и крошечное царство, в котором так долго и в таком довольстве процветала
династия Вебберов, он с отвращением подумал о своей жалкой участи.
себе самому. - Есть же такие счастливчики, которым достаточно улечься в
постель - и им тотчас же приснятся целые горы сокровищ; после этого бери
лишь в руки лопату и копай из земли дублоны, точно картошку; но тебе
снится только нужда, и ты просыпаешься, чтобы прозябать в той же
бедности; ты обречен копаться на своем поле из года в год, и сколько бы
ты ни трудился, тебе не достанется ничего, кроме капусты.
волновали его мозг золотые видения, и еще долго не мог он заснуть. Те же
видения, впрочем, преследовали его и во сне, только теперь они сделались
отчетливее и определеннее. Ему снилось, будто бы посередине своего
огорода он наткнулся на бесчисленные сокровища. С каждым взмахом лопаты
выбрасывал он наружу золотой слиток; бриллиантовые нательные крестики
ярко горели в пыли; мешочки с деньгами оборачивались к нему своим
приятным округлым брюшком, полным пиастров и высокочтимых дублонов, и
сундуки, набитые до краев мондорами <Мондор - португальская золотая
монета.>, дукатами и пистаринами <Пистарина - вест-индийская золотая
монета.>, разверзали пред его восхищенными взорами чрево и извергали из
себя свое блестящее содержимое.
лежало к обычным дневным занятиям, показавшимся ему жалкими и
ничтожными; он просидел весь день в углу у камина, смотрел в огонь, и
ему казалось, что это - слитки и груды золота.
себя в огороде, снова копал и снова наткнулся на клад. Вольферт счел
весьма знаменательным, что ему дважды снилось одно и то же. И этот день
он прогрезил, хотя то был день генеральной уборки, и весь дом, как
всегда у голландцев, был перевернут вверх дном; он все же провел его,
просидев неподвижно, среди всеобщего беспорядка, на своем месте у очага.
свой красный ночной колпак наизнанку: считается, что это приносит удачу.
Было далеко за полночь, когда его возбужденный мозг несколько успокоился
и ему удалось уснуть. И опять повторялся все тот же сон, и опять он
видел свой огород, полный золотых слитков и мешочков с золотыми
монетами.
привидевшийся три раза сряду, как известно, не лжет, а если так, то он,
Вольферт, - богач. Взволнованный и возбужденный, он надел жилет задом
наперед, и это также было хорошей приметой. Он больше не сомневался, что
где-нибудь на его земле, под капустными грядками, зарыты огромные
деньги, которые скромно дожидаются того часа, когда примутся за их
поиски, и сожалел, что так долго ковырял поверхность земли, вместо того
чтобы копать a глубину. За утренним завтраком он настолько был погружен
в спои размышления и мечты, что попросил дочку положить ему в чай кусок
золота и, протягивая жене миску с оладьями, предложил ей отведать
дублонов. Теперь его больше всего заботила мысль о том, как бы завладеть
этим богатством тайно от всего света. Вместо того чтобы регулярно
работать у себя на участке в течение дня, он начал тайком вставать по
ночам и, захватив кирку и лопату, отправлялся копать и перекапывать СВОИ
унаследованные от прадедов акры. В короткое время весь его огород, такой
нарядный и аккуратный, с рядами капустных голов - точно это и не
капустные головы вовсе, а выстроенная в боевые порядки армия овощей -
был разорен и опустошен, и в нем можно было увидеть неумолимого
Вольферта в ночном колпаке и с фонарем и лопатой в руках, который, точно
дух разрушения своей собственной овощной державы, слонялся между
разбитыми в кровавой сече рядами капустного войска.
минувшею ночью среди капусты всех возрастов и всех состояний, начиная от
нежного, едва завязавшегося вилка и кончая взрослою головою; все они,
точно какие-нибудь сорные травы, были безжалостно вырваны с корнем со
своих мирных гряд и увядали тут же, на солнцепеке. Напрасны были уговоры
жены, напрасно его дорогая дочурка проливала слезы из-за гибели
некоторых ее излюбленных златоцветов. - О, у тебя будет достаточно злата
другого рода, - вскричал он, ущипнув ее подбородок. - У тебя будет вязка
дукатов в качестве свадебных бус, вот что у тебя будет, дитя мое!
сне, он бормотал что-то о зарытых богатствах: о жемчугах, об алмазах, о
слитках золота. Днем он бывал грустен, рассеян и ходил как во сне.
