напротив двухэтажного коттеджа. Багровое предзакатное солнце мягко
падало за альпийские вершины, оставляя на спокойной глади Женевского
озера длинную, подернутую рябью, светящуюся дорожку. Дневной зной
сменился вечерней прохладой, прозрачный воздух был напоен ароматами
горных цветов, свежестью близкой воды, какой-то неземной
умиротворенностью, спокойствием, тишиной, сытой и безмятежной
сонливостью. Здесь, в одном из богатых пригородов Женевы, недалеко от
французской границы, люди не просто жили -- они получали удовольствие
от жизни.
гнездышко свил себе старина Джил!" -- усмехнулся он, сдвигая шляпу на
затылок.
прекрасный полицейский, великолепный спортсмен, отчаянный, смелый,
любивший риск больше собственной жизни, пускавшийся в совершенно
немыслимые авантюры, участвовавший в десятках, если не сотнях стычек, в
погонях, захватах, перестрелках. И при этом он всегда выходил целым и
невредимым из любой самой скверной истории, всегда одерживал верх над
врагом. Он прекрасно стрелял, в совершенстве владел несколькими видами
восточного боевого искусства, знал несколько языков, обладал весьма
серьезными сведениями из медицины, химии, криминалистики,
юриспруденции, а также других областей знания, необходимых в его
непростой работе. И при всем при этом имел оригинальный склад ума,
некий талант к сыску, отлично понимал, что в его работе бурному финалу
всегда предшествует будничная, кропотливая, порой заводящая в тупик,
рутина. Словом, Джил Сэндерс был эталоном, к которому, как считал Клод
Реналь, должны стремиться полицейские всего мира.
отделе Скотланд-Ярда. Судьба бросала его из Портсмута в Ньюкасл, из
Бирмингема в Глазго, из Белфаста в Лондон, пока наконец двадцати пяти
лет от роду он крепко не сцепился со своим тогдашним начальством. С
британской полицией пришлось проститься, но, перебравшись на материк,
Сэндерс тут же изъявил желание служить в полиции французской. Тут-то он
и встретился с Клодом Реналем, который вскоре стал его лучшим другом.
Бок о бок на протяжении шести лет они ворошили гнезда преступного мира,
врывались в тайны парижской мафии, вступали в единоборство с уголовными
элементами всех мастей. Они прекрасно дополняли друг друга, дополняли и
учились: Клод у Джила -- решительности и быстроте, Джил у Клода --
способности к вдумчивому анализу и умению оперировать фактами. Джил был
непревзойден в действии, Клод же не имел равных в логике. Шесть лет
постоянного общения принесли благотворные плоды для обоих, наградив их
теми качествами, которых у них как раз не хватало.
окрестили его французские коллеги, снова не повезло: во время ведения
дела по раскрытию крупной банды фальшивомонетчиков он вторгся в
недоступный для простых смертных мир одного высокопоставленного
вельможи. Дело замяли, а не в меру ретивого сыщика вежливо "попросили"
уйти из полиции.
Сэндерса. О дальнейшей судьбе своего друга Клод Реналь знал только
понаслышке. Кажется, Джил пустился в какие-то сомнительные авантюры,
участвовал в секретных операциях в Анголе, Иране, Никарагуа, Панаме, на
Ближнем Востоке. Несколько лет прожил в Центральной Африке. Сколотив
изрядный капиталец на продаже своего опыта, рук и головы сильным мира
сего, он внезапно вернулся в Европу и совершенно неожиданно осел в
Швейцарии, купив коттедж на берегу Женевского озера. С тех пор прошло
уже несколько лет, но о некогда отчаянном парне, Джиле Сэндерсе, ничего
слышно не было. "Видимо, -- решил Клод Реналь, -- старина Джил
окончательно вышел в отставку".
очень любопытному делу, комиссар Реналь не замедлил привести свое
намерение в исполнение. Совместная итало-французская операция по
разгрому международной шайки контрабандистов завершилась неделю назад,
но особыми успехами ее финал не блистал. Пожалуй, единственным светлым
моментом во всей этой акции оказалось обнаружение целого склада
наркотиков в городке, вверенном бдительности комиссара Реналя; самой же
банде удалось уйти почти без потерь. Получив от парижского руководства
благодарность за прекрасную службу -- что бы там ни было, а склад
наркотиков был найден именно группой Клода Реналя и именно в его
городе, -- комиссар, пользуясь благорасположением начальства к своей
персоне, попросил отпуск на пару недель и незамедлительно получил
согласие. Эти две недели он намеревался посвятить частному
расследованию дела Левьена -- Лебона -- Риччи, -- частному потому, что
для официального начала следствия пока не было оснований. Антонио
Пеллони, его старый друг и миланский коллега, выразил искреннее
сожаление, что не может помочь комиссару в этом расследовании -- по
крайней мере в ближайшее время: дома ждали неотложные дела. Сказав
Марии, своей верной супруге, что едет навестить старого товарища по
службе -- а доля правды в этом действительно была, -- Клод Реналь
отправился к берегам Женевского озера, к Джилберту Сэндерсу. Помня о
выдающихся способностях "британского льва" и о тех шести отчаянных
годах совместной работы в парижской полиции, Реналь надеялся склонить
его к поискам разгадки страшной тайны.
Джилберт Сэндерс. Это был крепкий коренастый мужчина, сильно
загоревший, с правильными чертами лица, холодным оценивающим взглядом
серых, глубоко посаженных глаз. Одет он был в голубой вязаный свитер и
старые потертые джинсы.
следовать за ним.
взгляд у него какой-то колючий, настороженный, словно я к нему с
обыском явился. А как он изменился за эти десять лет! От былой
доброжелательности и открытости и следа не осталось..."
свой кабинет.
недовольный! Мое вторжение несвоевременно".
худощавый мужчина и нервно курил сигарету. В глазах его застыли испуг и
растерянность. "И тем не менее я им помешал", -- решил Реналь.
Виски?
мой... компаньон.
посмотрел по сторонам, как бы в поисках пути к немедленному бегству.
представляя комиссара. -- Из полиции, -- добавил он, и в его последних
словах Реналю почудилась какая-то скрытая многозначительность.
свободное кресло. -- Честно говоря, не ожидал тебя увидеть.
приобретенное с годами профессиональное чутье не позволило ему
высказать свое недоумение вслух. Комиссар предпочитал больше слушать,
чем говорить. "Кроме того, -- предположил он, -- у Сэндерса вполне
могут быть причины не упоминать о телеграмме при постороннем".
закуривая. -- Столько лет не виделись...
залпом выпил содержимое своего стакана.
Миллер быстро переглянулись, затем Миллер поднялся и, извинившись,
вышел из кабинета через вторую, только сейчас замеченную комиссаром,
дверь.
рантье. Как живешь, старина?
все... -- Он махнул рукой и замолчал.
Реналь видел, как он постоянно, но не открыто, а исподтишка наблюдает
за ним.
Выкладывай, с чем приехал. При нем, -- он кивнул на пустое кресло, где
только что сидел Миллер, -- можешь говорить все без утайки. От него у
меня секретов нет.
раздражение, -- это мой компаньон. Надеюсь, ясно?
что-то отталкивающее, пугающее и, главное, чужое. Будто подменили его.