Чтение 9–й страницы книги ~Поиски вымышленного царства~

Когда мы произносим слово "Византия" без каких бы то ни было пояснений и
добавлений, то содержание понятия бывает различным. Может оказаться, что
Византия - это Восточная Римская империя, реликт былого величия, на
протяжении тысячи лет катившийся к упадку. Так понимали термин "Византия" и
Гиббон и Лебо [*35]

[*35] называвший это государство Bas-Empire, а также Владимир Соловьев.
Может быть, под этим термином подразумевается греческое царство, возникшее
как антитеза выродившейся античности, имевшее свои собственные ритмы
развития, свои светлые и теневые стороны. Такой видели Византию Успенский,
Кулаковский и Шарль Диль [*36].

А может быть, Византия просто огромный город, средоточие торговли и
образованности, воздвигшийся на берегах голубого моря и окруженный
выжженными горами, где полудикое население веками пасло коз и снимало
оливки и виноград? Это тоже закономерное понимание термина, но мы в нашей
работе хотим использовать его четвертое значение: Византия- культура,
неповторимая и многообразная, выплеснувшая далеко за государственные
границы константинопольской империи. Брызги ее золотого сияния застывали на
зеленых равнинах Ирландии (Иоанн Скотт Эригена), в дремучих лесах Заволжья
(Нил Сорский и нестяжатели) [*37], в тропических нагорьях вокруг озера Цана
(Аксум) [*38] и в Великой Евразийской степи, о которой и пойдет речь.

В таком понимании термина "Византия" не только город Константинополь и
подвластная ему страна, и даже не только халкедонское исповедание, но
целостность, включающая в себя равно православных и еретиков: монофизитов и
несториан, христиан и гностиков (маркионитов и манихеев, о которых тоже
будет упомянуто). То, что перечисленные течения мысли боролись между собою,
не противоречит предложенному значению термина, ибо идейная, да и
политическая борьба - тоже вид связи, форма развития.

Христианская религиозная мысль с самого момента своего возникновения
растеклась на множество струй, из которых большая часть высохла, а
некоторые превратились в мощные потоки. Небольшая группа иудео-христиан,
т.е. евреев, признавших пришествие Мессии, исчезла без следа. Зато
проповедь апостола Павла, обращенная к просвещенным язычникам, обрела
многих неофитов. Эллинов особенно поразила идея, дотоле им чуждая, о
существовании стихии зла, и они начали трактовать ее по-разному: наиболее
образованные и умеющие мыслить последовательно возложили ответственность за
все несправедливости и несчастья мира на особу, его сотворившую, и с
раздражением назвали ее "демиургом", т.е. ремесленником. Они считали, что
демиург - не очень крупный демон, сотворивший мир и человека (Адама) для
того, чтобы Адам жил в неведении и был для него, демиурга, игрушкой. Но
мудрый змей просветил Адама и помог ему добиться свободы, за что демиург
мучит потомков Адама и Евы.

Это течение мысли положило начало гностицизму, религиозно-философской
концепции, рассчитанной на людей мудрых и образованных (гносис - знание).
Можно опустить описание трех главных направлений гностицизма: египетского,
сирийского и маркионитского (от имени христианского гностика Маркиона) - и
остановиться только на изящной концепции персидского мыслителя Мани (III в.
н.э.), объединившего идеи христианские, зороастрийские и даже индийские.
Мани учил, что существует "беснующийся мрак" - пространство вечной тьмы,
имеющей сгустки еще более темные, чем вмещающая их среда. Эти скопления
мрака движутся беспорядочно, как молекулы в броуновском движении, но
однажды они случайно приблизились к краю своего пространства, к границе
"вечного Света" и попытались проникнуть туда, чтобы омрачить "царство
Света". Против них вышел сражаться носитель светлого начала, которого Мани
называет "Первочеловек" и придает ему качество Ормузда. Силы мрака
победили, растерзали "Первочеловека" и облекли тьмой частицы Света, которые
теперь томятся в плену. На выручку этим частицам, т.е. душам, приходил
Христос, а вслед за ним он, Мани, воплощение Святого Духа,
Параклета-Утешителя. Цель их прихода - освобождение душ от материи -
кристаллизованной тьмы; отсюда вытекает, что все материальное, все, что
привязывает человека к миру и жизни, - греховно.

С этой концепцией боролись христиане, утверждавшие, что создатель мира
благ, а мир, созданный им, прекрасен. В противовес возникли монистические
мысли: неоплатонизм, утверждавший, что материя - ничто (мэон), а мир - это
истечение из божественной Плеромы - полноты всего сущего, и христианский
монизм в учении Оригена, проповедовавшего, что после светопреставления и
Страшного суда по милосердию божьему дьявол будет прощен.

