следовать за собой. Они вышли из шатра. Коксу-Сабрак провел его в пустую
юрту, сипло спросил:
сделаешь... Эх... Подвел нас великий хан.
Тэмуджин. Этот маленький хан становится опасным.
отбрасывал распущенные волосы, но они тут же наползали на лицо.
Коксу-Сабрак тоже поднялся, заложил руки за горбатую спину, поворачивал
голову вслед Буюруку - узкая, похожая на хвост жеребенка, борода елозила
по немощной груди.
вздоха, а брат уже примеряет ханскую шапку.
ханская шапка. Без стыда липнет к отцовской наложнице у его смертного
ложа. Как может править народом человек, не умеющий управлять собой?
Властвовать хочет!
встревожился. Неизвестно, чем кончится ссора братьев. Ему лучше держаться
подальше от того и другого...
все ему высказать? Неужели он не одумается?
слушает.
нашептывать...
порога. В тени от накидки горящими углями мерцали глаза Гурбесу. Сын
Таян-хана нагнул голову, сжал костяную рукоять ножа. У Эрхе-Хара вспотели
ладони - худы его дела, ох, и худы!
слышали.
Бойся ты, тангутское отродье, привезенная в мешке!
Кучулук, они собираются извести твоего отца.
пушком на щеках залила краска.- Мой отец прикажет казнить вас!
старого человека.
сокрушенно качал головой.
единокровными братьями, если заподозрит, что они покушаются на его власть
и на жизнь любимой им женщины. Собирайтесь, пока не поздно. Многие нойоны
пойдут с нами...
воинами. Таян-хан послал погоню. Но нукеры Инанча-хана, чтившие
Коксу-Сабрака, тоже присоединились к нему. Тогда Таян-хан выступил сам. Но
он опоздал. К этому времени под рукой Буюрука и Коксу-Сабрака оказалось
достаточно воинов, чтобы противостоять Таян-хану.
стервятники. Они хорошо знали, что если в степи собирается много всадников
и они идут друг на друга, быть богатому пиршеству. Но Таян-хан не решался
нападать на младшего брата и прославленного Коксу-Сабрака. Чего-то
выжидал. Буюрук и Коксу-Сабрак вызвали его на переговоры. Съехались между
рядами воинов. Таян-хана сопровождали Кучулук и Гурбесу. Она красовалась в
золоченых латах и шлеме с пышным султаном. Глянув на нее, Буюрук побледнел
от ненависти.
моего отца?- с обидой и недоумением спросил Таян-хан.- Чем я вас
прогневил? Почему ощетинились оружием, будто перед врагом? Возвращайтесь,
и я все вам прощу.
голову этой распутнице.
Буюрук!
тангутка оседлала тебя, сделала своим рабом. Ты опозорил наш род!
Но именем вашего отца заклинаю: не решайте спор оружием, не затевайте
братоубийственную войну. Поворачивай, Таян-хан, назад. Оставь нас.
снялся и ушел.
этот день станет началом гибели ханства, что людям, так легко решившим
судьбу наследия Инанча-хана, жить осталось не очень долго.
большая юрта всегда была полна гостей. Состязались в острословии улигэрчи,
звенели хуры... Это была жизнь, которую он любил, которую отстаивал, и ему
казалось, что в степь вернулись старые времена, воспетые в сказаниях, а
его анда Тэмуджин со своими властолюбивыми устремлениями иссохнет сам по
себе, как болячка, вскочившая на здоровом, но ослабленном временной
болезнью теле. Будущее сулило Джамухе добро, и он жил светло и открыто.
и прогнал Эрхе-Хара. Умер Инанча-хан, и поссорились его сыновья. Едва
дошла до Джамухи эта весть, как за ней новая: Тэмуджин и Ван-хан пошли на
Буюрука. Ринулись, словно коршуны на раненого детеныша сайги. Если они
разобьют Буюрука, Тэмуджин вспомнит об ущелье Дзеренов и направит коней на
его улус.
Притихли друзья нойоны. Трезвые и озабоченные, они судили-рядили о будущем.
Только худоумный не мог бы предвидеть, что будет со всеми ими, если
Ван-хан и Тэмуджин обессилят распавшийся улус найманов,- как деревья над
травой, как сопки над равниной, возвысятся ханы над вольными племенами в
самом сердце великой степи. Но, согласные в этом, нойоны, как и в недавние
смутные времена, не желали искать совместного пути спасения. Одни
подумывали откочевать к Тохто-беки, другие - к Таян-хану. Лишь немногие
робко заикнулись, что надо бы, пока Тэмуджин в походе, напасть на его
курени, захватить людей и скот. Джамуха молчал. В душе он презирал тех,
кто надумал спрятаться за спину Тохто-беки и Таян-хана. Не хотел
поддерживать и тех, кто желал показать свою доблесть в захвате беззащитных
куреней анды. Захватить их легко, но удержать за собой... Возвратятся из
похода Ван-хан и Тэмуджин - всем голову снимут. И возвысятся еще больше.
Нет, тут нужно что-то иное.
не видел ни анду, ни хана-отца, слишком мало знал, что на уме у того и у
другого. И он принял решение, которое нойоны сочли за шутку:
сейчас выгодно будет не вспоминать старое, кроме того, Ван-хан вряд ли
захочет поддержать прежние распри. Ван-хана всегда огорчала эта вражда...
свое умение вдвигать клинья в трещины, разъединяющие людей.
по реке Ургуну. Тэмуджин и Ван-хан преследовали его по пятам. А за ними
шел Джамуха.
Вся земля была усыпана острым щебнем, кое-где торчали кустики чахлой
травы, и равнина была похожа на грязно-черный всклоченный войлок. Часто
попадались овраги, промытые дождевыми потоками. Иногда гладь равнины,
утомительно однообразную, чуть оживляли пологие увалы, в низинах дольше
сохранялась влага, и там торчали саксаульные кусты-уродцы, зеленели листья
ревеня и перья лука.
падали крутыми скатами или головокружительными обрывами. Внизу, у воды,
узкой полоской тянулись заросли смородины, шиповника, высились серебристые
тополя, темнели корявые стволы осокорей, зеленели лужайки. Джамуха,
оставив на берегах дозоры, повел воинов возле воды. Воздух тут был
затхлый, застойный, как в наглухо закрытой юрте. Над всадниками звенели
надоедливые оводы, из-под копыт, пугая коней треском крыльев, взлетали
Зыков Виталий
Флинт Эрик
Херберт Фрэнк
Прозоров Александр
Андреев Николай
Грабб Джеф