рот, оказавшийся широким, как у жабы, засвистел мощно и страшно. У Томаса
и Олега заломило в ушах. Свист нарастал, в нем появились переливы, словно
огромный соловей со скалу размером старался перекричать соседа. Или увидел
вкусного червяка, толстого и длинного, как уж. Конь под Томасом прядал
ушами, пятился. Томас удерживал железной рукой, но у самого сердце
замерло, а вместо жаркой крови словно кто налил холодной ртути.
ладонь свиста давила еще, бедное животное задрожало, колени начали
подгибаться. Олег с трудом удерживал лук, а стрела на тетиве плясала,
острый конец смотрел то в землю, то в небо,
халатами, всадники скрылись за церковью. Затрещала крыша на ближайшем
тереме, конец обломился, его унесло, будто могучим ветром. Деревянные
дощечки черепицы, гонта, посыпались, как орехи, рассыпались без стука: все
заглушал пронзительный свист.
доспех рассыплется, как из сухой глины!
чтобы набрать воздуха.
Должен же воздух набрать! Воздух набираешь ртом, а выпускаешь...
выпускаешь сзади. А у него все наоборот!
примеру, и набираю и выпускаю одним местом. И даже не ртом, как-то неловко
даже увидеть рыцаря с раскрытым, как у простолюдина, ртом... Даже у твоего
коня есть ноздри...
ярости сорвал с седельного крюка боевой рыцарский топор, размахнулся так
широко и мощно, что раздался свист рассекаемого воздуха, а затем и треск
деревянных брусьев. Клетка содрогнулась, полетели щепки и обломки дерева.
Свист оборвался, словно обрубленный острым лезвием.
повернулся к деревянному столбу. Женщина покачала головой и махнула ему в
сторону клетки. Томас поклонился и величаво развернулся к поверженному
противнику.
ударом зубы. Чудовищный Свистун медленно поднимался с охапки гнилой соломы
и тряпок, по перекошенному лицу текла кровь. Он сплюнул красным, погрозил
немытым кулаком размером с половецкую голову.
пролезет!
поспешно поднялись, бросились с саблями и пиками. Свистун оскалил страшно
зубы, перекосился, зашипел, как разъяренный кот. Свиста не получилось,
топор даже на излете сумел своротить челюсть, но все равно половцы в
страхе попадали и закрыли головы халатами.
существа, домчался до городской стены, вскарабкался, на самом верху
оборотился, еще раз погрозил огромным грязным кулаком, уже всем сразу, и
исчез.
стыд и решимость, в руках вместо луков появились арканы и багры.
замуж выйдет, но и родить успеет.
ожидал, что рыцарь сорвется с места в галоп и помчится так до самого
Лондона, однако Томас рысью подъехал к столбу, протянул руку:
были странные лиловые глаза, таких Томас у людей не видел, гордо
приподнятые скулы и тонко очерченный нос. Губы были выкрашены желтой
глиной. Томас улыбнулся своей самой мужественной улыбкой. Ему говорили,
что когда он так улыбается, даже королева добудет для него ключ от своего
пояса верности. Женщина одним прыжком оказалась позади рыцаря. Олег
одобрительно свистнул, кони пошли вскачь. Копыта загремели по сухой земле,
взвилось облачко пыли.
пропустил Томаса с женщиной вперед, наложил на тетиву стрелу. Тяжелые кони
русичей могут с ходу проломить стену, но зато легкие кони половцев без
труда догонят, а острие копья вонзится между лопаток. Или хуже того,
повяжут арканами, будут изгаляться долго и сладостно, ведь утех и
развлечений у бедного степного народа мало, а потом неспешно сдерут шкуры
на барабаны.
сложенный из толстого мореного дуба, потому и не сгорел, хотя весь в
пятнах копоти. Окна забраны железными решетками, дверь низкая, обязательно
пригнешься, там даже один ратник устоит супротив целого войска.
снял женщину. И вовремя: с той стороны уже несся отряд. В руках были не
сабли, а более опасное -- булавы, палицы и арканы.
деревянный брус. Томас и женщина уже поднимались на верхний этаж. Сильно
пахло гарью, из-под ног вздымались тучи золы. В бревнах еще таился жар,
кое-где поднимались дымки. Огонь, не одолев с наскоку, пытался грызть
мореный дуб изнутри.
здесь можно драться против всего войска сарацинов! Надежные дома строят
твои русы. Помню, когда однажды...
юмора все-таки не уловил.
Томас тут же грянулся всем весом, навалился. Под окованными сапогами, как
молодой лед, затрещали толстые доски. Бревенчатая стена зашевелилась.
Сверху посыпалась зола, горячие угольки. Снизу тяжело бухало, в дверь били
тяжелым.
сил, Олег раскачивал равномернее, старался попасть точно в ритм. Стена
трещала, но стояла. Олег присел еще ниже, ухватился обеими руками внизу,
напрягся. Томас давил изо всех сил, готов был уже отказаться, когда рядом
оказалась женщина. Ее лицо было перепачкано сажей, в серых волосах
застряли угольки.
сильнее. Качнули еще, а с третьего раза стена затрещала, дрогнула. Бревна
зашевелились, стали проворачиваться, оставляя следы, наконец одно
выскользнуло, как на мокрой глине, и вся стена обрушилась.
ругань, дико ржали кони. Взвилось черное облако гари и дыма.
кони от грохота и горячей золы рванули на другую сторону улицы. Половец,
который уже положил ладонь на седло лошади Олега, сполз на землю со
стрелой в спине. Второй быстро и хищно повернулся. Увидев бегущих на него
железного рыцаря и волхва, исчез так стремительно, что Томас выругался и
перекрестился.
своих спасителей в седлах, застыла, ухватившись за косяк. Глаза ее были
тревожны, но она медленно выпрямилась, подняла руку в прощальном жесте.
других, растерзанных, поруганных, убитых или проданных в рабство. Впрочем,
разве те виноваты, что им не встретились могучий англ и умелый волхв?
с плачем просила взять с собой, он нашел бы, как отказать, но она лишь
гордо стояла и молча смотрела им вслед. Он выругался еще, чувствуя себя
Эриксон Стивен
Каменистый Артем
Бажанов Олег
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Афанасьев Роман