России, я думаю, тебя не сразу сцапают. Вали домой, Ваня! Никто тебе здесь
не поможет. Но одну штуковину я тебе дам, глядишь, пригодится!
Отмычку? Чего ты мне можешь дать сейчас, Гуг Хлодрик Буйный, предводитель
шайки грабителей и алкашей?! Чего у тебя есть за душой и вне ее - канистра
виски? Или, может быть, ржавый парализатор? Мне в нашей всесильной конторе
ни черта не смогли предложить, кроме любительской капсулы, понял! А
остальное мне и задаром не нужно!
доберешься до того проклятого места, до этой окраины Метагалактики, это
все твое дело... но ежели ты доберешься до нее, ежели ты решишь
потолковать с местной братией, которая угробила твоих родичей, то тебе эта
штуковина ох как пригодится... Да и все равно продать ее некому! Бери,
Ваня!
вернутся с подкреплением и зададут им жару. Но апатия держала его в своих
тисках. Он не мог встать, решиться на что-то.
вытащил что-то неопределенное, завернутое в тряпицу. Вид у него был весьма
самодовольный. - Мы тут год назад подломили парочку сейфов в одном
пришвартовавшемся судне. Дело было мокрое, пятерых охранничков пришлось в
воду сунуть с камешками, но, Ваня, они сами виноваты, защебуршились не ко
времени, задергались... А суденышко-то оказалось лабораторией
засекреченной, усек? Я как допер, так чуть не сверзился от беспокойства,
но поздно было - тут или пан, или кичман! Я грешным делом, подумал,
ридориумом удастся разжиться, Ваня! Это ж раз в жизни! Грамм - и гуляй до
могилы со всей оравой, еще и останется столько же!
тебя в Отряде, очень жалею!
старина. Ты меня жалеешь, а я вот сейчас тебя жалею, не дай Бог, Ваня, на
твоем месте быть, не дай Бог! Но слушай! Какой там к черту ридориум -
пустые сейфы за семью бронированными дверями, а в одном-вот это яйцо!
Глядика, может, слыхал чего про такие!
яйцо, чуть больше куриного, но цветом такое же, покрытое какими-то
пятнышками, а может, и просто засиженное мухами. Иван понял, что самый
обычный дурацкий розыгрыш.
Из-за этой штуковины вместе с нашими восемь душ отлетело к небесам, а ты
нос воротишь. Ну скажи, вам там самую последнюю технику дают, самые
новейшие- всякие-хреновины...
хреновины давали?
самого дьявола! И помни, какие у тебя друзья, а коли вернешься... - в
глазах у Гуга появились грусть, он судя по всему, не верил, что Ивану
доведется вернуться. Но он старался, чтобы это неверие не выплескивало
наружу. - А коли вернешься, отдашь. Я с тебя за нее строго спрошу, понял?!
Задышал тяжело, взволнованно, будто должно было произойти нечто необычное.
надавил. Поначалу ничего не изменилось, и Иван поневоле подумал, что
старый приятель свихнулся от пьянства, от всего этого дичайшего и
непотребного образа жизни, и он хотел толкнуть его рукой в плечо, чтобы
очнулся от бреда, пришел в себя... Но рука его застыла в воздухе. То, что
Иван увидал, было ни на что не похоже, если только на галлюцинацию. Лицо
Гуга, да и его фигура, начали на глазах меняться: щеки втягивались,
бледнели, плечи сужались, живот пропадал и одежда начинала обвисать
складками несмотря на панцирь, скрываемый под нею, нос из набрякшего и
непомерного превращался в тонкий, правильной формы, борода, вся до
волоска, исчезла, оставив на своем месте недельную щетину...
брился давненько, щетина торчала наждаком. Но не это озадачивало его. Гуг
становился похожим на кого-то очень знакомого, он не просто утрачивал свой
обычный облик, он превращался в кого-то. Но в кого?! Ивану показалось, что
он сходит с ума! Перед ним сидел его собственный двойник, не надо было
зеркала! Только теперь Иван сообразил, что к чему, но поверить, что это
происходит на яву, не мог, не верилось! Да и не могло быть такого!
Хлодриком. - Ущипни за ляжку! А хочешь, за нос! Глядишь, и проснешься.
не помогали - он чувствовал боль и не просыпался.
был спорить на что угодно, что прозвучал именно его голос, это не могло
быть ошибкой, в этом во всем была какая-то закономерность.
- Ивановым голосом. - Ты только чувств не лишись, ладно? А то стал
чувствительным больно, как барышня! Ну, Ваня, отвечай, пока я добрый,
нужна тебе эта хреновина или нет?!
нужного. И все-таки, спросил:
щеки и почти сразу же превратился в обрюзгшего и краснорожего Гуга
Хлодрика.
может, ничего на самом деле не меняется, просто нам начинают видеться
всякие вещи...
непонятная, может, в ней еще чего есть, откуда нам знать. Вон Лысый, ну ты
его должен знать, тот, что тебя брал, доэкспериментировался - щас по ходам
бегает, на четырех лапках и с длинным голым хвостом!
активный, биоактивный, объект в радиусе своего действия. Ну этот дурашлеп
позавчера и доигрался - поймал крысу, здесь их полно, сам видал, приставил
к горлышку яичко, и поминай как звали-только хвостиком вильнул, Ваня! Где
его теперь отлавливать, а? Может, сам возвернется? Хорошо еще, что я
подобрал... Так что ты не дури, не надо!
белой горячки. Но рука его сжимала вполне материальное и даже какое-то
живое на ощупь яйцеобразное тело неизвестного происхождения. И от этой
реальности деваться было некуда. Он обтер яйцо о штанину, сунул в боковой
карман комбинезона.
колючий подбородок.
ты видал, чтобы засекреченные штуки хранили вместе с инструкциями,
чертежами, техдокументацией, ты наивный человек. Ваня. Если и были какие
инструкции, так на другом суденышке за семью замками, а то и вообще у
черта на рогах! Давай-ка, собирайся, пора уматывать, теперь я чую
недоброе, меня чутье не подводит!
огромных ключей-этой связкой можно было проложить череп слону - и долго
возился с замками. Потом со скрежетом и лязгом задвинул три гигантских
засова, опустил сверху металлический занавес и, видно, для пущей
надежности придвинул вплотную к двери непомерный стальной сейф,
сработанный еще лет пятьсот назад. После этого выдохнул тяжело, но
удовлетворенно:
паутину, - Выберемся.
Гуга-Игунфельда Хлодрика Буйного голыми руками не возьмешь! Гляди!
подскочил метра на три вверх, вцепился обеими руками во что-то невидимое,