даже, жив ли он. Он исчез, не объяснив причины своего внезапного отъезда.
Ей было известно только, что он был избран капитаном отряда волонтеров,
который, как ей потом сообщили, отправился в Техас. Затем до нее дошли
слухи о геройской борьбе партизан и о понесенных ими потерях. Она знала
также, что оставшихся в живых взяли в плен и отвели в Мексику, обращаясь с
ними самым жестоким образом, знала и о той отваге, с которой они пытались
освободиться, и о вторичном их пленении.
экспедиции и, прочитывая все газеты, с замиранием сердца просматривала
списки раненых и убитых. Дойдя до списка казненных в Эль-Саладо, полуживая
от страха, она вздохнула спокойно, лишь когда прочла последнюю фамилию в
нем. Ей все же казалось странным, что имя Кернея нигде не упоминалось.
последний вопрос не давал ей покоя. Оставалось допустить, что Керней
бесславно погиб от какой-нибудь болезни или несчастного случая. Его тело,
наверное, покоится где-нибудь в прерии, где его похоронили товарищи.
Грустные мысли, которым все время предавалась Луиза, покрыли бледностью ее
щеки и наполнили, тоской душу. Ни почести, которыми был осыпан ее отец, ни
восторг, вызываемый ее красотой, не могли рассеять ее грусти.
скрываясь от людей. Дочь дона Игнацио избрала для этого бельведер, где
проводила большую часть дня в совершенном уединении. Отец ее, занятый
государственными делами, проводил свое время во дворце.
погружена в другие мысли. Взор ее, обычно равнодушно блуждающий по
живописным просторам, был сегодня устремлен на то место, где дорога,
идущая вдоль Чапультепекского акведука в Такубаю, сворачивает влево,
теряется среди плантаций и исчезает из виду.
оживилось? Взгляд ее лихорадочно горел, устремленный навстречу не
блестящему всаднику на красивом коне, а простому пешеходу - слуге,
которого она послала в Такубаю и возвращения которого теперь ожидала.
Данное ему поручение требовало большой ловкости и осторожности, но метис
Хосе обладал и тем, и другим. Он должен был узнать, нет ли среди пленных,
отведенных в Такубаю, человека по имени Флоранс Керней.
раньше. Но дело в том, что Луиза только накануне возвратилась в город из
загородного поместья и узнала, что пленники, столь давно ожидаемые,
наконец прибыли. Ей не пришло в голову навести справки в Аккордаде, хотя
она и слышала, что несколько пленных было помещено в эту тюрьму. По ее
мнению, если дон Флоранс избежал смерти, то никак не мог быть подвергнут
подобному унижению.
ей конверт с гербом на печати. В конверте оказался пригласительный билет:
сам диктатор предлагал ей участвовать в большой процессии, назначенной на
следующий день. Внизу было указано, что в ее распоряжении будет парадная
карета. Сколько женщин в Мексике позавидовали бы подобному приглашению!
собственноручно на этом приглашении, но еще приписал "con estima
particular".
Вальверде, но, напротив, вызвала у нее отвращение и даже страх. Уже не
первый раз диктатор оказывал ей внимание, осыпая любезностями. Она
отбросила билет с пренебрежением и начала снова всматриваться вдаль,
надеясь увидеть своего посланца. О приглашении же диктатора она тут же
совершенно забыла, как будто и не получала его.
был уже не лакей, а молодая женщщина, красота которой представляла
удивительный контраст с красотой Луизы. У Луизы, хотя она была испанского
происхождения, были золотистые волосы и нежно-белый цвет лица. Та же,
которая в эту минуту входила на асотею, была смуглая брюнетка, ее
роскошные черные волосы были зачесаны высоко на затылок, легкий пушок над
верхней губой еще более оттенял белизну зубов. Яркий румянец на ее щеках
напоминал по цвету розу. В этом лице женское очарование сочеталось с
какой-то дикой оригинальностью, прибавляющей очарованию известную остроту.
красавица Изабелла Альмонте, "львица" мексиканского общества.
дня, чтобы они не виделись. Они жили на одной улице. У графини был
собственный дом, хотя и купленный на имя ее тетки и опекунши. Кроме
красоты, она обладала еще и титулом, доставшимся ей от древнего правящего
рода в Мексике.
Пользуясь полной свободой, она тратила деньги, не отдавая никому отчета,
веселая и беззаботная, как птичка.
прерывистое дыхание. Правда, задыхаться она могла оттого, что поднялась
сразу на четвертый этаж, но краска, покрывавшая ее лицо, и блеск глаз
должны были объясниться другой причиной.
Изабелла?
благодарственную молитву.
умер?
не слышала. Я счастлива, что он здесь, хотя бы и в тюрьме. Пока человек
жив, жива и надежда.
не только тревогу, но и сильное удивление. Что хотела сказать подруга?
Почему она так обрадовалась, узнав, что "он" в тюрьме?
или что он погиб где-нибудь в техасских прериях.
удержаться от подобных восклицаний, затем прибавила: - Что вы хотите
сказать, упоминая о техасских прериях? Я не слыхала, чтобы Руперто там
когда-нибудь был.
прежней тоской. - А я думала, что мы говорим о Флорансе Кернее!..
знала, кто таков Руперто. Она знала, что он принадлежал к хорошей фамилии
и был храбрым воином. Но, как и прежде дон Игнацио, он состоял в
побежденной партии, большинство членов которой оказались в ссылке либо
отошли от политики и жили в своих отдаленных поместьях. Руперто уже давно
не показывался в Мехико, многие предполагали, что он скрывался в горах,
говорили также, что он сделался начальником шайки сальтеадоров, не раз
обагривших кровью дорогу в Акапулько в том месте, где она прорезает горы.
Эта арена многочисленных преступлений получила название "Cruz del
Marques".
- Простите мне мою ошибку, Изабелла, - сказала она, обнимая подругу и
нежно прижимая ее к сердцу.
впечатление, произведенное на Луизу ее ошибкой. - Я должна была выражаться
яснее, но вы знаете, что все мысли мои сосредоточены на моем дорогом
Руперто.
подруги заняты одним лишь Флорансом Кернеем.
сделал и почему?
почему? Потому что он принадлежит к либеральной партии, это его
единственная вина. И знаете ли, что я вам еще скажу? Его обвиняют в том,
что он сальтеадор!
уже ничто не удивляет в поступках людей, пользующихся властью. Дон Руперто
никогда не унизил бы себя, став бандитом.
мире!..
я только что узнала об этом.
и ничего об этом не слышала.
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Афанасьев Роман
Шилова Юлия