красноречивее слов говорили о его презрении к ней, но он все не уходил.
ты не боишься, что я захочу переспать с тобой?
ужели он не слышит, как бешено колотится у нее сердце.
увидела неистовую страсть.
что она отпустила руку и откинулась на подушки. Она прерывисто дышала,
воздух с трудом выходил из легких, а он касался пальцами ее губ, лаская,
раздвигая их и все смотрел, не отрываясь, в расширенные зрачки ее глаз.
голосом, наклонил голову и коснулся ее губ языком. - Ты боишься, Диана,
я чувствую. У тебя сердце бьется, как птичка в силках. Так оно и есть,
Диана. Птичка попалась в когти ястребу. И что бы ты ни говорила, тебе
ничто не поможет.
плечо, возбуждали ее, и она чувствовала, что слабеет.
шелковой рубашке, и он тихо хрипловато рассмеялся.
Тогда посмотрим, кто кого.
диться, осознавая в то же время, что каждым движением тела выдает себя.
Он расстегнул рубашку, и от прикосновения волос на его груди у нее слад-
ко заныло сердце и кровь еще быстрее побежала по жилам.
на нее с презрением, зажглись страстью, и его движения стали более рез-
кими: он постепенно терял контроль над собой.
вызвать к ней отвращение. Но он был уже совсем рядом с ней, отбросил но-
гами покрывало и придавил ее своим телом. Он властно прижался губами к
ее губам, и ее голова в изнеможении провалилась в подушки.
кожу с чувственным наслаждением. Она испытывала чисто физическое удо-
вольствие от прикосновения его напряженного тела, гладила пальцами его
сильные, твердые мышцы на спине и бедрах. Она ощущала каждый его мускул
и как он отзывается в ней и от осознания этого полностью утратила чувст-
во реальности. Ей вдруг стало все совершенно безразлично: пусть он дума-
ет, что она Диана!.. От него исходили такое тепло и такая мужская сила,
он так властно держал ее в своих объятиях, что у нее не было ни сил, ни
воли противиться ему. Она доверилась желаниям своего тела, лишь бы он
продолжал обнимать, ласкать и целовать ее, делать с ней все, что захо-
чет.
действительно хочет взять ее, по его телу вдруг пробежала судорога отв-
ращения, и он оторвался от нее. Он весь дрожал. Она чувствовала, как
протестует его измученное тело, но он с усилием поднялся с кровати.
башку в брюки, - конечно, тебе бы очень хотелось, чтобы я забылся, вер-
но, Диана? Как бы ты ликовала, если бы тебе удалось соблазнить меня, как
и брата!
думая о том, как это выглядит. Почему он не считается с ее чувствами?
Она же с его считается. Что бы он ни говорил сейчас, как бы ни вел себя,
она знала: когда он только что целовал и ласкал ее, он делал это со
страстью, а не с холодной враждебностью, и то, что он вот так ее бросил,
отзывается в нем, как и в ней, болью.
утром ты убедишься в том, что я абсолютно нормален. Просто в разных си-
туациях нужны разные меры, вот и все. Ты умнее, чем я думал. А это еще
раз доказывает, что никогда не следует недооценивать противника.
холодок сквозняка словно отрезвили ее. Она оглядела свою грудь, набухшую
и затвердевшую от желания, которое он в ней вызвал, и ей опять показа-
лось, что это
го, чего можно стыдиться. Он действительно думает, что она Диана, а она
ведет себя так, что у него не возникает в этом никаких сомнений.
самой свою наготу. Неужели она такая распутная, тревожно думала она.
Или, может быть, ее поведение можно оправдать? Поймут ли, поймет ли он,
когда все выяснится, почему она так себя вела? Может, утром, думала она,
утыкаясь головой в подушки, может, утром она сможет все объяснить...
Простит ли он ее?
комнату проникали лучи солнца. Еще сонными глазами она взглянула на на-
ручные часы: начало одиннадцатого.
вчерашнего вечера. Ее преследовала эта ужасная сцена, когда она чуть ли
не навязывалась ему, и, вспомнив о своем неприличном поведении, она в
отчаянии зажала рот руками. Потом, вздохнув, потрясла головой, словно
желая избавиться от неприятных мыслей. Ей нечего стыдиться: ведь все это
спровоцировал он. Он хотел ее (в этом она была уверена), а как вела себя
она, не имеет значения.
резкого света дня, в котором ее вчерашнее поведение выглядело совсем
по-другому. Она не могла не думать о том, какое мнение сложит он о ней,
когда узнает, что она не Диана. После стольких лет, проведенных в Южной
Америке, он наверняка придерживается строгих правил.
держанной, всегда владела собой. Сара никогда не стремилась вступать в
интимные отношения с мужчинами; даже ее связь с Тони объяснялась скорее
интеллектуальной, чем физической близостью. Она никогда не ощущала в се-
бе сексуальности и поэтому избегала связей с мужчинами.
сознание собственной женственности и вызвал чувства, о существовании ко-
торых в себе она и не подозревала. И она, как ребенок, повернулась и по-
тянулась к нему, позволив ему приблизиться к себе, чего ранее не позво-
ляла ни одному мужчине.
случилось? Как она сможет говорить, общаться с ним, держаться естествен-
но, если всего несколько часов назад вела себя как развратная женщина?
Куда делись ее сдержанность, ее запреты, ее чувство собственного досто-
инства?
вид, что спит. Но это были напрасные старания: комнату наполнил аромат-
ный запах кофе, и, приоткрыв один глаз, она увидела, что Майкл стоит у
кровати и внимательно следит за ней.
столик рядом с ней. - Глупо с самого утра начинать военные действия, ес-
ли ночью мы с тобой были так близки, что уж ближе, кажется, некуда, ведь
правда глупо, как ты считаешь?
одет.
чудесное утро. И мне не терпится продолжить наше весьма увлекательное
знакомство.
шения с Дианой.
плеч. - Я был уверен, что ты наконец поняла бесполезность этого спора,
Диана. Тебе не кажется, что давно пора прекратить играть в игры и начать
вести себя, как подобает взрослым людям, которые отвечают за свои пос-
тупки?
вокруг себя покрывало. На подносе был кофе с тостом и еще стакан только
что выжатого апельсинового сока, который она сразу выпила, прежде чем
ему ответить.
гнев, и он отвернулся от окна и хмуро взглянул на нее.
брюк. - Я коечто умею. Могу приготовить кофе и сварить яйца. И вымыть
посуду, если надо. Но, конечно, теперь, когда ты здесь, я надеюсь, этим
займешься ты.
Мережковский Дмитрий
Конюшевский Владислав
Круз Андрей
Никитин Юрий
Орловский Гай Юлий