кивали нагруженные нарты через огромные ледяные глыбы. Здесь собаки были
почти бесполезны, они только зря замучились, замучились и люди. В этот
вечер они прошли лишний час, чтобы хоть отчасти наверстать потерянное
время.
паны снегом. Собаки зарылись в снег и не проявляли ни малейшего желания
вылезти из теплой норы. Свежевыпавший снег сулил тяжелую дорогу: нарты
уже не будут скользить быстро и легко, а людям придется по очереди идти
впереди упряжки и лыжами уминать снег, чтобы лайки не увязали в нем.
Этот снег ничуть не похож на тот, который известен жителям Юга. Он твер-
дый, мелкий и сухой, совсем как сахар. Если подбросить его ногой, он
взлетает в воздух со свистом, точно песок. Из него нельзя лепить снежки,
потому что он состоит не из хлопьев, которые можно плотно скатать, а из
кристаллов - крохотных геометрически правильных кристалликов. В сущнос-
ти, это вовсе и не снег, а иней.
ники обливались потом, несмотря на то, что подняли наушники и скинули
рукавицы. До Сороковой Мили они добрались только на другой день, но и
там Харниш не остановился передохнуть, - он забрал почту и продо-
вольствие и немедленно отправился дальше. Назавтра, после полудня, они
сделали привал в устье реки Клондайк. За последние сутки они не встрети-
ли ни души и сами прокладывали тропу по снегу. Никто еще в эту зиму не
спускался южнее Сороковой Мили, и легко могло случиться, что Харниш и
Кама окажутся единственными за весь год путниками на проложенной ими
тропе. В те времена на Юконе было безлюдно. Между рекой Клондайк и по-
селком Дайя. У Соленой Воды на шестьсот миль раскинулась снежная пусты-
ня, и было только два пункта, где Харниш мог надеяться увидеть живых лю-
дей: две фактории - Шестидесятая Миля и Форт-Селкерк. В летние месяцы
можно было встретить индейцев в устьях рек Стюарт и Белой, у Большого и
Малого Лосося и на берегах озера Ле-Барж; но теперь, среди зимы, индей-
цы, конечно, ушли в горы на охоту за лосями.
кончив работу, не сразу лег спать. Если бы с ним был кто-нибудь из его
белых приятелей, он сказал бы ему, что "нюхом чует" богатство. Оставив
на стоянке Каму, который забылся тяжелым сном под двойным слоем заячьих
шкур, и собак, свернувшихся в снегу, он надел лыжи и взобрался на высо-
кий берег, за которым начиналась широкая терраса. Но ели росли здесь так
густо, что мешали оглядеться по сторонам, и он пересек террасу и немного
поднялся по крутому склону горы, замыкающей ее. Отсюда ему виден был
Клондайк, впадающий под прямым углом с востока в Юкон, и величавый изгиб
к югу самого Юкона. Слева" ниже по течению, в сторону Лосиной горы, под
яркими звездами белела река, которую лейтенант Шватка назвав Белой. Но
Харниш увидел ее задолго до того, как этот бесстрашный исследователь
Арктики перевалил через Чилкут и поплыл на плоту вниз по Юкону.
ная терраса: вдоль всего ее края река была достаточно глубока для прича-
ла судов.
можно построить город на сорок тысяч жителей. Дело за малым - найти зо-
лото. - С минуту он раздумывал. - Ежели выйдет десять долларов с каждой
промывки, и то хорошо. Такая будет золотая горячка, какой Аляска еще не
видала! А если здесь не найдется, то где-нибудь поблизости. Надо всю до-
рогу приглядываться к местности, выбирать - где можно заложить город.
ему заманчивые картины близкого будущего - если его надежды оправдаются.
Он мысленно расставлял лесопильни, торговые помещения, салуны, кабаки,
длинные ряды жилищ золотоискателей. По улицам взад и вперед снуют тысячи
прохожих, а у дверей лавок стоят тяжелые сани с товаром и длинные упряж-
ки собак. И еще он видел, как эти сани мчатся по главной улице и дальше,
по замерзшему Клондайку, к воображаемому золотому прииску.
ру и вернулся к своей стоянке. Через пять минут после того, как он улег-
ся, он открыл глаза и от удивления даже сел на постели: почему это он не
спит? Он глянул на индейца, лежавшего рядом, на подернутые золой гасну-
щие угли, на пятерых собак, свернувшихся поодаль, прикрыв морду волчьим
хвостом, и на четыре охотничьи лыжи, торчком стоявшие в снегу.
Ему вспомнился покер в Тиволи. - Четыре короля! - Он прищелкнул языком и
усмехнулся. - Уж и нюх, ничего не скажешь!
его вокруг шеи, закрыл глаза и тут же уснул.
несколько фунтов почты и опять тронулись в путь. Начиная с Сороковой Ми-
ли они шли по неутоптанному снегу, и такая же дорога предстояла им до
самой Дайи. Харниш чувствовал себя превосходно, но Кама явно терял силы.