Православная мысль к IV в., усвоив отдельные элементы всех перечисленных
концепций, выкристаллизовывалась в особую философему. Но тогда начались
новые затруднения, уже чисто богословского, а не философского характера,
отразившиеся в жестокой борьбе на вселенских соборах.

Появились четыре направления христианской мысли: арианское -
распространившееся среди германских племен, несторианское - наиболее важное
для нашей темы, монофизитское - возникшее как антитеза несторианству, и
халкедонитское [*39] (от места, где происходил IV собор) - ставшее
господствующим исповеданием Византийской империи.

Вулканом вольномыслия в первые века нашей эры был Передний Восток. В начале
IV в. александриец пресвитер Арий выступил с проповедью, что Христос-Логос
меньше своего отца, ибо он сын и, значит, рожден. Архиепископ Александр и
его диакон Афанасий возражали Арию, указывая, что слово "рожден" к
божественной сущности неприменимо, и обвинили его в ереси Павла
Самосатского, учившего, что Христос был человек, осененный божественной
мудростью. Спор быстро перерос в гражданскую войну, причем одни императоры
поддерживали ариан, а другие - православных. Одновременно проповедовали
свои учения гностики, неоплатоники, митраисты, и все боролись против всех.

Не следует думать, что представители этих учений были неискренни в своих
привязанностях к исповеданиям веры. В те времена потребность в
логически-последовательном мировоззрении была очень острой [є40]

[є40] Конечно, не случайно, что наиболее рационалистические и буквалистские
толкования догмы религии были связаны с антиохийской школой, философские -
с александрийской, а эмоционально-эстетические - с константинопольской, где
эллинский элемент среди населения был преобладающим. Но нам нет
необходимости далее останавливаться на перипетиях религиозной борьбы в
Римской империи, а можно сосредоточить внимание на проникновении этой
бурлящей, раскаленной мысли на Дальний Восток и в бескрайние пространства
Великой степи [є41].

После того как в 277 г. в Гундишапурс, резиденции персидского шаха, принял
мученический венец мыслитель и писатель Мани, объявивший себя наследником
Христа и Параклетом, замученный мобедами, зороастрийским духовенством, его
последователи вынуждены были бежать из Персии, но на западе манихейство
подвергалось постоянному гонению и ушло в подполье [є42]. На востоке
манихеи нашли приют в Трансоксании [*40] и в оазисах вдоль великого
караванного пути [є43].

В 431 г. на вселенском соборе в Ефесе был предан анафеме
константинопольский патриарх Несторий, неосторожно заявивший, что "у Бога
нет матери". Его победители немедленно вступили в борьбу между собою, но
как монофизиты, так и православные халкедониты были единодушно нетерпимы к
несторианству. Особенно обострилась вражда после 484 г., когда на соборе в
Бит-Запате несторианство было признано господствующим исповеданием
персидских христиан, в том числе и прихожан Мервской митрополии [*41].
Поддержка персидского шаха для византийских несториан оказалась роковой. В
489 г. император Зенон подтвердил осуждение несториан и закрыл эдесскую
школу, где несториане преподавали свое учение. Школа переехала в Персию, в
Низиб [*42], а в 499 г. в Ктезифоне возникла несторианская патриархия,
расцветшая в VI в. [є44].

Из Персии несториане широко распространились по Восточной Азии. В VI в.
христиане проповедовали свою веру среди кочевых тюрок не без успеха. Тюрки,
захваченные в плен византийцами в битве при Балярате в 591 г.. имели на
лбах татуировку в виде креста и объяснили, что это сделано по совету
христиан, живших в их среде, чтобы избежать моровой язвы [є45]. Этот факт
отнюдь не говорит о распространении христианства среди кочевых тюрок VI в..
но позволяет констатировать нахождение христиан в степи.

В 635 г. несторианство проникло в Китай и было встречено правительством
весьма благожелательно [є46]. Первые императоры династии Тан, Тай-цзун и
Гао-цзун, покровительствовали христианам и позволяли им строить церкви. Во
время узурпации престола императрицей У Цзэ-тянь, связанной с буддистами,
на христиан началось гонение, но узурпаторша была быстро лишена власти
сторонниками династии Тан. В 714 г. в империи Тан император Сюань-цзун
указом запретил буддизм, а в 745 г. разрешил проповедь христианства [є47].
С этого времени несторианство начало распространяться в Джунгарии,
находившейся под контролем империи Тан, и обретать неофитов среди
кочевников, главным образом басмалов, но довольно долго его успехи были
незначительны.

Распространяющееся несторианство встречало сопротивление не со стороны
местных религий, пришедших в упадок после падения Тюркского каганата, а от