read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


Я трачу на сон гораздо меньше времени, чем Мэри. Она говорит, что у нее
потребность много спать, и я соглашаюсь, что у меня такой потребности нет,
хотя на самом деле я в этом далеко не уверен. В каждом организме заложен
известный запас жизненной энергии - конечно, пополняемый за счет пищи. Есть
люди, которые свой запас расходуют быстро, вроде того как иной ребенок
спешит разгрызть и проглотить леденец, а другие делают это не торопясь. И
всегда находится какая-нибудь девчушка, которая еще только разворачивает
леденец, когда торопыги о нем и думать забыли. Моя Мэри, вероятно, будет
жить гораздо дольше меня. Она приберегает часть своей энергии на потом.
Факт, что женщины живут дольше мужчин.
Мне всегда не по себе в Страстную пятницу. Еще в детские годы у меня
сжималось сердце, когда я думал - не о крестных муках, нет, но о нестерпимом
одиночестве Распятого. И до сих пор я не освободился от тоски, которую
поселяли во мне слова Матфея, сухо отщелкиваемые голосом моей тетушки Деборы
из Новой Англии.
Нынешний год тоска особенно сильна. Невольно ведь переносишь все на
себя, и кажется, это о тебе идет речь. Сегодня Марулло раскрыл передо мной
тайны бизнеса, и я только впервые понял многое. А вслед за тем мне впервые
предложили взятку. Это даже смешно сказать, в моем-то возрасте, но я, право,
не припомню другого такого случая. Потом еще Марджи Янг-Хант. Добро или зло
у нее на уме? Что ей нужно от меня? Не зря ведь она посулила мне что-то и
требует, чтобы я не отказывался от своей судьбы, иначе мне плохо будет.
Может ли человек сам надумать свою жизнь или он должен просто жить, как
живется?
Много ночей я провел не смыкая глаз, под сонное мурлыканье моей Мэри.
Когда долго глядишь в темноту, перед глазами начинают расплываться красные
пятна и время тянется бесконечно. Мэри так любит спать, что я всегда
стараюсь оберегать ее сон, даже когда у меня словно электрический ток бежит
по коже. Стоит мне спустить ноги с кровати, она тотчас же просыпается. Ее
это пугает. Она знает только одно объяснение бессонницы - болезнь, и если я
не сплю, ей кажется, что я болен.
Но в эту ночь меня так и тянуло встать и выйти из дому. Мэри тихо
мурлыкала, и на ее губах, как всегда, играла та архаическая улыбка. Может
быть, ей снилась удача, снилось богатство, ожидавшее меня впереди. Мэри не
чужда гордыни.
Странное дело, почему вдруг человек уговаривает себя, что в
определенном месте ему думается лучше. У меня есть такое место. С давних
времен есть, хотя, по правде сказать, я не так уж много думаю, когда бываю
там, больше отдаюсь чувствам, переживаниям, воспоминаниям. Это мое тайное
убежище - у каждого, верно, есть такое, только никто в этом не признается.
Осторожным, крадущимся движением скорей разбудишь спящего, чем
нормальным и естественным. Кроме того, я убежден, что во сне люди могут
проникать в чужие мысли. Я стал внушать себе, что мне нужно в уборную, и,
когда это удалось, поднялся и вышел. А из уборной я потихоньку спустился
вниз, захватив с собой одежду, и в кухне оделся.
Мэри часто винит меня в том, что я болею душой за несуществующие чужие
беды. Может быть, она и права, но мне вдруг представилось, как она
просыпается и, не найдя меня ни в спальне, ни в кухне, ходит в испуге по
всему дому. Я взял карандаш и написал на листке из книги домашних расходов:
"Родная, мне не спалось, и я решил пройтись. Скоро вернусь". Листок я
положил на середину стола, так чтобы он сразу бросился ей в глаза, как
только она включит свет в кухне.
Потом я отворил кухонную дверь и потянул носом воздух. Было холодно,
пахло морозным инеем. Я поднял воротник пальто и надвинул на уши вязаную
матросскую шапку. Электрические часы в кухне жужжали. Они показывали без
четверти три. Значит, почти четыре часа я лежал и смотрел, как расплываются
в темноте красные пятна.
Наш Нью-Бэйтаун - красивый город, старый город, один из первых в
Америке, заслуживших название города. Его основатели, в том числе мои
предки, были, наверно, сыновьями тех буйных, шальных, вероломных
стяжателей-моряков, что при Елизавете смущали покой Европы, при Кромвеле
хозяйничали в Вест-Индии и наконец, заручившись грамотами вернувшегося на
престол Карла Стюарта, свили гнездо на северном побережье. Они с успехом
сочетали в себе пиратов и пуритан, которые, если разобраться поглубже, не
так уж сильно отличались друг от друга. И те и другие были нетерпимы к
противникам, и те и другие варились на чужое добро. Их союз породил
выносливое, крепкое обезьянье племя. Обо всем этом я знаю из рассказов отца.
Он был большой любитель семейной истории, а я замечал, что любители семейной
истории редко обладают качествами предков, которыми они гордятся. Мой отец
был добрый, мягкий человек, весьма начитанный и весьма непрактичный, простак
с редкими проблесками мудрости. В одиночку он ухитрился растерять почти все,
что за несколько столетий накопили Хоули и Аллены: землю, деньги, положение,
перспективы, - все, за исключением имени; впрочем, только именем он и
дорожил. Отец любил просвещать меня насчет того, что он называл "наследием
поколений". Поэтому мне так много известно о наших предках. И поэтому же,
должно быть, я теперь служу продавцом в лавке бакалейщика-сицилийца, в
квартале, который некогда весь принадлежал семейству Хоули. Я хотел бы не
принимать этого к сердцу, но не могу. Не кризис, не тяжелые времена
сокрушили нас.
Все это не пришло бы мне сейчас в голову, не скажи я, что Нью-Бэйтаун
красивый город. Я пошел по Вязовой не налево, а направо и очень скоро
очутился на улице Порлок, которая тянется почти параллельно Главной. Крошка
Вилли, наш толстяк полицейский, наверняка дремлет сейчас в полицейской
машине где-нибудь посреди Главной улицы, а у меня нет ни малейшего желания
вступать с ним в беседу. "Откуда так поздно, Ит? Уж не завели ли вы себе
красотку?" Крошке Вилли скучно, и он любит поговорить с прохожим, а потом
порассказать другим, о чем был разговор. Немало досадных сплетен пошло
гулять по городу только из-за того, что Крошка Вилли скучает на ночном
дежурстве. Полицейского, который дежурит днем, зовут Стонуолл Джексон Смит.
Это не прозвище. Так его нарекли при крещении - Стонуолл Джексон
<"Твердокаменный Джексон" (англ.) - прозвище Томаса Джонатана Джексона,
генерала армии южан в Гражданскую войну в США.>, и теперь уж его не спутаешь
с каким-нибудь другим Смитом. Не знаю почему, но если в городе двое
полицейских, то они всегда полная противоположность один другому. Стони
Смит, если вы его спросите, какой сегодня день, ответит вам только разве на
суде под присягой. Смит - главная полицейская власть в городе, он предан
делу, в курсе всех новейших методов и прошел специальную школу ФБР в
Вашингтоне. На мой взгляд, это образец полицейского: высокий, молчаливый,
глаза посверкивают, точно кусочки металла. Всякому, кто замышляет
преступление, я бы посоветовал держаться подальше от Стони.
Все это не пришло бы мне в голову, не сверни я к Порлоку, чтобы
избежать встречи с Крошкой Вилли. Порлок - улица, где стоят самые красивые
дома в Нью-Бэйтауне. Дело в том, что в начале девятнадцатого столетия у нас
тут было больше сотни китобойных судов. Проплавав год-два где-нибудь в
Антарктиде или Южно-Китайском море, эти суда возвращались с ценнейшим грузом
китового жира. А так как по дороге им случалось заходить в чужеземные
гавани, то, кроме груза, они привозили заморские диковины и заморские идеи.
Вот почему в домах на Порлоке так много китайских вещиц. К тому же некоторые
из этих старых шкиперов-судовладельцев обладали хорошим вкусом. Денег у них
было много, и, собираясь строить дом, они выписывали архитекторов из Англии.
Вот почему на улице Порлок так чувствуется влияние Роберта Адама и
архитектуры классицизма. Такова была тогдашняя мода в Англии. Но наряду с
полуциркульными окнами, каннелюрами и дорическими колоннами в каждом доме
непременно имелась "вдовья дорожка" на крыше, откуда, по идее, верные жены
могли всматриваться в даль, ожидая возвращения кораблей. Иногда, возможно,
так и бывало. Но, Хоули, а также Филлипсы, Элгары и Бейкеры - более старые
семьи. Все они как жили, так и живут на Вязовой, в домах так называемого
раннего американского стиля, с островерхими крышами и обшивкой из
корабельного теса. И наш дом, старый дом Хоули, тоже такой. А кругом растут
исполинские вязы, которым столько же лет, сколько и домам.
На Порлоке сохранились газовые фонари, только в них теперь вставлены
электрические лампочки. Летом сюда съезжаются туристы полюбоваться городской
архитектурой, вдохнуть, как они выражаются, "аромат старины". А разве только
старина обладает приятным ароматом?
Не помню уже, при каких обстоятельствах Хоули породнились с
вермонтскими Алленами. Это произошло вскоре после революции 1776 года. При
желании было бы нетрудно проверить. Среди бумаг на чердаке наверняка есть
какие-нибудь свидетельства на этот счет. Когда умер мой отец, Мэри уже была
по горло сыта историей семейства Хоули, и я вполне сочувственно отнесся к ее
предложению снести все бумаги на чердак. Чужая семейная история не так уж
занимательна. Мэри даже не уроженка Ныо-Бэйтауна. Ее родные ирландского
происхождения, но не католики. Последнее обстоятельство она всегда
подчеркивает. Мы ольстерцы, говорит она. Сюда она приехала из Бостона.
Впрочем, нет. Я привез ее из Бостона - это будет вернее. Так ясно,
будто это происходит сейчас, вижу нас обоих: пугливый, нервничающий младший
лейтенант Хоули в трехдневном отпуске и милая, трогательная, розовая и
душистая девочка, вдвойне прелестная благодаря юности и войне. Как серьезны,
как неумолимо серьезны мы были! Меня убьют, а она всю жизнь будет верна
памяти павшего героя. Все точно так же, как еще у миллионов оливковых
мундиров и пестрых ситцевых платьев. И все легко могло кончиться обычной
отставкой: "Милый Джон..."и так далее. Но Мэри и в самом деле оказалась
верна своему герою. Ее письма - голубые конверты, синие чернила, круглый
четкий почерк - с трогательной неизменностью следовали за мной всюду; вся
моя рота узнавала их издали, и все почему-то радовались за меня. Даже если
бы я не собирался жениться на Мэри, ее постоянство заставило бы меня сделать
это во славу вековечной мечты о прекрасных и верных женщинах.
Она не изменилась и тогда, когда пришлось оторваться от родной
ирландско-бостонской почвы ради старого дома Хоули на Вязовой улице. Ее
ничто не могло изменить - ни постепенный упадок в моих делах, ни рождение
детей, ни беспросветность нашего теперешнего существования, с тех пор как я



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 [ 9 ] 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.