чайного сходства, неужто меня привела бы в такой трепет женщина вовсе не
знакомая! При виде Флоры или девушки, - издали столь па нее похожей, ход
моих мыслей мгновенно изменился. Новости мистера Роумена весьма приятны,
и, разумеется, совершенно необходимо повидаться с дядей; однако дядя,
вернее, двоюродный дед, которого я никогда прежде не видел, не может
взволновать мое воображение; а ведь если я покину Эдинбургскую крепость,
мне, вероятно, уже никогда более не представится случай вновь повстре-
чать Флору. Даже если предположить, что я произвел на нее хоть какое-то
впечатление, как же скоро оно поблекнет! Как скоро я превращусь в приз-
рачное воспоминание, которым она когда-нибудь, пожалуй, станет развле-
кать мужа и детей! Нет, прежде чем я покину Эдинбург, надобно оставить
неизгладимый след, надобно покрепче запечатлеть себя в ее памяти. И тут
два желания, что боролись в моей груди, слились и превратились в одно. Я
хотел снова увидеть Флору и нуждался в ком-нибудь, кто посодействовал бы
моему побегу и раздобыл мне партикулярное платье. Выход напрашивался сам
собой. Кроме крепостной стражи, для которой было делом чести и воинского
долга держать меня в плену, я во всей Шотландии знал только двоих. Если
побег вообще возможен, то лишь с их помощью. Открыться им, пока я нахо-
жусь в замке, значило бы поставить их перед труднейшим выбором. И мог ли
я быть уверен в том, как они поступят? Ведь окажись я на их месте, пра-
во, не знаю, как бы я поступил! Итак, прежде всего надо бежать. Когда
дело будет сделано, когда я предстану пред ними несчастным беглецом, я
меньше оскорблю их чувства просьбой о помощи, и это будет не столь опас-
но. Значит, первым делом надо было узнать, где они живут и как туда доб-
раться. И совершенно уверенный, что они вскорости вновь меня навестят, я
приготовил разные приманки, с помощью которых надеялся выудить нужные
мне сведения. Как вы увидите. Флора с братом клюнули на первую же.
го языка и отложил исполнение своего плана до той поры, пока не сумею
завоевать его расположение и пробудить в нем интерес. Он отчаянно конфу-
зился, ибо прежде совсем не заговаривал со мною, а лишь кланялся да сму-
щенно краснел, и теперь подошел ко мне с видом человека, упрямо выполня-
ющего свой долг, подобно необстрелянному солдату под огнем. Я отложил
фигурку, которую вырезал из дерева, и поздоровался с ним с крайней учти-
востью, полагая, что это доставит ему удовольствие, и, так как он про-
должал молчать, я пустился расписывать сражения, в которых участвовал, и
хвастал так лихо, что заткнул за пояс самого Гогла. Рональд заметно от-
таял и повеселел, подошел ближе, расхрабрился до того, что засыпал меня
вопросами, и, наконец, снова покраснев, сообщил мне, что и сам ждет па-
тента на офицерский чин.
на Пиренейском полуострове. Храбрый молодой джентльмен вправе гордиться,
если ему выпадет честь стать во главе таких солдат.
глупо сидеть дома и заниматься, изволите ли видеть, собственным образо-
ванием, когда другие, ничуть не старше меня, участвуют в сражениях.
вал.
положиться во время отступления. Я сам был тому свидетелем: во время
отступления с ними не было никакого сладу.
вас, как зайцев" - вот какие слова просились мне на язык, но у меня хва-
тило ума сдержаться. Всякому приятна лесть, а уж молодым людям, и женщи-
нам чем больше льстить, тем лучше, и оставшееся время я занимал его
рассказами о доблести англичан, однако не поручусь, что все рассказы мои
были правдивы.
цузы - народ неискренний, а я нахожу, что ваша искренность просто вели-
колепна. Вы благородный человек. Я вами восхищаюсь. Я очень вам благода-
рен за то, что вы так ко мне добры, ведь я... я еще очень молод.
сказать. Я не позволил Флоре... то есть мисс Гилкрист... прийти сегодня.
Я сперва хотел сам поближе с вами познакомиться, Надеюсь, вы не обиди-
тесь, вы же понимаете: с незнакомыми людьми надо вести себя с осторож-
ностью.
реваемый противоречивыми чувствами: мне и стыдно было, что я столь без-
застенчиво провел этого легковерного юнца, и злился я на себя, оттого
что пришлось так старательно тешить истинно британское тщеславие; однако
в глубине души я ликовал: ведь я завязал дружбу с братом Флоры или по
крайней мере сделал к этому первый шаг.