Гордость не позволяла ему жаловаться, однако он не мог скрыть своего
состояния. Правда, у него омертвели только самые верхушки легких, прих-
ваченные морозом, но Каму уже мучил сухой, лающий кашель. Каждое лишнее
усилие вызывало приступ, доводивший его почти до обморока. Выпученные
глаза наливались кровью, слезы текли по щекам. Достаточно было ему вдох-
нуть чад от жареного сала, чтобы на полчаса забиться в судорожном кашле,
и он старался не становиться против ветра, когда Харниш стряпал.
снегу. Это был изнурительный, однообразный труд, - не то что весело
мчаться по укатанной тропе. Сменяя друг друга, они по очереди расчищали
собакам путь шириной в ярд, уминая снег короткими плетеными лыжами. Лыжи
уходили в сухой сыпучий снег на добрых двенадцать дюймов. Тут требова-
лась совсем иная работа мышц, нежели при обыкновенной ходьбе: нельзя бы-
ло, подымая ногу, в то же время переставлять ее вперед; приходилось вы-
таскивать лыжу вертикально. Когда лыжа вдавливалась в снег, перед ней
вырастала отвесная стена высотой в двенадцать дюймов. Стоило, подымая
ногу, задеть эту преграду передком лыжи, и он погружался в снег, а узкий
задний конец лыжи ударял лыжника по икре. Весь долгий день пути перед
каждым шагом нога подымалась под прямым углом на двенадцать дюймов, и
только после этого можно было разогнуть колено и переставить ее вперед.
(или Кама), держась за поворотный шест и нарты. Несмотря на всю свою ис-
полинскую силу и выносливость, они, как ни бились, в лучшем случае про-
ходили три мили в час. Чтобы наверстать время и опасаясь непредвиденных
препятствий, Харниш решил удлинить суточный переход - теперь они шли по
двенадцать часов в день. Три часа требовалось на устройство ночлега и
приготовление ужина, на утренний завтрак и сборы, на оттаивание бобов во
время привала в полдень; девять часов оставалось для сна и восстановле-
ния сил. И ни люди, ни собаки не склонны были тратить впустую эти драго-
ценные часы отдыха.
ложил Каме остаться там и подождать, пока он вернется из Дайи. Один ин-
деец с озера Ле-Барж, случайно оказавшийся в фактории, соглашался заме-
нить Каму. Но Кама был упрям. В ответ на предложение Харниша он только
обиженно проворчал что-то. Зато упряжку Харниш сменил, оставив загнанных
лаек до своего возвращения, и отправился дальше на шести свежих собаках.
уже в шесть утра тронулись в путь; почти пятьсот миль безлюдной пустыни
отделяли Селкерк от Дайи. Мороз опять усилился, но это дела не меняло -
тепло ли, холодно ли, идти предстояло по нехоженой тропе. При низкой
температуре стало даже труднее, потому что кристаллики инея, словно кру-
пинки песку, тормозили движения полозьев. При одной и той же глубине
снега собакам тяжелее везти нарты в пятидесятиградусный мороз, чем в
двадцати-тридцатиградусный. Харниш продлил дневные переходы до тринадца-
ти часов. Он ревниво берег накопленный запас времени, ибо знал, что впе-
реди еще много миль трудного пути.
Мили: зима еще не устоялась, и во многих местах реку не затянуло льдом,
а припай вдоль обоих берегов был ненадежен. Попадались и такие места,
где ледяная кромка не могла образоваться из-за бурного течения у крутых
берегов. Путники сворачивали и петляли, перебираясь то на одну, то на
другую сторону; иногда им приходилось раз десять примеряться, пока они
находили способ преодолеть особенно опасный кусок пути. Дело подвигалось
медленно. Ледяные мосты надо было испытать, прежде чем пускаться по ним;
либо Харниш, либо Кама выходил вперед, держа на весу длинный шест. Если
лыжи проваливались, шест ложился на края полыньи, образовавшейся под тя-
жестью тела, и можно было удержаться на поверхности, цепляясь за него.
На долю каждого пришлось по нескольку таких купаний. При пятидесяти гра-
дусах ниже нуля промокший до пояса человек не может продолжать путь без
риска замерзнуть; поэтому каждое купание означало задержку. Выбравшись
из воды, нужно было бегать взад и вперед, чтобы поддержать кровообраще-
ние, пока непромокший спутник раскладывал костер; потом, переодевшись во
все сухое, мокрую одежду высушить перед огнем - на случай нового купа-
ния.
идти в потемках и пришлось ограничиться шестью часами дневного сумрака.
Дорога была каждая минута, и путники пуще всего берегли время. Задолго
до тусклого рассвета они подымались, завтракали, нагружали нарты и впря-
гали собак, а потом дожидались первых проблесков дня, сидя на корточках
перед гаснущим костром. Теперь они уже не останавливались в полдень,
чтобы поесть. Они сильно отстали от своего расписания, и каждый новый
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Распопов Дмитрий