рассказывать о нас в газетах и на телевидении.
жутко непривычный. Казалось, чужеземные слова, как теннисные мячики,
скачут между голыми бетонными стенами узкого тамбура. Бедуин вяло отвечал
на том же наречии. Потом Селена повернулась к Виктору и тихо произнесла:
будет нельзя _н_и_к_о_г_д_а_.
бойцовских качествах и теперешнем возбужденном состоянии, казалось, готова
была расплакаться от обиды.
перегораживают путь гигантской тушей часового с противотанковым ружьем
наперевес, Виктор, наверное, вспомнил бы молодость и рванул напролом,
опрокидывая стулья и круша стекла, но сейчас это было абсолютно неуместно,
это было все равно что качать права в храме. И он просто повернулся и
пошел, бросив через плечо:
пятая комната.
дорогу пешком - девять километров по выжженной долине, вдоль разбитой
дороги, сквозь клубы пыли и грохот танков, идущих навстречу. Приятная
перспектива. Он остановился и обернулся.
ждать у внешнего ограждения.
согласитесь подойти завтра в здание мэрии?
провинциальной непосредственностью всплеснув руками:
писателем, собственно единственным писателем-бедуином, известным на весь
мир. Виктор даже читал несколько его вещей в переводе. Какого же черта он
здесь делает, на проходной главного корпуса Лагеря? Или не главного?
Господи, какая разница?! При чем здесь Хафиис?
разговор по телефону опять же на каком-то собачьем языке.
одновременно с отвращением поймав себя на этой этнической нетерпимости. Да
нет же! Никогда он этим не страдал. И бедуины раздражали его не по
национальному признаку - у этого раздражения была совсем другая природа:
что-то среднее между психологической несовместимостью и... - как это
называлось в годы его юности? - _к_л_а_с_с_о_в_о_й_ ненавистью. Да,
бедуины были людьми другого класса, точнее, даже другого мира, и Виктора
раздражала закрытость этого мира, как раздражала всегда, с самого детства,
любая закрытость: монастыря, секретного института, лепрозория или
департамента тайной полиции. Люди по ту сторону любого кордона знали
что-то, чего не знал он, - это было несправедливо, они ограничивали его в
праве на знание, в праве, которое Виктор почитал священным для
биологического вида Homo sapiens. Однако с годами закрытой информации
становилось почему-то все больше, и люди, владеющие исключительным
знанием, отдалялись все сильнее от людей обычных, таких, как Виктор, и
смотрели на них с высокомерием и снисходительной жалостью. И порою это
становилось просто невыносимо, особенно если не выпить вовремя хорошего
джину...
Вот почему Виктор тоже не любил этих мрачных бородачей в синих балахонах и
их женщин с лицами, вечно закрытыми паранджой, и их детей... Стоп. У них
же никогда не было детей. Виктор вдруг только сейчас задался этим
вопросом. Как же так? И вспомнился Шопенгауэр, сказавший однажды, что,
если бы люди жили вечно, им стало бы ни к чему рожать детей. Бедуины -
раса бессмертных. Любопытная гипотеза. Не забыть бы поделиться с
Големом...
ребят и одна девушка, всем на вид лет по шестнадцать, все удивительно
чистенькие, свеженькие, румяные и дышащие прохладой, словно только что
пришли с мороза. Селена приветствовала их вертикально поднятой левой рукой
со сжатым кулаком, они ответили тем же, а Хафиис выпрямился, расправляя
плечи и слегка откидывая назад голову, и сквозь его прищуренные веки
полыхала черная ненависть. И это был такой мощный эмоциональный луч, поток
лучей, что Виктор физически ощутил его обжигающую силу, отраженную от
бодрых детишек-штурмовиков. И сделалось страшно. Такую ненависть в глазах
он видел только на войне, а таких подростков он вообще никогда в жизни не
видел. И он не знал теперь, кто для него более чужой: бедуины, не имеющие
детей, или дети, отказавшиеся от родителей. А ведь в том немыслимом строю
на площади маршировал и его собственный внук Август - сын Ирмы.
"ситроене". Значит, придется терпеть до города.
неразговорчив, и, получив от него пару-другую ответов типа "да, нет, не
знаю", Виктор задремал. Колонна танков уже прошла, и над опустевшей
дорогой в знойном мареве повисла зловещая тишина.
резко поднялся, роняя на пол уже совершенно высохшую, горячую простыню,
пару секунд посидел на кровати, выжидая, пока пройдет головокружение и
рассеется желтая муть перед глазами, вытер ладонью пот с лица и, наконец
поднявшись, приблизился к окну.
сиамца, выгнув спины и чудовищно распушив черные хвосты, попеременно орали
друг на друга низкими, противными, почти человеческими голосами. Один был
нечистокровный сиамец: белые пятна на лапках и сизоватая морда выдавали
примесь плебейской крови. Второй - образцовый представитель породы -
выглядел совершенно как домашний кот, а может быть, и был домашним, и
Виктор мысленно поставил на него. Однако поединок не состоялся. В центре
двора появился третий кот, тоже вроде бы сиамский, но почти черный,
крупноголовый и вообще огромный, - те двое рядом с ним казались котятами.
в разные стороны.
этого таиландского зверья?"
по улице сиамского котенка на шлейке и собралась толпа зевак. Такого
местные жители еще не видели, а одна девочка даже спросила:
Они жили по всем подвалам, по всем помойкам вместе с рыжими, черно-белыми
и полосатыми, но голубоглазых экзотических красавцев было несравнимо
больше. Размножались они, что ли, быстрее? Или признаки их породы были -
как это учили в школе - доминантными? Кошек вообще в городе стало
видимо-невидимо. Мышей они слопали всех до единой, даже крыс практически
полностью передушили, оставив доедать собакам, а еще в народе
поговаривали, что скоро исчезнут воробьи, - сиамцы необычайно лихо за ними
охотились.
плеснул себе в стакан и поглядел на часы. Сиеста кончилась. Пора к Тэдди.
Кстати, ужасно хочется есть. Несмотря на жару. Кажется, он сегодня так и
не позавтракал.
глаза, - и маринованных миног, и грибы, и мясо по-гватемальски..."
Думбель в шикарных белых брюках и белой рубашке с короткими рукавами, с
карманчиками и погончиками. Он был теперь похож на губернатора острова
Борнео, и к его мускулистым загорелым рукам сильно не хватало тяжелого
маузера, завершающего образ. А также хорошо бы смотрелись рядом с ним по
обе стороны рослые негры с автоматами. Однако губернатор острова Борнео
был настроен миролюбиво, потягивал из высокого бокала что-то
газированно-прохладительное и задумчиво глядел на запотевшую рюмку то ли
коньяка, то ли виски.
не на месте событий?
присутствовать там, где национальный конфликт перерастает в военный?