дверцу и развалился на кожаном диване. Черепов и Васев начали вертеться
вокруг и хихикать -- нашли место и время! Сделав страшные глаза, я заставил
их утихомириться и ледяным голосом набитого долларами янки спросил хозяина:
покупателя и размахивая руками с такой быстротой, что свистело в ушах, он
обрушил на меня целый водопад слов, из которых я понял только одно:
"сеньор". Оно прозвучало минимум сто раз и произносилось с чудовищным
почтением.
время -- деньги, и протянул хозяину блокнот с авторучкой. Хозяин поклонился,
почмокал губами и начертал: 7000.
сумма -- 2 доллара 40 центов в пересчете на уругвайские песо.
По-моему, машина недостаточно хороша для тебя.
лошадиных сил!
подсказчиков, срывающих выгодную сделку. -- "Роллс-ройс" -- фи! Тьфу!
"Шевроле" -- ах!
покупателя, Васев и Черепов вытащили его из салона.
полквартала, как я вспомнил, что забыл в руках у хозяина свою авторучку.
Нужно было посмотреть на его лицо, когда я вернулся!
Та-та-та-та-та-та! (Неразборчиво). -- Си, сеньор! Та-та-та!
того, чтобы купить недостаточно хороший для меня "шевроле", а чтобы получить
принадлежащую мне авторучку. Лицо хозяина мгновенно стало сонным, скучным и
безразличным. Об авторучке он и слышать не хотел -- отмахивался и делал вид,
что совершенно не понимает, о чем идет речь. Нажился все-таки, спрут, за мой
счет!
ноги поведут. Стадион закрыт, музей закрыт, зашли в кино. Посмотрели да
экран минуты две -- и выскочили на свежий воздух: жуткая и пошлейшая
кинопохабщина, рассчитанная на зрителя с иктеллектом ящерицы. Контролер
понимающе ухмыльнулся, кивнул в сторону зала и сплюнул.
Как правило, это национальные герои на лошадях; один из них, генерал
Артикос, даже на фоне двадцатипятиэтажного небоскреба производит большое
впечатление своей внушительной осанкой. Хорош и памятник первым переселенцам
-- упряжка быков тащит за собой повозки. Очень динамичная группа. Быки
выглядят так естественно, что на них охотно лают собаки.
видел слишком мало, да и не считаю себя знатоком в этой области. Дома как
дома, ничего необычного. Другое дело -- Рио-де-Жанейро, куда мы попали на
обратном пути. Там даже дилетанту ясно, что перед ним великий город.
возбудимы. На простой вопрос: "Как проехать к порту?" -- вам ответят
монологом минут на пять, в корне пресекая все ваши попытки вставить слово
или удрать; но если и вас о чем нибудь спросят, наберитесь терпения. Мы
мирно шли по улице, когда на меня налетела экзальтированная сеньора с двумя
девочками-близнецами и начала бурно о чем-то спрашивать, даже не спрашивать,
а неистово кричать, непрерывно шлепая своих шалуний и выкручивая пуговицу на
моей рубашке. Когда сеньора иссякла, я на варварском английском языке дал ей
понять, что она обратилась не по адресу. Сеньора гневно рванула пуговицу и
обрушилась на Васева, который угощал девочек конфетами и бормотал про себя
что-то вроде: "Ну и трещотка! Зря время теряешь, красавица". Наконец над ней
сжалился какой-то прохожий, и сеньора, подхватив девочек, рванулась кудато
со скоростью звука.
слишком высокие, и даже в универмагах покупателей можно пересчитать по
пальцам. Все товары -- импортные, кроме сувениров, отлично выделанных
коровьих шкур (никогда бы не подумал, что коровы носят на себе такую
красоту!) и ножей. Особенно непривычна тишина в книжных магазинах: за
средних габаритов книгу средний уругваец должен выложить дневной заработок.
Мы прикинули, что у нас книги раз в пять дешевле: одна из причин того
поражающего мир явления, что в нашей стране читают больше, чем в любой
другой. На прилавках -- много переводов русской и советской классики:
Толстой, Достоевский, Горький, Шолохов, Ильф и Петров. Но львиную долю полок
отхватили себе детективы; одна Агата Кристи занимает куда больше места, чем
все классики мировой литературы, вместе взятые.
-- колоссальный крытый рынок, на котором шумит, спорится, орет и скандалит
многотысячная толпа домохозяек, портовых грузчиков, матросов, зеленщиков,
оборванных мулатов и высокомерных полицейских. Десятки туш, сотни колбас,
холмы апельсинов и терриконы овощей, лимоны, бананы -- изобилие продуктов,
цены на которые непрерывно растут. Дорого -- домохозяйки хватаются за сердце
и потрясают кулаками. Мы пристроились к барьеру, за которым два ловких
кабальеро орудовали на жаровнях, получили по изумительному шашлыку и по
бутылке ледяной "коки" -- роскошный обед, о котором мы не раз вспоминали в
Антарктиде.
Идет прощание с последней свободной от снега и льда землей, теперь нам
надолго привыкать к белому цвету.
внимание.
два знакомых старика.
бы бдительность. А ни у кого из нас не поднялась рука, чтобы осмотреть
купленные в Монтевидео мешки с картошкой. Те самые, что полетят с нами на
Восток!
он решил развеять свои сомнения и вскрыл один мешок, затем второй, третий...
выброшена в океан, хотя этого куда больше заслуживали наши поставщики,
которые, наверное, в своих оффисах потирают руки и посмеиваются над
доверчивыми покупателями. Сидеть Востоку лишний месяц на кашах и макаронах!
очередь, -- распоряжался хмурый Сидоров.
картошку! Судьба едва ли не каждой отдельной картофелины решалась судом
присяжных: а вдруг она не совсем безнадежна, а вдруг ее можно спасти? И за
борт летело только гнилье и никуда не годная мелочь.
строжайшую конспирацию. С интервалом в одну минуту восточники, разодетые
"как в страшный день своей свадьбы" (Анатоль Франс), поднимались на самую
верхотуру, где у гидрохимической лаборатории стоял дежурный и с безразличным
видом профессионального заговорщика цедил сквозь зубы: "Пароль... "У вас
продается славянский шкаф?" -- "Шкаф продан, есть никелированная кровать".
-- "С тумбочкой?" -- "С тумбочкой. Проходи в рай!"
разоблачали тайны океана, выглядела антинаучно. Посреди стола, где днем
возвышались аналитические весы, лежали шпроты, место реактивов заняла
нарезанная ломтиками колбаса, а стройные ряды колб и реторт сменила батарея
бутылок. Здесь священнодействовал Коля Фищев, зарастающий свежей бородой
аэролог. Он расставлял стаканы, готовил бутерброды, бил по рукам
нетерпеливых гостей и жутким шепотом призывал:"
восточники отмечали очередные дни рождения -- астронома Геннадия Кузьмина и
мой. Высокое начальство, поставленное в известность, выразило надежду, что
будет соблюдаться "необходимый коэффициент спокойствия". И восточники
проявили исключительную дисциплинированность, чему, кстати, способствовало
до обидного малое количество спиртного -- в переводе на душу населения. Из
добытого спирта микробиолог Рустам Ташпулатов и Гена Арнаутов, проявив
необычайную изобретательность, создали два вида напитков -- "Ташпулатовку" и
"Арнаутовку". "Ташпулатовка" содержала сорок семь процентов спирта и
пятьдесят три процента воды, а "Арнаутовка" -- сорок семь процентов спирта,
пятьдесят процентов воды и три процента варенья. Пусть вас не удивляет
процент спирта -- по морской традиции он соответствовал широте, которую в
Роллинс Джеймс
Ковальчук Вера
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Флинт Эрик
Лукин Евгений