гипнотизирующий прибор. Жуткая штука! Но кое-что выпадает из картины.
Дважды гипнотизировал сам Киселев, и вот этот вот разговор: "Развезем
коробки по всем объектам".
сержант. Осмелюсь вас перебить, Анна Егоровна. Картина может быть та или
иная, дело все равно дрянь. Время идет. Первая задача - известить
райцентр. Как быть с ним, ваше мнение? - Сур показал на койку.
Правильно. Необходимо ехать в район. - Она повернулась к Степке: -
Горсоветовских работников ты знаешь в лицо? Некоторых... Они приходили в
сарай? Нет? Впрочем, все течет, могли и побывать покамест.
пустяк ехать, два часа, но кто знает положение на дорогах? Ах, негодяи! -
сказала она и ударила по столу. - Знать бы, какую пакость они затеяли!
кефира и реле зажигания для "Запорожцев"! Брось... У меня такое вертится в
голове... - отнеслась она к Суру, но Степан не унимался.
обыкновенным крестным знамением можно спровадить. Как действует это
оружие?
судить об этом оружии - о бластере то есть, - так как за долю секунды,
пока оно работало, ничего нельзя было понять.
- Мне что важно: форма очень уж странная. Смоделировано отнюдь не под
человеческую кисть. Простая папка. Ни ручки, ни приклада... Антабок этих
ваших нету, придела..
указывал в начале разговора.
разряд, вот что!
следопыты. Слишком хорошо знаю, как плохо оно соотносится с человеческим
организмом. Товарищ Габриэлян, я хотела бы забрать этот властер с собой, в
район. Для убедительности. Да и одного из мальчиков. Лучше этого. - Она
показала на меня. - Второй пригодится здесь, вы совсем задыхаетесь.
Властер придумали!..
меня было противоастматическое, для инъекций...
бластер, направив его кристалл в потолок. Вдруг докторша тихо проговорила:
"Ого!", очутилась около Рубченко, тронула его веко и молниеносно нагнулась
к груди. Мы вскочили. Анна Егоровна тоже встала. Лицо у нее было красное,
а глаза сузились. Она сказала:
Сурена Давидовича начался сердечный приступ. Анна Егоровна "вкатила ему
слоновую дозу анальгина", потом занялась "бывшим покойником" - это все ее
выражения, конечно. Движения у нее стали быстрые, злые, а голос совершенно
хриплый и басистый. Раз-раз! - она выслушивала, выстукивала, измеряла, а
бедный Сур смотрел изумленно-радостными глазами из-под бинтов. Вот уж было
зрелище! А время только подбиралось к двенадцати, понимаете? За четыре
часа разных событий накопилось больше, чем за двадцать шесть лет - сколько
мы со Степаном вдвоем всего прожили. Едва Сур немного оправился, докторша
приказала запаковать бластер для дороги. Я принес из мастерской футляр для
чертежей, забытый кем-то из студентов, - коричневая труба такая разъемная
и с ручкой сбоку. Сур обмотал бластер ветошью, опустил его в трубу, плотно
набил ветошью, как пыж, поверх бластера и закрыл крышку. Она была
свободная - Сур подмотал лист бумаги. Мы помогали. Докторша в это время
еще возилась с Павлом Остаповичем. Ему тоже забинтовала голову; бинтов
пошло меньше, чем на голову Сурена Давидовича. Оказывается, ухе
забинтовать труднее, чем лоб с затылком.
требуется. - Она посмотрела на Степкино лицо и пробасила: - Дьявольщина!
На выходном отверстии уже соединительная ткань.
- Она язвительно ухмыльнулась. - Но предположим, я ошибалась. Бывает. А
вот чего _н_е_ бывает: за сорок минут, прошедших от одного осмотра до
другого, свежая рана приобрела вид заживающей, трехдневной давности.
Поняли?
кусочек такого же материала, из которого был сделан бластер. Серый с
зеленым отливом или зеленый с серым - он все время менялся и был похож на
травяного слизняка.
мелкокалиберных патронов. "Слизняк", положенный на дно, сразу прихватился
к нему - прилип.
в карман, Алеша. Через пять минут я подгоню машину.
имею...
познакомились с русской Жанной д'Арк!
поймете, как накатывает страх в самое неподходящее и неожиданное время. До
пятидесяти пяти минут двенадцатого я не боялся, а тут меня затошнило даже.
Мы со Степаном привыкли всегда быть вместе. И вдруг - уезжать. Я сказал:
голосок: "Пятиугольник двести! Вернись к "посреднику". Пауза. Потом снова:
"Пятиугольник двести! Вернись к "посреднику".
пятиугольники!
отвечай". И сейчас же на полтона ниже: "Пятиугольник, говорит Угол третий.
Я иду к тебе".
пистолет "Макарова", сунул за пазуху, запер шкаф, оттиснул печать на
дверце, ключи бросил Степке, выхватил у меня "слизняк" и переложил его в
железную коробочку из-под печати, сунул ее в мой нагрудный карманчик и
рявкнул еще неслыханным нами голосом:
Степан! Наблюдать снаружи, не вязаться! Марш!
дверь. У меня в руках был бластер в чехле для чертежей.
Выполняй!
"Иди!" - и побежал дальше, Я понял, куда он бежит, - к пустой голубятне,
посреди двора. Я, кажется, заревел. К гаражам явился с мокрой физиономией
- это я помню. Из третьего или четвертого кирпичного гаражика выползал
серый "Москвич", мирно попыхивая мотором. Анна Егоровна, как была, в
халате, сидела за рулем. Она открыла правую заднюю дверцу, и я влез в
машину.
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Свержин Владимир
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий