табуретов.
себя в деревне, а продолжал сидеть горделиво и важно, не сводя взгляда с
нашей группы. Неторопливым шагом я шествовал к нему в сопровождении
Манаури, Екуаны, Арнака, Вагуры и Фуюди. Оронапи продолжал сидеть. Как
видно, он себя ценил высоко и намерен был сидеть, пока мы не подойдем
вплотную.
посоветовал мне остановиться. Я так и поступил. Тогда Екуана, несмотря на
свою тучность, проворно подскочил ко мне и стал горячо убеждать идти
дальше. Но Манаури оборвал его, предложив идти одному, без нас. Екуана
умолк и горестно сопел, не зная, что предпринять.
гордыню, быстро встал и направился к нам походкой менее важной, чем
надлежало, издали выражая свою радость и приветливо взывая:
и весело, идите смело, весело и спокойно...
за руку и под доброжелательный гул собравшихся повел под сень навеса.
перед табуретом Оронапи, я с показным вниманием стал рассматривать его,
словно какое-то диво, и наконец с нарочитой серьезностью спросил:
самому сесть на этот табурет.
песни, поглощение в неимоверных количествах печеной рыбы, всяческой дичи,
сладких плодов и, конечно же, кашири, которое я теперь лишь пригублял.
радушием, что оставалось только удивляться.
пожалуй, впечатление человека хмурого, сурового и даже грубого, но в этот
день всячески стремился быть приветливым и обходительным. Он буквально
рассыпался в любезностях, стараясь нам угодить и понравиться. Его
заинтересованность в нас была настолько очевидной, что явные проявления ее
меня порой даже смешили.
все-таки выпил), я в конце концов решил без обиняков, быть может,
несколько бесцеремонно, спросить, чему и каким добрым ветрам мы обязаны
столь гостеприимному и радушному приему?
вопросом, но замешательство его длилось недолго. Он сразу стал серьезен, с
минуту задумчиво смотрел на тыкву с кашири, которую держал в руке, потом
выплеснул ее содержимое на землю далеко в сторону в знак того, что не
хочет больше пить.
глаза. - Мне нужна твоя дружба, Белый Ягуар!
торжественного тона, - но почему тебе это нужно?
твои друзья - храбрые воины!
Манаури.
деревни, на высоком берегу, где рос прекрасный лес и было много
плодородной, пригодной для обработки земли. Оронапи обещал нам всяческое
содействие в устройстве, а поскольку у нас мало женщин, предлагал выбрать
из его племени для каждого нашего мужчины в качестве жен и подруг самых
здоровых девушек.
подогрел уже их аппетиты, а шнырявшие вокруг варраульские девушки отнюдь
не дурны были собой. Манаури, однако, вежливо поблагодарив Оронапи за
доброту, заявил, что не может принять его предложения, ибо долгом своим
почитает явиться в свое племя.
если вождю Оронапи потребуется наша помощь, мы тебе в ней не откажем, даже
в случае войны с врагами. Пусть свидетелем тому будет сам великий Белый
Ягуар. Но и мы тоже надеемся в трудную минуту найти у тебя помощь!
заверения, и я решительно предложил Оронапи прямо сказать, какие тучи
сгущаются над этой рекой и какой грозы он опасается. Ибо я предпочитаю
ясность в любом неясном деле.
конечно, чего мы опасаемся.
а мы - Оронапи, Екуана, Манаури, Фуюди, Арнак, Вагура и я - придвинулись
друг к Другу и стали внимательно слушать Оронапи, которого переводил
Фуюди.
ведут себя довольно мирно. Зато на юге, ближе к морю, на реках Эссекибо,
Демерара и Бербис, в районе, именуемом Гвиана, обосновались голландцы и
вроде бы еще англичане и французы. Сначала они занимались лишь обменом
товаров с индейцами, и все шло хорошо.
факторий, стали создавать плантации для выращивания разных ценных культур.
Для работы на плантациях им требовалось туземное население, но, поскольку
индейцы не склонны были на них трудиться, а плантаций становилось все
больше, голландцы стали прикидывать, как попроще выйти из положения.
араваки, в лесах - родственные им виписана и родовые их ветви - атораи и
тарума. Но, кроме этих мирных племен, занятых сельским хозяйством и
рыболовством, обитали там и племена карибов, промышлявших в основном
разбоем и грабежами.
обитавшие у моря. Дальше, в глубине страны, жили еще макуши и аракуана,
или таулипанги.
братались, а порой вели войны. Но когда нужда в рабах для плантаций стала
особенно острой, они снюхались с разбойничьими племенами акавоев и
карибов, подбивая их поставлять на плантации пленников-рабов.
соседние племена, захватывая пленников: акавои - на западе и севере до
самых берегов Ориноко, а карибы - на востоке и юге, сея смерть повсюду,
вплоть до верховьев реки Эссекибо и берегов реки Рупунуни. Некоторые земли
они обратили в безлюдные пустыни. Всюду, где пролегает кровавый их путь, -
только ужас, слезы и горе. Захваченных пленников они продают на
голландские плантации.
словно кроткие ягнята? Разве у них нет луков, копий и палиц?
мирные и занимаются земледелием или рыболовством. К тому же акавои лучше
вооружены, у них есть даже ружья, полученные от голландцев. Нам трудно с
ними справиться.
Наши люди гибнут или попадают в рабство. Теперь у нас одно спасение -
бежать.
против этого решительно возразили и Екуана и Фуюди: акавои нападают, как
правило, мелкими группами, всего человек по двадцать, и только в редких
случаях более крупными отрядами. Но устоять против их хитрости,
свирепости, проворства и кровожадности действительно трудно - это
настоящие ягуары...
Манаури.
охотники, ушедшие на юг, в горы Итамаки, бесследно исчезли при загадочных
обстоятельствах. А позже мы узнали, что в тех местах рыскал отряд
акавоев...
днем все меньше, вода в реках спадает - самое удобное время для бандитов.
До нас дошли слухи, что акавои на реке Куюни готовятся в поход на наши
селения...
ста шагов. Обрабатываемые поля жителей Каиивы находились, вероятно, где-то
в глубине леса. Насколько же просто врагу при таких обстоятельствах