, но районированный почему-то в Ставрополе. Теперь надо
придумать, что с ними делать. А что можно сделать? Кончается мука,
кончился сахар, болит живот.
делай с ними что угодно, они согласны. Нездешне красивые, безучастные ко
всему. Затаившиеся. Что им надо? Кто они такие? Род Malus, откуда он
взялся на нашу голову? Палеоботаники ничего не говорят об этом, словно не
было никакого Malus'а в древние времена, будто появился он на свете вместе
с людьми, кинут мстительным богом вслед изгнанному из рая Адаму. И с тех
пор никакое волшебство - злое ли, доброе - не может обойтись без этого
плода. Таинственный Аваллон - Яблочный остров - владения феи Морганы;
наливное яблочко бабы-Яги, с помощью которого она наблюдает мир;
отравленное яблоко пушкинской царицы; волшебные молодильные яблоки и
хитроумный фрукт, от которого у дегустатора вырастают развесистые рога.
Золотые яблоки - неодолимый искус для царственного вора и приманка на
жар-птицу. Ради яблок обманут Атлант, яблоком обманута Кидиппа. Из-за
яблок скандинавские боги-асы убивали великанов-етунов. И самое главное,
самое знаменитое среди зловещих плодов познания зла - яблоко раздора,
несущее беды всем, кто его коснется. Яблоко - враг, проклятие рода
человеческого. Недаром солдаты всех времен мишень называли яблочком. Они
знали, куда надо стрелять.
обидел тронутого умом Захарыча, даже мертвых немцев подозревал в
замогильном коварстве. Да самый их дух выветрился отсюда, надежно заглушен
яблочной вонью.
уставился в живот Ефиму.
невмоготу среди яблок.
и коробок.
кальвили, громоздились штрейфлинги. Плотоядно алел румянец, подкожные
точки миллионом фасеточных глаз уставились на него.
отвращение, откусил кусок. Следы зубов четко отпечатались в желтоватом
мясе.
- нет.
нелепо разинутым ртом с ярко накрашенными губами.
эти ваши деревья. Все равно они никому не нужны. Я выкорчую все до
последнего корешка, землю выжгу...
клацнули у самых глаз.
задел плечом стопку ящиков. Сверху, ударяя по плечам и голове, посыпались
яблоки. Ефим отпрянул в сторону и едва не угодил под рушащуюся башню
списанной тары. Яблоки хлынули под ноги.
казарм, артиллерийских погребов, лазарета выкатывались яблочные валы.
Круглые, продолговатые, гладкие, ребристые яблоки падали отовсюду, грозя
засыпать его с головой. Это было бессмысленное тупое нашествие, если бы в
их движении оказалось хоть немного разума, Ефим не сделал бы и десяти
шагов. Но даже сейчас взбесившимся яблокам не было до него дела. Они
катились в разные стороны, рассыпаясь и перемешиваясь, сталкиваясь друг с
другом, а Ефим бежал, давно потеряв цель и смысл бегства. Так, попав в
слишком сильный прибой, избитый волнами пловец еще борется, рвется куда-то
и остатками угасающего сознания видит злую волю в том явлении, что
равнодушно топит его.
Флинт Эрик
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Жюль Верн
Скальци Джон
Афанасьев Роман