Госпожа Веббер устраивала частые совещания со всеми старухами по
соседству. Едва ли был такой час среди дня, когда бы около ее дверей не
толпился кружок старых, опытных женщин, которые, покачивая головами в
белых чепцах, сочувственно слушали очередную печальную повесть бедной
госпожи Веббер. Что касается дочери, то она склонна была находить
утешение в участившихся тайных свиданиях со своим возлюбленным Дирком
Вальдроном. Чудесные голландские песенки, которыми она обыкновенно
оглашала и оживляла родительский дом, звучали теперь все реже и реже;
она забывала порой о своем шитье и грустно смотрела в лицо отцу, когда
тот, задумавшись, сидел у огня. Однажды Вольферт перехватил ее полный
тревоги взгляд и на мгновение пробудился от золотых грез.
предаваться грусти? Придет день, и ты станешь ровнею Бринкерхофам и
Скермерхорнам, ван Хорнам и ван Дамсам; клянусь святым Николаем, даже
самый богатый землевладелец - и тот будет счастлив, если ты достанешься
его сыну.
больше усомнилась в здравом рассудке отца.
довольно обширен, и так как сны не указали точного местонахождения
клада, ему приходилось рыть наобум. Наступила зима, а он между тем не
обследовал еще и десятой части всей намеченной площади.
едва возвратилось весеннее тепло, почва стала оттаивать и молодые
лягушки верещать на лугах, он снова с удвоенным рвением взялся за
старое.
бодро и весело работать весь день, сажать и пересаживать свои овощи, он
проводил дневные часы в праздности и задумчивости и принимался за свои
тайные труды лишь тогда, когда на землю спускалась вечерняя мгла. И так,
ночь за ночью, неделю за неделей, месяц за месяцем он продолжал все так
же упорно копать и копать, но не нашел ни единого стивера. Напротив, чем
больше он рыл, тем бедней становился. Плодородная, жирная почва его
огорода была разворочена, и наверху, на самой поверхности, оказались
песок и мелкие камни; в конце концов весь его участок стал походить на
песчаный пустырь.
ранней весною в лугах, проквакали взрослыми лягвами в течение знойного
лета и затем снова замолкли. На персиковом дереве набухли и распустились
почки, потом оно зацвело, и, наконец, созрели его плоды. Прилетели
стрижи и ласточки, весело щебетали над домом, построили себе гнезда,
воспитали свою молодежь, держали совет на кровельном скате и затем
улетели в поисках новой весны. Гусеницы ткали для себя пелену, потом
завернулись в нее и качались на паутинке, свисая с огромной чинары, что
росла возле дома, наконец стали легкими мотыльками, порхали в последних
лучах летнего солнца и бесследно исчезли; листья самой чинары сделались
желтыми, потом бурыми, потом один за другим облетели, пали на землю и,
подхватываемые порывами ветра и вихрями пыли, носились крошечными
смерчами, шелестели и шептали, что зима у порога.
от своих грез. Он не вырастил урожая, а между тем необходимо было
перебиться с семьею в продолжение голодной зимы. Она была в том году
долгою и суровою, и Вебберы впервые почувствовали, что значит нужда.
Постепенно мысли Вольферта приняли новое направление, как это обычно
случается с теми, золотые грезы которых столкнулись с печальной и бьющей
их на каждом шагу действительностью. Он понял, правда не сразу, что впал
в нищету. Он считал себя самым несчастным человеком в провинции, ибо, не
отыскав клада, потерял не поддающиеся исчислению богатства, и теперь,
когда от него ускользали тысячи фунтов, нуждаться в каких-то шиллингах
или пенсах было в высшей степени унизительно и нелепо.
который рассчитывает найти деньги; его глаза были неизменно устремлены в
землю, его руки - всегда в карманах, как это обычно бывает с людьми,
которым нечего в них положить. Он не мог проходить мимо городского дома
призрения без того, чтобы не окинуть его скорбным взором, точно он
предназначался ему в качестве будущего убежища. Странности в его
поведении и выражение взгляда вызывали множество догадок и замечаний.
Уже давно стали подозревать, что он помешался, и его жалели; в конце
концов стали подозревать, что он нищ, и его начали избегать.
не пускали его дальше дверей; они гостеприимно принимали его у порога,
тепло пожимали руку, и когда он удалялся, сочувственно покачивали
головою с таким выражением, в котором можно было прочесть: "Бедный
Вольферт"; при всем этом они же поспешно скрывались за ближайший углом,
если случайно замечали его на улице во время прогулки. Впрочем,
цирюльник и чеботарь, жившие по соседству, да еще оборванец-портной,
проживавший дом в дом на той же улице, что и он, - три самых нищих и
самых жизнерадостных плута на свете - прониклись к нему горячей
симпатией, которая обычно свойственна бедности, и нет никакого сомнения,
что они предоставили бы свои карманы в полное распоряжение Вольферта, не
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Орлов Алекс
Глуховский Дмитрий