первым встречным, - быстро добавил он, просто чтобы она не подумала, будто
он позволяет ей это. - Человек должен нравиться. Очень нравиться. Но любить
не обязательно. - Он наклонился, чтобы поцеловать ее, затем снова занялся
пуговицами. - Конечно, лучше, когда любишь, но такого собственного опыта у
меня нет. - Он взглянул на нее и внезапно усмехнулся. - Возможно, узнаю
сегодня.
открывая то, что находилось под ним. Ариэль была тонкой и стройной, с
небольшой грудью под белым кружевным бюстгальтером и узким тазом. Пушистая
поросль в низу живота прикрывалась кусочком ткани не больше носового
платочка. Зик накрыл руками обе груди и наклонился, чтобы поцеловать
впадинку между ними. Ариэль напряглась и погрузила свои пальцы в его густые
непослушные волосы, не отпуская его.
- губы Зика прижаты к ее нежной коже, а Ариэль, закрыв глаза, держит его за
волосы. Затем он приподнял голову, она открыла глаза, и они улыбнулись друг
другу.
протягивая ей руку. - Там нам будет удобнее.
придерживая расстегнутое платье, пошла с ним в спальню.
раздвинутая наполовину китайская ширма. Та часть комнаты, в которую
направился Зик, была относительно прибрана. Постель была заправлена простым
армейским одеялом, а на подушках были белые наволочки. На тумбочке стояла
лампа и лежала книга в бумажном переплете. На стене висели две киноафиши.
засунул его в ящик под кроватью, потом раздвинул ширму во всю ширину, скрыв
вторую, захламленную, часть комнаты. Бумажная ширма пропускала свет,
падавший сквозь единственное незашторенное окно, смягчая его до мягкого
сияния.
Аккуратно поставив их в сторону, она встала и начала расстегивать ремешок.
Внезапно она остановилась и, с застенчивой улыбкой посмотрев на него,
сказала:
него доносилось лишь легкое шуршание одежды, и он представлял каждую деталь,
спадающую с ее тела: паутинку чулок, соскользнувшую по длинным ногам,
модное, дорогое платье, с щелчком расстегнувшийся белый кружевной
бюстгальтер, тонкий клочок ткани, закрывавший ее девичьи секреты. Затем он
услышал шаги босых ног по деревянному полу и скрип матрасных пружин.
рассыпавшимися по подушке, и натягивающую синее армейское одеяло до
подбородка. Платье аккуратно сложено на табуретке, а чулки и нижнее белье
стыдливо спрятаны под него.
Беззаботно швырнув ее на пол, он переступил с ноги на ногу, сбрасывая
стоптанные замшевые ботинки, которые со стуком ударились об пол. Затем
занялся джинсами. Ариэль следила, как он по порядку расстегивает пуговицы. И
он следил за ее взглядом, упиваясь ее невинным возбуждением. Затем он взялся
за пояс джинсов.
себя джинсы и жокейские трусики. Она едва не задохнулась, когда освободилась
его плоть, и широко раскрыла глаза.
затем остановился, вспомнив, что еще нужно сделать, прежде чем ложиться
рядом с ней. - Ты на пилюлях?
убедиться. Я позабочусь. - Затем он приподнял одеяло и нырнул под него.
и полными желания. На каждой новой ступени их сближения она контролировала
его действия - сначала остановила руку, попытавшуюся откинуть одеяло до
пояса, но затем, спустя мгновение, сама отбросила его: Зик начал губами
ласкать ее грудь. Она сжала ноги вместе при первом чувственном прикосновении
его пальцев, затем со вздохом раздвинула их, позволяя его ладони гладить ее
укромный уголок.
металась по подушке, спина выгибалась в поисках чего-то неуловимого, но
желанного. Зик по-прежнему ласкал ее все больше увлажняющуюся плоть,
трепетавшую при его прикосновении. Он чувствовал ее нарастающее возбуждение,
ощущал это по напряжению ее тела и легким стонам, вырывавшимся из ее горла и
сообщавшим, что она находится на грани крайнего восторга. Еще одно движение
- и она перешла эту грань и в страстном крике взорвалась подобно ракете.
поднялся над ее телом, разместился между бедер и направил острие своего
зачехленного клинка в ее нетронутое лоно.
действовать осторожно.
посмотри на меня.
голубыми.
я попробую остановиться.
обхватила ногами его бедра.
губы все же прошептали:
голову и, посмотрев в ее сияющие глаза, прошептал:
несколько дней спустя, поймав его по телефону.
конца месяца ночные дежурства в больнице. Он взял две смены, чтобы
заработать двухнедельный отпуск на наш медовый месяц. Значит, ему тоже нужно
уехать раньше. Мама велела передать всем, что она подаст закуски точно в
пять тридцать.
Увидимся вечером. Пока.
просто фонтанировала энергией. В этом она была похожа на него: он тоже
всегда имел по нескольку неотложных дел. Из внешних черт Кэм унаследовала
его глаза, а также решительный изгиб подбородка, но все остальное было от
Ариэль: светлые золотистые волосы, тонкая кость, инстинктивный такт и
дипломатичность. "Мама велела передать всем, что она подаст закуски точно в
пять тридцать..."
не говорила ничего подобного! "Скажи своему отцу, чтобы он не опаздывал
снова!" - вот что было ближе к истине.
повторить то, что она сказала, но решил, что этот его шаг ни к чему хорошему
не приведет. Она будет изысканно вежлива, исключительно любезна и утонченно
презрительна, как метрдотель в роскошном ресторане.
пальцам одной руки - включая и тот момент, когда они обменивались клятвами
на собственной свадьбе. Сообщение о рождении дочери доставил ему
высокооплачиваемый адвокат через три дня после свершившегося факта. В том же
конверте лежали бумаги на развод. И там же, среди прочей юридической
казуистики, имелась запись, что он отказывается от всех попечительских прав
на свою новорожденную дочь. От него требовалось только одно - подписать
бумаги.
моей дочери! - кричал Зик, стуча, для убедительности, кулаком по стене. - За
кого вы, черт возьми, меня держите? - гневно вопрошал он у сохранявшего
невозмутимый вид адвоката.
откажется от попечительства над дочерью, которой ни разу не видел. Здесь
записано, - он указал на лежавшие на столе документы, - что вы ни разу не
виделись со своим ребенком.
Шилова Юлия
Ларссон Стиг
Сертаков Виталий
Мурич Виктор
Марко Джон
Маккэфри Энн