Седые кустистые брови нависали так, что глаз не было видно, но Мрак
чувствовал, что следят за каждым его движением.
что свору отогнать...
думали, что такие...
хороша собой. Олег, привыкший все подмечать, смутно удивился, что за время
странствий им почти не встретились некрасивые женщины или красивые враги.
нет железной руки властителя, там властвует разбой. Я местный маг...
старый, но не очень могучий. Моя сила не в магии...
оказался королем в изгнании, молодая женщина -- принцессой... или нет
старик чтобы был заколдованным магом немыслимой мощи, а в благодарность за
спасение... гм... нет, чтобы женщина в благодарность...
Говори!
торопливо хлопотала среди раненых. Олег чувствовал ее любопытные взгляды,
потом как-то само собой ее черные как ягоды терна глаза повернулись к
Таргитаю и уже не отрывались от дударя.
Словно бы мог очиститься, как Мрак очищал себя горячим песком за неимением
воды.
перепугала Олега до икотки, когда подошла, любопытствуя, к костру. Мрак
тут же швырнул в нее камнем. Попал удачно, ящерица упала замертво. Почти
замертво, так как ожила, когда Мрак почти заканчивал снимать шкуру.
Вырвалась, забегала, Мрак погнал ее на Олега. Волхв успел ухватить и,
сердясь за испуг, удавил голыми руками.
даже чуточку пахло тиной, хотя в жарких песках вода могла только
померещиться. Мрак с удовольствием разгрызал полые кости, шумно выдувал
костный мозг. С одной костью промучился долго, выбивая мозг, пока не
стукнул ею Таргитая в лоб.
бы раньше, что будет есть большую жабу, -- а ящерица просто вытянутая
жаба, -- плюнул бы в глаза. Но ест, не жалуется. Таргитай показывал
молодой женщине, как играть на дуде, Мрак отдал сапоги слуге на починку, а
Олег жадно впитывал неторопливый говор старого волхва.
такое... Это мне, я уже одной ногой там, внизу... Ты мог слыхать, что в
старину хоронили только в скрюченной позе. Подвязывали руки и ноги, если
надо -- подрезали сухожилия. В могиле клали так, будто лежит в утробе
матери. Посыпали охрой, что по наших магическим обрядам являет собой
кровь. Все для того, чтобы облегчить новое рождение...
в человеке. Шел круговорот душ в природе, все понимали звериную речь, все
были с природой едины... Если охотник убивал зверя, то просил прощения...
жизни не знал. Но вышли в Степь, увидели мир бескрайним... Увидели, как
солнце совершает свой путь по небу... Всегда с востока на запад! И
дознались, что ночью солнце совершает путь обратно. Уже под землей. И
тогда мудрецы решили, что человек должен оставаться человеком и после
смерти... Для этого его нужно хоронить распрямленным!
лесу, не плескаться в реке, не прыгать по деревьям. Никогда не видеть
солнечного мира, никогда! Кто попадает в подземный мир, не возвращается.
что выбирает. И для всех последующих поколений выбирает. Сшиблись две
могучие силы. Старые боги требуют круговорота душ в природе, новые хотят
закрепить человека в человеке. Взгляни!
лицевой урной. Когда умрет, его сожгут и сюда засыпят прах. Гончар не
просто сделал урну, а очень точно вылепил лицо старого ведара. Боги судьбы
уже не пустят душу в зверя или птицу, а вернут человеческий облик и
ввергнут в мрачное подземное царство... или забросят в солнечный мир
вирия!
Остаться наслаждаться жизнью и после смерти в этом прекрасном мире, но
одеть звериную шкуру и лишиться людей, или же остаться человеком, но
рискнуть навеки уйти в мрачный подземный мир?
возможность, хоть малая, что можно попасть в вирий... Люди рождаются с
жаждой риска.
вместе Все они дети одного бога, объяснил он. И послушные, и драчливые, и
умные, и некрасивые...
на подбор, а чего жалеть, если лес чужой? Да и вообще дуб -- дерево
мужчин, как береза -- дерево молодых женщин. Поверх погребальной крады
постелили цветной ковер, разложили украшения погибших. На грудь павшим
воинам положили щиты, в ноги -- колчаны со стрелами, луки. Мрак позарился
было на один, но проверил тетиву, скривился, оставил в пользу подземного
бога, Олег, чуткий к обрядам, отметил, что в головах поставили берестяные
и глиняные чаши с медом, горшки. В горшках гречка, просо, рожь. На пальцы
надели кольца, в том числе и серебряные с камешками. Одели пышнее, чем
одевались при жизни. Даже сапоги сменили на новые, хотя до этого были в
растоптанных и пыльных от дальних дорог.
сразу -- жаркое, красное. Взметнулся черный дым, скрыл от глаз убитых.
Невры попятились от жара, Таргитаи закрывался ладошками.
сжигаем, неважно, оружие, рыбацкую сеть, еду, украшения наконец? Мертвому
ни к чему, а живым могли бы сгодиться.
доискиваются что и почему. Им важен результат. Сказал заклятие -- гора
сдвинулась. А вот почему... Немногие знают сокровенные тайны, которые
нельзя разглашать непосвященным. Но ты -- особый волхв.
встретит, если верить ему, такого же любопытствующего. Сам готов открыть
тайны волхвов!
медведями, женщины -- обезьянами... Не веришь? Проследи за их повадками. И
сейчас жаждут вернуться, зверьем жить легче. Единственный способ удержать
в человечьей личине -- заставить трудиться. Но человек уже силен, он может
потрудиться утро, а день лежать в праздности, снова превращаясь в
животное. Вот и придумано, чтобы нарочито держать в работе... Мы создали
обряд, чтобы мертвому класть все его имущество. То есть уничтожать, чтобы
делали снова. Простым людям нельзя знать такие тайны! Работать никто не
захочет. Тем более зря, как они сочтут. Мы-то знаем, что не зря! Новое
оружие, посуду, снаряжение -- делают лучше, добавляют что-то еще. И
человек все время трудится, не озверевает, и польза для общества...
какой великой... Это я урод: мне мало, чтобы получалось, хочу знать, как
получается... Я могу трудиться гораздо больше, чем надобно.
уже немного топтать эту землю... А тебе суждено надолго стать паршивой
овцой...
друзей. Но мне мало лишь пользоваться заклинаниями. Мне надо уметь их
составлять.
оторваться от Таргитая, глаза покраснели, а губы распухли. Олег шевелил
губами, укладывал в памяти рассказы старого мага. У него тоже глаза были
красные -- слушал ночь напролет.