улыбалась, продолжая:
меня послушаешься, то получишь всяческие блага. В этом военном
лагере все ново, все неведомо, и я хочу, чтобы ты не совершил
непоправимых ошибок. Тот, кто выжидает и медлит, выбирая наиболее
правильный путь, - достигает исполнения надежды... А тому, кто
торопится, не взвешивая на весах благоразумия своих поступков,
выпадет на долю раскаяние... Здесь, в этом удивительном становище
удивительного народа, уже имеются свои законы и свои обычаи. Их
надо знать, чтобы не сделать непоправимого. Татары здесь владыки,
и если ты им не понравишься, они могут тебя схватить, отобрать все
твое достояние, и ты исчезнешь бесследно в холодных водах Итиля.
Абд ар-Рахман. - Я послан святейшим халифом багдадским, - да будет
над ним мир!
впивающийся взгляд и радостная улыбка становились утомительными, и
Абд ар-Рахман чувствовал себя скованным, точно под взглядом
большой змеи, поднявшейся на хвосте и разглядывающей свою жертву.
приказала хозяйка, не пошевельнувшись, и продолжала испытующим
взглядом рассматривать гостя.
связку железных вертелов и развернул на ковре кусок красной
полосатой ткани, в которой хранилось мелко нарубленное мясо.
вином, выжатым из белого винограда, который задерживает появление
седины. А пока поспеет ужин, не пожелаешь ли ты, почтенный гость,
чтобы моя рабыня Зульфия спела тебе родные песни. Я бы хотела
рассеять тревоги, которые написаны на твоем лице... Не бойся
ничего. Я вижу над тобой сияние больших удач...
перед тобою раздвигается завеса будущего, то лучше расскажи, что
суждено мне в этом году?
опустила свои блестящие, неотвязчивые глаза.
Биби-Гюндуз подняла свой взор, ставший печальным. - Хочешь, я
расскажу тебе только о светлых победах и умолчу о днях горя и
позора?
быть на моем пути? Я никогда не допущу ничего недостойного. Говори
мне все, ничто меня не устрашит. А будущее покажет, солгала ты или
нет. Я хочу знать, что мне грозит, чтобы с закрытыми глазами не
шагнуть в пропасть.
написано в "книге судеб", и от этих огненных строк ты не уйдешь.
Зульфия! - позвала она.
покрывало с серебряными блестками, сидела, собравшись в комок, в
глубине шатра. Она откинула покрывало и бесшумными, плавными
движениями достала замшевый мешочек, камышовую палочку и глиняную
чашу с водой.
разноцветные камешки, всматриваясь в воду, она разбрасывала их на
ковре.
пристального взгляда гадалки. Он наблюдал, как она сгребала
камешки и снова их разбрасывала. Низко склонившись над чашей,
всматриваясь в воду, которая вдруг стала закипать, точно под ней
был огонь, Биби-Гюндуз тихо зашептала:
всадников... Зарево пожаров... Целые города пылают и окутываются
черным дымом... Он возносится до багровых облаков... Будет столько
крови, что земля станет красной... Ни стрела, ни меч тебя не
коснутся до черного дня... Я вижу, как молодой воин, похожий на
тебя, поднимается все выше по лестнице, вырубленной в скале. Он
поднимается высоко, очень высоко, до самой вершины горы,
засыпанной снегом... С тобою золотой талисман, оберегающий тебя...
Но тучи летят таким ураганом, что ты шатаешься, с трудом
удерживаясь, чтобы не свалиться в пропасть... Я вижу башню... Да,
это каменная башня... На верхней площадке стоит молодой воин...
Рядом с ним женщина с золотистыми волосами... Воин любит ее, готов
ей поверить, - но бойся ее, как смерти... Она хочет тебя столкнуть
в пропасть... Гибель грозит тебе... Бойся женщины с золотистыми
волосами!
Рахман дрогнувшим голосом.
ты будешь скитаться по равнине вселенной и увидишь далекие края...
Богатство потечет между твоими пальцами, как песок, но ты
останешься суровым воином, завернувшись в плащ воздержания и надев
броню железной воли.
покрылись пеплом и угасали.. В шатре было темно. Сквозь
разорванную ткань мерцали две бледные звезды. Сон не прилетал...
Неясное волнение... Тревоги о завтрашнем дне, когда он надеялся
добиться свидания с ханом татарским... Предсказания, которым, он
не знал, верить или не верить... Воспоминания о проделанном
трудном пути, где всюду грозили опасности и приходило неожиданное
спасение... Ужин с гадалкой, ее пристальный взгляд... Неясные
движения Зульфии, подававшей чаши с ароматным дурманящим вином...
Самуил Со Вздохом, его всклокоченная борода, железные вертела с
поджаренным кебабом... Все вспоминалось, все всплывало снова,
когда сон затягивал сознание легкой дымкой...
Маленькая бархатная ладонь опустилась на губы и коснулась его
глаз.
женской спины, шелк вьющихся волос, заплетенных в две косы...
Запах гвоздики... Маленький полураскрытый рот, призывающий без
слов, без звука...
быстро приходил в сознание. Тени ночных снов бесшумно улетели. В
шатре слабо тлели угли костра, от него веяло теплом блаженства и
уюта.
Меня отпустил татарский хан, узнав, что я преданный слуга посла
багдадского халифа.
осматриваясь: где же она, с ароматом гвоздики?
и кувшин с резным узором.
омовение и молитву.
далекой родине.
ковра. Он был озабочен - искал глазами вчерашнюю душистую тень.
кусками жареной курицы. Опустившись на колени, он поставил все это
перед гостем, вынул из-за пазухи сложенный красный платок и
положил его рядом.
- ...хозяйка этого дома?
алмазными подвесками и ослепительной улыбкой.
Гюндуз опустилась на ковер. Ее голову украшал голубой, с
оранжевыми полосками тюрбан, обвитый жемчужной нитью.
"Нельзя вопросами раскрывать то, что обжигает сердце". Наконец он
спросил:
благообразного человека, почтительно скрестившего руки на животе.
то, что ему поручено.
Свержин Владимир
Акунин Борис
Березин Федор
Каргалов Вадим
Витковский Евгений
Куликов Роман