Чтение 9–й страницы книги ~Вторжение в Персей~

Ворота, пропустившие три звездолета, наглухо захлопнулись для
остальных.

- Вторая новость еще интересней, - проговорил Ромеро. - Посмотрите на
экран, дорогой друг.

Я глядел на экран со стесненным сердцем. Несколько минут назад, во
сне, я видел примерно такую же картину: множество подвижных светил среди
неподвижных. Но в видении подвижные огни были дружественны - наши
собственные корабли, здесь же это были крейсера врага, сферой окружавшие
нас.

- Около двухсот кораблей против трех, - сказал Осима. - Боятся они
нас основательно, адмирал!

- И мы докажем им еще раз, что нас надо бояться. Приготовьте корабль
к бою, Осима. Передайте это же распоряжение на "Возничий" и "Гончий Пес".

Мы понеслись навстречу эскадрам противника.

- Скучная история, - проговорил Ромеро, зевнув. - И выхода из нее я
не вижу.

Прошло уже много дней с момента, когда мы ринулись в лоб на
противника, а столкновение все не удавалось. Преследуемые корабли врага
бросались наутек, зато нас настигали те, от кого мы в это время удалялись.

Когда же мы поворачивали на них, удирали и они, а недавние беглецы
превращались в преследователей. Тактика противника была проста: нас не
выпускали, но сражения с нами не завязывали.

- Хоть бы одна неактивная звезда отозвалась! - воскликнул я с
досадой. - Неужели в скоплении не осталось ни одной звезды, населенной
галактами?

Ромеро промолчал, но я разбирался в его мыслях: мы явились сюда не
как туристы, мы освобождали родственные народы, попавшие в беду, - народы
эти могли бы отозваться на поданный им клич освобождения. Нас все больше
тяготило различие между тем, что происходило во время полета "Пожирателя
пространства", и тем, что мы встретили сейчас.

Тогда неактивные звезды, не умевшие менять метрики, отчаянно взывали
к нам, предупреждали об опасностях, восхищались нашим успехом. А враги с
энергией подавляли их передачи - межзвездные просторы были полны сигналов
и шумов, волны боролись с волнами.

Сейчас пространство было мертво. Мы без устали, всей мощью
генераторов, пробивались к друзьям вслепую, а друзья не хотели и сообщить,
где их искать.

- За сферой вражеских звездолетов проглядывается темный шатун, -
сказал Осима, указывая на карту. - Если оседлать его, получим свободу
действий.

- Созовите командиров кораблей, будем совещаться без передач в
пространстве, - сказал я.

Осима приказал кораблям выброситься в эйнштейново пространство.
Вскоре "Возничий" и "Гончий Пес" появились в оптике. Мы остановили
сверхсветовой бег, и вслед за нами в отдалении замерли крейсера врага.

К "Волопасу" понеслись планетолеты. "Возничим" командовал Камагин;
второго капитана, Артура Петри, я знал меньше. Аллан говорил, что после
Спыхальского Петри больше всех налетал парсеков в Галактике.

- Нужны большие решения, - сказал я на совещании командиров. - Вам не
меньше моего надоело бесцельное мотание вокруг Оранжевой.

- У меня возражения против нового плана, - объявил Камагин, когда я
закончил сообщение. - Наших запасов активного вещества недостаточно, чтоб
настичь и разметать неприятельский флот. Сомневаюсь, изменится ли
что-нибудь от захвата шатуна.

- Вы против овладения шатуном?

- Нет, Эли. Но я против того, чтобы использовать захваченную планету
для новой бесперспективной погони за вражескими кораблями.

- А если мы истратим его на выход к дружеской звезде?

- Можете ли вы указать координаты такой звезды? Нет? Тогда разрешите
вам сказать: прорыв вслепую не лучше блуждания вслепую.

- Если так, зачем же нам захватывать шатун?

- Чтобы бежать к своим, - холодно сказал Камагин.

- Вы отказываетесь развить успех удачного вторжения? - неприязненно
спросил Осима. Среди нас он был настроен всех воинственней. На него не
подействовали возражения Камагина.

Камагин живо повернулся к Осиме:

- Я отказываюсь считать вторжение удачным. Оно скорее похоже на
провал, чем на успех. В чем была идея плана? В том, что вначале
прорываются три звездолета, а за ними весь флот. А что получилось реально?
Флот отброшен назад, а мы мечемся, как затравленные крысы в этой звездной
крысоловке. Пора, пора убегать!

- Убегать? - переспросил Ромеро, усмехаясь. - Вы считаете, что у нас
есть свободный путь для бегства, любезный капитан? Или вы собираетесь
повторить эксперимент Ольги?