я пошел им навстречу, на лице моем так тонко смешались гордость, прили-
чествующая солдату, и вместе горькое смирение, подобающее пленнику, что
я мог бы послужить отличной моделью живописцу. Признаюсь, я ловко это
разыграл; но едва я увидел смуглое лицо и выразительные глаза Флоры, я
залился краской - и это была уже не игра! Я поблагодарил их, отнюдь не
высказывая бурной радости, - моя роль требовала, чтобы я был печален и
относился к ним обоим совершенно одинаково.
пленнику, я просто ума не приложу, как выразить вам свою благодарность.
И пусть это покажется странным, но я хочу доверить вам свою тайну; здесь
никто, даже мои товарищи, не знает моего настоящего имени и титула. Для
них я просто Шандивер, на это имя я имею право, но не его следовало бы
мне носить, а другое, которое еще совсем недавно я должен был скрывать
как преступление. Мисс Флора, позвольте вам представиться: виконт Энн де
Керуаль де Сент-Ив, рядовой.
убедительнее. Во все время этой нашей встречи она их почти не подымала и
лишь изредка на мгновение взглядывала на меня серьезно и ласково.
признание, - продолжал я. - Стоять здесь перед вами побежденным солда-
том, узником и открывать свое имя - это нелегко тому, кто горд. И все же
я хочу, чтобы вы знали, кто я такой. Пройдет время, и мы, быть может,
еще услышим друг о друге - может случиться, мы с мистером Гилкристом ус-
лышим друг о друге на поле брани, а будем мы в разных странах, и пе-
чально было бы услышать о другом, как о незнакомце.
всяческие услуги: хотели принести книги, табак, если я курю, и прочее в
том же духе. Все это было бы весьма кстати, пока не был закончен подкоп.
Теперь же это значило лишь, что можно перейти к главному, из-за чего я и
затеял весь разговор.
тому, у кого на сотни миль вокруг нет больше ни единого друга. Быть мо-
жет, вы сочтете меня чудаком и человеком излишне чувствительным, навер-
но, так оно и есть, но я прошу вас об одном-единственном одолжении. Все
свои дни я вынужден проводить на вершине этой скалы посреди вашего горо-
да. Даже при той малой толике свободы, что мне дана, я могу видеть бесс-
четно крыш и, пожалуй, на тридцать миль окрест море и сушу. И все это
мне враждебно! В домах под этими крышами живут мои враги; стоит мне за-
видеть дымок над трубой, и я поневоле представляю, что кто-то сидит у
камина и радуется, читая о поражениях, которые терпят мои соотечествен-
ники. Простите меня, дорогие мои друзья, я знаю, что и вы не можете не
испытывать те же чувства, но на вас я не в обиде. Вы - это совсем другое
дело. Так вот, покажите мне ваш дом, хотя бы трубу, или, если его отсюда
не видно, покажите, в какой части города он стоит. И тогда, глядя вниз,
на город, я смогу сказать: "Вот единственный дом, где обо мне вспоминают
не без доброго чувства".
кольку это касается Рональда и меня, вы совершенно правы. Пойдемте, мне
кажется, я смогу показать вам даже дым над нашей трубой.
роны крепости, и остановилась у бастиона, обращенного как раз туда, куда
выходил наш подкоп. Отсюда виднелись дома предместья у подножия скалы,
казавшиеся с высоты еще приземистей, а дальше - зеленая, открытая, хол-
мистая равнина, что постепенно поднималась к Пентлендским горам. Одна из
вершин, примерно в двух лье от нас, была изборождена белыми шрамами. К
этой-то вершине Флора и привлекла мое внимание.
Сестер. Посмотрите чуть пониже, и вы заметите как бы складку на склоне
холма и над ней вершины деревьев, а меж ними вьется струйка дыма. Это и
есть "Лебяжье гнездо", там живем мы с братом и наша тетушка. Если вам
доставит удовольствие глядеть на наш дом, я буду рада. Нам из угла сада
тоже видна - крепость, и мы часто по утрам приходим туда - ведь правда,
Рональд? - и думаем о вас, мсье де Сент-Ив, но, к сожалению, мысли эти
не слишком веселые.
Если бы вы только знали, как ваши великодушные слова и самая возможность
видеть вас помогают мне сносить тягость заключения, я верю, я надеюсь, я
знаю, вы бы этому порадовались. Всякий день я стану приходить сюда, ста-
ну глядеть на милый дымок, на эти зеленые холмы и всем сердцем благос-
ловлять вашу доброту и, несчастный грешник, буду молиться за вас. Ах,
если бы знать, будут ли услышаны мои молитвы!
Максимов Альберт
Ильин Андрей
Конан-Дойль Артур
Акунин Борис
Майер Стефани
Посняков Андрей