смог думать, как прежде, потому что уже привык убивать. Потому, что меня
коснулась война, и я изувечен. А другие? подумал он. Те, кому
посчастливилось выжить, как они будут думать и как они будут жить? И что
они сделают со своею жизнью? Латорн, в тоске и смятении подумал он, что с
ним будет, что они сделают с ним? Неужели он станет когда-то похожим на
Землю?
травинки, и горькие, четкие мысли...
храбрых, и выживает только тот, кто усвоил урок. Скверный урок: своя жизнь
всегда важнее чужой, и прав только тот, кто умудрился выжить.
тревожишься о Латорне? Может быть он уже мертвее, чем ты. А если нет...
нет привычки к войнам, мы были цивилизованны и разумны, и если мы
победим... что значит одно поколение? - сказал он себе. - Представь,
сколько поколений надо было сломать, чтобы на свет могла появиться Инта. И
сколько еще поколений надо было сломать, чтобы такие, как Алек и Инта
пришли убивать на Латорн. Все будет нормально, лишь бы мы победили...
полную звезд, голосов и запахов жизни - самое странное из приключений:
мгновение смысла среди безумия. А еще через миг он бросил себя сквозь
времена и миры, сквозь... сквозь... в красное и зеленое, но здесь их нет,
и опять рывок - серое и дождь, но это снова пустышка, и надо собрать все
силы, все до капли, и первый страх: а вдруг я их не найду? и первую
тревогу: что со мной будет, если я их не найду? - все, все в упругий
тяжелый ком, до темноты, до удушья, и снова рывок, но сил уже нет, ты
вязнешь, ты рвешь в отчаяньи вязкие нити - и белый-белый, мертвый, пустой
мир? пространство? но в белом, пустом и мертвом две черные, будто
обугленные, фигурки.
Твердая рука Алека, тревожный взгляд Инты - и он ответил им вяло и
облегченно:
уходить, потому что где-то внутри он знал: это не повториться. Это могло
быть только здесь, но мы отсюда уйдем. Вот Альд очухается, и уйдем...
вместе...
здесь у всего есть своя причина.
подумал? Моя улиточка, мой командир, зря я так про тебя подумал.
куда мы попадаем?
это мы придумываем Лабиринт? Это ведь самое подлое...
твое, понимаешь?
не помнишь. А знаешь, где очутился я? Веселое такое местечко, где был ваш
корабль и можно было убить кого-то в черном мундире. Проекция подсознания,
- сказал он задумчиво, - наверное, это все время во мне сидело. И,
понимаешь, я все время чувствовал, что это неправда. Сплошные натяжки,
понимаешь?
было города - я бы это почувствовал... даже самый чистый город излучает
много тепла. А если нет, зачем было нападать на небольшое селение...
что-то взрывать или жечь? Зачем было солдату гоняться за кучкой
аборигенов? Да и этот... черный - он был слишком неуклюж для
профессионала. При всей моей к вам любви - уж драться-то вы умеете.
понимаешь, тогда я не осознал... только ощущение: что-то не так, надо
додумать. И я оказался в месте, где можно думать. Оазис, - сказал он, - и
я создал его сам. Даже не я - потребность выскочить из игры и подумать.
с Алеком заодно?
каждый характеризуется большим числом степеней свободы. Видимо здесь мы
сами задаем параметры... мира. Сами творим для себя лабиринт. Плохо то,
что при таком раскладе нам нельзя прыгать из мира в мир. Нас опять
разбросает, потому что... ну, то, куда мы попадаем, это мы сами, то, что в
нас. И мы только и будем без конца друг друга искать.
сошла с ума!
прочь. И тут Алек увидел, что трава зеленая, а небо синее, как в воде. И
по синему облака - беленькие волоконца. А трава шуршит.
поглядел на свою руку. Грязнущая была рука - в пятнах копоти и въевшейся
сажи.
голове, даже удивления не было в нем. Даже привычной тоски не было в нем.
потому что и это обман. Надо просто вставать и просто идти вперед.
синее небо, слишком яркое солнце, слишком зеленая трава...
неохота быть живым. Хочу назад в Легион. Игрушечный бой, а потом Простор,
и чтоб от меня никто ничего не хотел...
далеких гор уже выступали из синевы.
Альдов Латорн, балаган, со злостью подумал он, размалеванный балаган, кого
они хотят обмануть? И они все шагали вперед, Альд спешил, что-то гнало
его, и он все смотрел по сторонам, словно помнил - и узнавал.
в зеленом меху, и мы идем по тропе, странно, подумал Алек, не было никакой
тропы, но она упрямо тащила их вверх, мотала и путала в валунах, а под
ногами лежал спокойный мир - равнина с ярко-синей рекой и желтыми полосами
полей, но тропа завернула их за утес и полезла в каменную трубу, и остался
каменный бок скалы и клочок невозможно синего неба, и мы карабкаемся
вверх, хватаясь за жесткие ребра скал, сорвемся к черту, подумал Алек, но
тропа завернула последний раз и прыгнула на наклонный лужок.
той самой до глупости синей рекой, закованная в обрывы, закутанная в
курчавый лес, протянутая прямиком в горизонт.
не хотел на него глядеть, ведь он сразу заметил ту плиту, а могилы - они
одинаковые везде.
спросила:
звонкие имена, и снова Алек услышал звон чужого железного языка, и теперь
ему было не все равно, что-то такое поднялось в нем, словно колокол на
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Суворов Виктор