- Я повторил бы его, если бы был шанс на удачу. Но разрушители с тех
пор поумнели. Они не подпустят нас к своим планетам и не примут сражения.
Именно поэтому я голосую за захват шатуна.

Пока Осима спорил с Камагиным, а Ромеро с Петри подбавляли жару, я
молча рассматривал маленького капитана.

И помню, в голове моей теснились мысли, имевшие мало отношения к теме
дискуссии. Я размышлял о Камагине и про себя восхищался им. Характер и ум
иной эпохи, он вписался в наше время, словно родился в нем. Он часто
подчеркивал, вежливо и холодно, что не ему учить нас: он ровно на четыре с
половиной века отстал от любого нынешнего человека, - и хладнокровно учил.
Он чертовски быстро, за несколько лет, преодолел разделявшие нас столетия.

В старинных журналах о нем писали, что он человек выдающегося ума и
воли, один из крупных деятелей своей эпохи. Среди нас, опередивших его на
полтысячелетия, он был человеком не менее выдающимся.

Это не значит, конечно, что я готов был принять любое его
предложение, но я прислушивался к его предложениям и размышлял над ними,
это я и сейчас с охотой признаю.

Ромеро обратился ко мне:

- О чем так напряженно думает наш уважаемый командующий?

Я ответил в тон:

- Ваш уважаемый командующий согласен с капитаном Камагиным. У нас
мало сил, чтоб господствовать в скоплении. Вторжение не удалось, пора
возвращаться. Но для этого все равно нужно овладеть одинокой планеткой.

Ромеро пишет в своем отчете, что приказ о бегстве из скопления был в
общем стиле моих приказов - неожиданных, круто поворачивающих ход событий.

Я не помышлял, конечно, что разрушители легко отдадут неприкаянную
планетку. Она мчалась меж их кораблей, как привязанная. В отчете Ромеро вы
найдете подробные расчеты нашего обманного маневра. Там подробно
рассказано, как три наших звездолета, мчавшиеся до того компактной
группкой, вдруг ринулись в разные стороны, смяли стройную сферу вражеских
крейсеров, а когда вновь пошли на соединение друг с другом, добрый десяток
звездолетов противника вместе с темным шатуном оказался с трех сторон на
оси нашего движения, и деться им было некуда.

К рассказу Ромеро я добавлю, что зрелище панического бегства врага
было красочно. Их корабли мчались кто куда, лишь бы скорее удрать. Ни
Осима, ни Петри не стали преследовать беглецов, но Камагин отомстил за
предательское нападение на звездолет "Менделеев" в Плеядах. Один из
крейсеров попал в прицельный конус "Возничего", и Камагин ни секунды не
медлил.

Зажженное им солнце пылало недолго, но, не сомневаюсь, зловещий блеск
нового светила нагнал еще страху в души беглецов. А затем наши звездолеты
повисли над темной планеткой, осветив ее дальними прожекторами.

Это был типичный шатун - каменистый шарик, размером раза в три
побольше Земли, без атмосферы, без воды, без каких-либо признаков жизни.
Его не жалко было уничтожить, и мы его спокойно уничтожили.

Я снова сошлюсь на отчет Ромеро там хорошо описано, как мы
расправлялись с планеткой, впервые использовав в боевых действиях метод
"медленной аннигиляции".

В звездных окрестностях Солнца, где "взрывы по Таневу" строжайше
запрещены, только этот метод, как известно, и применяется для ликвидации
ненужных космических тел и восстановления пространства.

Планета таяла, источая вокруг себя пространство, как пар, она "газила
пространством", по удачному выражению Ромеро. Все происходило, как было
задумано. Мы стали независимы от нарушений метрики, создаваемых врагами.

Возмущения метрики - это перемена структуры уже существующего
пространства, а тут пространство было еще в акте творения, его еще
предстояло ввести в ту или иную структуру.

И оно росло, расширялось, мы мчались в этом своем непрерывно
генерируемом защитном пространстве, как в беспрестанно возобновляемой
скорлупке - какой бы ад ни кипел снаружи, какие бы мощные поля метрики ни
формировали создаваемую нами пустоту, до нас эти внешние бури не доходили.

Я сказал - все происходило, как было задумано. Теперь добавлю - кроме
одного. Вырваться нам не удалось.

Колыбелька автономного пространства была не больше чем колыбелькой.
Мы лишь немного расширили объем скопления Хи, в одной его части появилась
крохотная опухоль, а надо было взорвать исполинскую сферу, замкнувшуюся