кричащего, пылающего, размахивающего руками Мэлора. - Больше десяти
миллионов километров... Мы же всего ничего даем на входе...
и рассчитана, чтобы малой энергией достреливать до других галактик!
Бекки, ласонька, ты приберись тут, а я к Карелу побегу...
щеку.
ступени скрипели, и Ринальдо любил их скрип, оттого что это приходила
Айрис. Ветви кленов удлинились и окрепли, резные листья стояли в тихом
воздухе вокруг крыльца. Ринальдо сорвал один из них и размял в пальцах; на
позеленевшей коже остались пахучие волокнистые комочки. Вот Земля, подумал
Ринальдо и, осторожно отведя ветку в сторону, шагнул и сел на ступеньку.
Ступенька промолчала. Конечно, подумал Ринальдо. А вон там, на полянке, я
ставил орнитоптер. Теперь нельзя, теперь там цветы. Красивые. Не знаю, как
называются. Опять хотелось плакать. Когда-то, когда-то я сидел на этой
ступеньке, слушал, как гудят в этом шиповнике пчелы, и думал, что у меня
есть будущее. Что мое будущее - не арифметическое распухание настоящего,
но - прорыв в принципиально иные просторы... Принципиально иные просторы
себя.
импровизированной набедренной повязке из цветастого полотенца. Она
действительно скользила - ни одна ветка не вздрагивала, ни один листок.
Ринальдо узнал ее сразу, хотя прежде видел не иначе как на стереофото, - и
неловко встал, хватаясь за резные деревянные опоры по сторонам лесенки.
улыбкой. - И не стесняйся ты...
свободную позу - отставила одну ногу, уперла кулак в слабенькое,
мальчишеское еще бедро.
есть. А что вы в дом не идете? Мама там, я знаю.
Тебе нравится?
смолянистые, жесткие. Чанаргвановы. Она сердито отшвырнула их к затылку.
На левом ухе ее массивно раскачивалась длинная золотая капля - клипс
кристаллофона.
Мне еще года два ждать, а он через отца выклянчил, улетел вне очереди... Я
вот так никогда не умею, - она безнадежно шевельнула рукой. - А вы кто?
широт. Мама сама выводила, вы разве не слышали? Об этом писали.
вместе. Это брат мой, - спохватилась она. - Везунчик. Вы с нами
поужинаете?
двоих. Гость каждый на вес даже не золота, а я уж и не знаю чего. Горючего
для гиперсветовых кораблей, вот чего. Маме-то никто не нужен, а я... она
хочет, чтобы я все время при ней сидела, вот буквально все время. Вы уж
заходите, пожалуйста, - она просительно взглянула на Ринальдо сквозь
длинную блестящую челку, опять навалившуюся на глаза. Глаза огромные,
пламенные, черные, как сливины, - отцовские глаза...
плечо пронеслось мимо лица Ринальдо - круглое и светлое, блестящее не
успевшими высохнуть каплями близкого озера. Ринальдо улыбнулся половиной
лица и на миг прикрыл глаза. Плечо от матери.
идешь - и вдруг человека встретишь... Ма-ам! - звонко крикнула она и
ударом ноги распахнула дощатую дверь. Изнутри густо и сладко пахнуло
дачей. - Ма-ам! Тут к тебе ужинать пришли!
бедрами, стараясь казаться взрослее, и полотенце ее, как хвост, моталось
вправо-влево. Ринальдо поймал себя на совершенно инфантильном желании
дернуть за этот хвост.
Чари, и Ринальдо споткнулся. Чари поддержала его ловко и небрежно. - Ну я
же предупредила! - укоризненно сказала она.
оправдаться Ринальдо. Чари воззрилась на него - в сумраке коридора
казалось, что глаза у нее светятся собственным светом.
нарочито манерно потянув за ручку мизинцем и безымянным, - и стало светло.
открывшейся двери. И подняла. И перестала говорить, и провела ладонью по
задрожавшим губам.
он очень боялся, что она захочет чмокнуть его в щеку. Прежде Айрис со
всеми здоровалась и прощалась так. Впрочем, Ринальдо сразу понял, что
опасался зря. Айрис секунду помедлила, потом ответила на рукопожатие и
произнесла:
Ринальдо, как Чанаргван над шифрограммой. Сроднились. - Ты давно здесь не
был. Садись.
что-нибудь на свой вкус.
не показала бы волнения.
Она настолько изменилась, что смутилась, отвела взгляд и поправила
воротник, а затем подняла его, чтобы не видны были молочно-белые, слегка
украшенные веснушками плечи. Чари стояла у двери и смотрела не дыша.
корабль пошел.
Чанаргвана времени Школы: ослепительная улыбка, блестящий летный
комбинезон в обтяжку, в руках - необъятная охапка полевых цветов, он
держал ее, как держат младенца; позади - небо с веселыми облачками. - Да,
мы не зря потрудились, - подтвердил он, издеваясь. - Жизнь прожита не
напрасно. Теперь можем позволить себе ежедневные старты, а в будущем - до
трех, а то и четырех в сутки. Колонизация началась замечательно.
Ринальдо. Ринальдо повернулся к ней.
написано было: хоть режьте, а я принесу самое ваше любимое. Но не в коня
корм. Ринальдо давно забыл, что именно он любит. Любить было некогда, он
или думал, не замечая поспешно заглатываемой пищи, или что-то кому-то
доказывал и во время обедов, и во время ужинов, и во время завтраков тоже.
И всегда похваливал: ого, как вкусно сегодня готовят.
ломоть буженины и бокал грейпфрутового сока. Вот такая мешанина. У него
странные вкусы, детка.
вовсе нет вкусов.
уже перестали дрожать.
тщательно разглаживать его ладонью. Чари тихо вышла.
хотел - а теперь появилось свободное время.
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Круз Андрей
Свержин Владимир
Каменистый Артем