не спала. Нао потихоньку освободил от камней выход. Один человек, а то и
двое успеют выйти из убежища раньше, чем тигрица обратит на них внимание.
Осмотрев оружие, Нао просунул наружу дротик и палицу, затем с величайшей
осторожностью вылез сам. Случай ему благоприятствовал: вой волков, крик
лесной совы заглушали легкий шум, производимый телом, ползущим по земле. Нао
очутился на поляне; голова Гава просунулась в отверстие пещеры. Вылезая,
молодой воин сделал неосторожное движение, тигрица повернулась и пристально
посмотрела на уламров. От удивления она замедлила с нападением, и Нам успел
встать на ноги. Тогда только тигрица с призывным мяуканьем стала
приближаться к людям, не спеша, уверенная в том, что они не ускользнут.
Уламры схватились за дротики. Нам и Гав целили в лапы тигрицы. Сын Тополя
выжидал удачный момент. Дротик просвистел и вонзился в предплечье зверя.
Тигрица, казалось, даже не почувствовала боли: только зарычала и ускорила
шаг. Гав в свою очередь бросил дротик, но животное метнулось в сторону, и
дротик воткнулся в землю. Теперь была очередь Нао. Он выждал, когда тигрица
приблизилась на расстояние двадцати локтей. Дротик вонзился ей в затылок. Но
и эта рана не остановила ее. Она обрушилась на людей, как лавина. Гав упал,
раненный в грудь. Тяжелая палица Нао опустилась на зверя; тигрица зарычала,
одна ее лапа была сломана, в это время сын Тополя ударил ее рогатиной; она
увернулась с необычайной быстротой, повергла Нама на землю и, встав на
задние лапы, готовилась броситься на Нао. Он уже чувствовал над собой ее
горячее, зловонное дыхание, ее когти уже касались его тела. Палица еще раз
мелькнула в воздухе. Удар ошеломил зверя. Пользуясь этим, Нао перебил вторую
лапу; тигрица завертелась на месте, теряя равновесие. Удары падали один за
другим, пока животное не свалилось на землю. Нао мог бы тут же прикончить
врага, но его беспокоили раны его спутников. Гав уже встал, кровь струилась
по его груди из трех длинных ран. Нам лежал оглушенный; он не был ранен, но
не мог подняться от боли в пояснице. Он с трудом ответил на вопрос Нао.
не обнаруживало присутствия льва. После боя жажда стала невыносимой. Вождь
поднял на руки Нама и отнес его на берег реки. Там он напился вволю и напоил
Нама, вливая ему с ладони воду между губ. Затем вернулся к валунам, неся на
руках Нама и поддерживая Гава, который то и дело спотыкался.
листьями, следуя инстинкту животных. Нао отыскал листья ивы и мяты, размял
их в ладонях и приложил к груди Гава. Кровь приостановилась, по-видимому,
раны не были смертельны. Нам пришел в себя, хотя его ноги все еще оставались
неподвижными. Желая ободрить товарищей, Нао сказал:
победу!
победил серого медведя.
неповрежденными глаза ее с ненавистью следили за победителем. Раны в боку и
на спине были легкие, но лапы - совсем изуродованы.
поднял палицу.
Послышался какой-то неясный шум; воин прилег в траву. Это оленьи
отдаленный лай. Самки прыгнули в воду, и в тот же миг одна из них упала,
раненная в бок дротиком Нао. Нао настиг ее и прикончил ударом палицы. Потом
взвалил ее на плечо и понес к убежищу, ускоряя шаг, ибо почуял близкую
опасность... Едва он успел проскользнуть между камнями, как из лесу появился
лев-великан.
потери крови он чувствовал еще большую слабость. Что касается Нама, то хотя
боли его и прошли, но одна нога все еще не двигалась. Нао снедало
беспокойство и нетерпение. С каждой ночью отлучки льва становились все
продолжительнее, - ему нужно было кормить себя и поддерживать тигрицу, -
часто оба хищника терпели голод; им жилось хуже, чем волкам.
что Нао даже не убегал от нее. Он намеренно не убивал тигрицу, так как
забота об ее пропитании изнуряла льва и делала его отлучки более
продолжительными. С течением времени уламры и тигрица начали понемногу
привыкать друг к другу. В первые дни появление человека вызывало в раненом
животном ярость и страх. Заслышав человеческий голос, такой не похожий на
рев и вой других зверей, тигрица поднимала голову, оскаливая зубы.
распороть живот рогатиной. Тигрица бессильна против Нао, как лань или сайга!
нанесенных ей ударах больше не пугало ее. Поднимая палицу, Нао не бил больше
тигрицу, поэтому она перестала бояться его угроз. С другой стороны, она
поняла, что человек - опасный враг, и, уважая его силу, она больше не
рассматривала его как добычу. В конце концов она свыклась с людьми, а
привычка у животных равносильна симпатии.
блеск его победы и делало ее более продолжительной. Он даже привязался к
своему побежденному врагу.
приносили воду для Нама в полой бересте. На пятый вечер тигрица кое-как
доползла до берега, но она не могла достать до воды, так как берег был
крутой. Нао и Гав посмеивались над ней.
осторожно лизнула воду и стала пить. Это настолько понравилось уламрам, что
Нао возобновил игру. Затем он крикнул насмешливо:
двинуться в дальнейший путь. Нао назначил побег на ближайшую ночь. Ночь
выдалась сырая и душная. Закат цвета красной глины долго маячил в небе;
травы и деревья никли под мелким дождем; листья падали, шумя, как крылья,
или шелестя, как насекомые. Из чащи лесов и дрожащих кустарников поднимались
стоны голодных зверей, а те, что не были голодны, попрятались в свои
логовища. После полудня лев-великан проснулся, дрожа от холода. В его памяти
возникла пещера, в которой он жил до наводнения. Он стал искать себе логово,
нашел глубокую яму и поселился в ней вместе с тигрицей. Но это не было
настоящим логовом.
какое-нибудь убежище. Отсутствие зверя будет продолжительным. Уламры успеют
переплыть реку; дождь облегчит побег: он прибьет землю, сотрет запах следов,
и льву будет трудно преследовать беглецов.
по соседству, затем, убедившись, что поблизости нет добычи, углубился в лес.
зверей, шум листьев и дождя, рассеивал слух. Наконец, Нао подал сигнал и
первым вышел из пещеры. Нам и Гав следовали за ним по обе стороны. В таком
порядке легче было распознать приближение опасности. Сначала надо было
переплыть реку. Во время своих отлучек Нао нашел брод, он вел до середины
реки; затем надо было плыть по направлению к скале, а там снова можно было
достать ногами дно. Прежде чем перейти реку, воины постарались запутать свои
следы; они сделали около берега несколько петель и, останавливаясь, долго
топтались на месте. Чтобы скрыть место переправы, они добрались до него
вплавь.
причудливые кривые. И только пройдя триста или четыреста локтей, оставили
все эти предостережения и продолжали путь по прямой линии.
напряженно прислушивался. Издали раздалось рычание, оно повторилось три
раза, за ним последовало продолжительное мяуканье.
раздалось ближе.
пронзительные, полные гнева и нетерпения. Уламры поняли, что зверь бежит по
их запутанным следам.
кучками, ступали по этим кучкам и убирали их следом за собою. Это была
хитрость, которая могла ввести в заблуждение самого чуткого зверя. Их сердца
били в грудную клетку, как клюв дятла в древесную кору. Они чувствовали себя
слабыми и беззащитными среди давящего мрака. Но в то же время темнота
Корнев Павел
Гуревич Георгий
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия