ловой, будто разговаривая с малым ребенком; потом уронила:
ее согласиться. Теперь отмалчивалась Сильвия. Она извинялась - полунаме-
ками, вкрадчивым голоском, даже застенчиво, но не без лукавства. (Она
ведь горячо полюбила старшую сестру - порывистую, нежную, правдивую!..)
Она твердила:
поняла все и были сражена. Сильвия, посмеиваясь, наблюдала за сестрой, а
немного погодя тихонько поднялась и ушла, расцеловав ее и прощебетав
что-то ласковое.
цы чувств. В иные она предпочитала не вникать - они жгли ее и порою ком-
ком подступали к горлу. Она считала себя свободной от предрассудков, но
мысль, что милая ее сестра... Да, все это было слишком тяжело! Сколько
слез она пролила... Отчего? Как все глупо! Не ревность ли это снова? Да
нет же!
И она думала без конца... Она мерила большими шагами комнаты, чтобы отв-
лечься. Заметила, что проделывает по квартире тот круг, который продела-
ла сестра. Думала лишь о ней. О ней и о том, другом... Ревность это яс-
но. Нет, нет, нет, да нет же! Она сердито топнула ногой. Не желала до-
пускать ревность... Но допустила, нет ли, а на душе было скверно. Она
пыталась все объяснить с точки зрения нравственности. И объяснила. Уязв-
лена была ее чистота. В ее сложной натуре, богатой противоречиями, кото-
рым не доводилось еще сталкиваться, была и пуританская строгость. Впро-
чем, не религиозное ханжество мешало ей. Воспитана она была отцом-скеп-
тиком и вольнодумкой-матерью вне всяких влияний религии и привыкла все
обсуждать. Бесстрашно подвергала критике любые социальные предрассудки.
Свободную любовь допускала в теории, допускала - и получалось отлично.
Рано, разговаривая с отцом или однокурсниками, она защищала права сво-
бодной любви, и к требованиям этих прав даже почти не примешивалось же-
лание, свойственное молодости, - казаться передовой: она вполне искренне
считала, что свобода в любви законна, естественна и даже благоразумна.
Никогда ей не приходило в голову осуждать хорошеньких девушек-парижанок,
которые живут, как им хочется: она смотрела на них куда доброжела-
тельней, чем на дам своего, буржуазного круга... Что же ее сейчас так
огорчило? Ведь Сильвия пользоваласо своим правом... Правом? Нет, не ее
это право! Пусть другие, но только не она! Позволительно это тем, кто
стоит не так высоко. К своей сестре и к самой себе Аннета предъявляла -
правильно ли, нет ли, - да, правильно! - более строгие требования. Полю-
бить на всю жизнь - вот что казалось ей высшим благородством сердца.
Сильвия пала, и сестра сердилась на нее за это! "Полюбить на всю жизнь?
Не тебя ли?.. Ревнивица, ты лжешь себе!.." И чем больше она ревновала
Сильвию, тем сильнее любила. Ведь ни на кого так не сердишься, как на
того, кого любишь!
диться, исправлять Сильвию, надо принимать ее такой, какая она есть. И
мало-помалу Аннету стало терзать другое чувство: любопытство. Помимо во-
ли, ум ее старался представить себе, как живет Сильвия. Она об этом
слишком много думала. Она поставила себя на ее место. И смутилась, ре-
шив, что это было бы не так уж плохо. Досада и недовольство собой заста-
вили ее еще суровее относиться к Сильвии. Она все сердилась на сестру и
не разрешила себе навестить ее.
Сильвию. Она распознала нрав старшей сестры и чувствовала, что Аннета
вернется. Ожидание не тяготило ее. У нее было чем заполнить свое сердце.
Прежде всего - Друг, который, правда, занял лишь уголок сердца и то не-
надолго, ну и еще всякая всячина! Она очень полюбила Аннету. Но ведь
прожила же она без нее почти двадцать лет! Можно и еще несколько недель
подождать. Она догадывалась, что происходит в душе сестры. Это ее забав-
ляло, примешивались и отголоски враждебности. Две породысоперницы. Два
класса. Сильвия в гостях у Аннеты украдкой сравнивала свою и ее жизнь,
свои и ее условия. Думала:
то, чего нет у тебя... Ты думала меня удержать, - как же, так и удер-
жишь!.. Да, да, криви свой ротик, дуйся!.. Я, значит, оскорбила твою
благопристойность. Ах, какой удар. Аннета, бедняжка!.."
и посылая ей воздушные поцелуи. Она ничуть не огорчалась, хотя и знала,
что Аннета мучается, что ей тяжело все это проглотить. И, словно угова-
ривая капризного ребенка съесть полную ложку, лукаво и задорно шептала:
Сильвия отлично сознавала, что задела Аннету в другом, в чем та и не
сознается. И плутовка лукавила, ибо увидела, что она - хозяйка положе-
ния, что она будет вертеть сестрой как угодно. "Бедняжка Аннета! Попро-
буй, отбейся!.." Сильвия была уверена, совершенно уверена, что возьмет
верх над сестрой. Она издевалась, но все же была растрогана и мысленно
шептала сестре:
реблять забавно! Жизнь - война. Все права - победителю! Раз побежденный
пошел на это, значит, ему так выгодно!
це Севр, вдруг увидела, что чуть впереди в том же направлении идет Анне-
та. И она пошла вслед за Аннетой, забавы ради, чтобы понаблюдать за ней.
Аннета, как всегда, шла большими шагами. Сильвия - семенящими, легкими
шажками, словно приплясывая; она подсмеивалась над мальчишеской, спор-
тивной походкой сестры, но оценила красоту стройного, сильного ее тела.
Аннета высоко держала голову и о чем-то раздумывала, не глядя вокруг.
Сильвия догнала ее и теперь шагала рядом, но так, чтобы Аннета не заме-
тила. Шла с ней в ногу и, поглядывая исподтишка на старшую сестру, каза-
лось, побледневшую, словно чем-то огорченную, не поворачивая головы и
чуть шевеля губами, шепнула:
лышала. Но Аннета услыхала. А может быть, до ее сознания дошло, что
двойник-пересмешник уже несколько минут молча сопровождает ее? Она вдруг
заметила смеющийся профиль - губы уморительно шевелятся без слов, искоса
смотрит насмешливый узенький глаз... И остановилась в порыве бурной ра-
дости, которая однажды так удивила, так обворожила Сильвию. Внезапно
протянутые руки! Восторг, охвативший все существо. Сильвия подумала:
сказала:
устояла перед взрывом хохота сестры, которая была в восторге от своей
шалости. Аннета тоже рассмеялась.
жали путь, дружно идя в ногу.
и разговаривала сама с собой.
нишка!
лись встрече. Сильвия, с восхищением рассказывая о выставке белья в ма-
газине "Бон-Марше", где она уже успела побывать и куда Аннета только со-
биралась, вдруг шепнула на ухо сестре, в оглушительном шуме улицы, кото-
рую они переходили, лавируя между экипажами с ловкостью истинных дочерей
Парижа:
они чуть не погибли. Они выбрались на тротуар и на ходу расцеловались.
Шагали, прильнув друг к другу, по более тихой улице, которая вела... Ку-
да же она вела?..
болтали и заплутались. Сильвия, ухватившись за руку Аннеты, сказала:
хищало и чуть смущало ее: она была методична), уверяла, будто дома ее
ждет тетка. Но Сильвию такие пустяки не смущали: она завладела Аннетой и
не отпустила бы ни за что. Она заставила ее позвонить тетке по телефону
и повела в молочную, где часто бывала. Скромный завтрак, которым угощала
Сильвия свою сестру, сравнительно с ней богачку (и все это понимавшую),
привел девушек - Аннету особенно - в чудесное настроение. Анкета находи-
ла, что все превкусно. Она восторгалась хлебом, хорошо поджаренными кот-
летами. А под конец подали землянику со сливками, и они лакомились, под-
бирая ее с ложечки языком.
болтали о каких-то пустяках, но их души, их голоса, их сияющие взгляды
сливались. У инстинкта свои пути - они короче и лучше. Еще не пришло
время затрагивать важные вопросы. Сестры кружили вокруг да около, кружи-
Каменистый Артем
Земляной Андрей
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Василенко Иван