моллюсками, напился воды из ручья, а когда предзакатное солнце коснулось
своим краем морской глади, влез на дерево. В качестве ложа я использовал
доску, положенную на две горизонтальные ветви.
наполнились тысячами неведомых звуков. Спал я в эту ночь почти спокойно,
то ли оттого, что на доске было удобнее, то ли просто уже стал привыкать к
лишениям. Один только раз меня пробудило кошмарное видение: мертвый
капитан. Я проснулся весь в поту и, только протерев глаза и окончательно
очнувшись, кое-как успокоился.
утром я осмотрел ствол и близлежащие кусты, то не обнаружил никаких следов
появления хищников.
все собранные запасы пищи. Я съел последних живых моллюсков из своего
"аквариума" - остальные подохли и протухли - и расколол два оставшихся на
земле кокосовых ореха.
добраться до них по голым стволам.
отправился на южную часть острова с целью разведки. Вооруженный ножом и
увесистой дубиной, вырезанной из твердого дерева, я двигался вдоль берега
моря.
даров моря в песке я не находил. Видимо, все, что шторм выбросил на берег,
исчезло в желудках птиц и лесных зверей. Утрата этого источника питания
привела меня не в слишком веселое расположение духа.
странной ране на его голове.
песке. Я не отыскал ничего, что могло бы приоткрыть хоть краешек тайны и
пролить свет на загадочную смерть капитана. Махнув на все это рукой, я
направился дальше. Мои надежды отыскать в этих местах какие-нибудь следы
матросов с нашего корабля не оправдались. Все, вероятно, погибли в море, а
своенравные волны сюда их не вынесли. Примерно через час ходьбы далеко
впереди я снова увидел скопища грифов. Описывая в воздухе круги, они то
садились на прибрежный песок, то взмывали вверх. Подойдя ближе, я увидел,
что птиц привлекла огромная мертвая черепаха. Грифы выклевывали из-под ее
панциря куски мяса. При моем появлении они, как и прежде, не выказали
особого страха. Окружив черепаху тесным кольцом, они позволили мне
приблизиться на расстояние в несколько шагов и только тогда стали нехотя
взлетать.
по смогла подняться вслед за другими. Мгновенно подскочив к ней, я схватил
ее за крыло и скрутил ей голову. Вся стая с шумом улетела.
непригодной. От нее отвратительно весло запахом падали, и невозможно было
проглотить ни куска ее мяса.
поуже. Грифы, как я знал, никогда не нападают на живых зверей.
Следовательно, сам собой возникал вопрос: отчего черепаха погибла и кто ее
умертвил?
песке, в этом месте плотном и слежавшемся, виднелись округлые вмятины -
следы кошачьеобразных лап громадного хищника. Это он убил черепаху и,
вероятнее всего, наносил удары сбоку, между верхней и нижней пластинами
панциря, потом когтями вырывал куски мяса, а недоеденное оставил грифам.
Чья же это работа? Пума или грозный ягуар? Уж не тот ли хищник, что в
первую ночь тревожил мой сон на дереве?
на жалкое свое оружие - нож и деревянную палку, я тешил себя надеждой, что
хищник находится сейчас за много-много миль от меня, быть может, даже
где-нибудь на противоположном конце острова. Неподалеку от места, где
лежали останки черепахи, росло с десяток кокосовых пальм. Я нашел под ними
три ореха. Поскольку поблизости не оказалось подходящих камней, которыми
можно было бы расколоть скорлупу, я связал плоды между собой оплетавшими
их волокнами и, перекинув добычу через плечо, отправился в обратный путь.
до меня лишь легким шумом. Всюду здесь густо росли кактусы. Местами с
трудом удавалось пробраться сквозь колючий кустарник, переплетенный
лианами. Поражали богатство и разнообразие пернатого мира. Кроме попугаев,
в зарослях порхало множество других птиц, и часто настолько необычных,
что, впервые их видя, я не мог надивиться. Одни, например, крупнее нашего
голубя, обладали громадными клювами длиной в три четверти их собственного
тела'. Когда они перелетали с места на место, могло показаться, что летают
одни клювы. Вид этих диковинных существ, неведомых в наших родных краях,
лишний раз доказывал, насколько чужд мне был здешний мир.
Центральной Америки (здесь и далее прим. пер.).]
меня хоть плохонькое ружье, недурное блюдо можно бы заполучить..."
куриных, которая, не поднимаясь в воздух, резво убегала от меня по земле.
Я метнул вслед ей палку, но промахнулся. Да, без ружья я был здесь
бессилен, как младенец, несмотря на все богатство природы.
вершины которого накануне осматривал остров, и вышел на небольшую песчаную
поляну, лишь кое-где поросшую редкими пучками травы. Выбираясь из
последних кустов, я заметил на поляне какое-то движение и панику: ящерицы,
и притом очень крупные! Они, видимо, грелись на солнце, а теперь,
напуганные моим появлением, бросились врассыпную. Одна из них, довольно
большая, длиной, пожалуй, с мою руку, приостановилась шагах в двадцати от
меня и, застыв, крохотными глазами следила за неведомым ей врагом. Я
осторожно поднял свою палку и метнул ее в пресмыкающееся. Палка стрелой
просвистела в воздухе, но ящерица оказалась еще быстрей. Прежде чем
тяжелый снаряд достиг цели, она скрылась, юркнув в нору.
земле темнели входы в их норы, очень похожие на кроличьи, разве чуть
поменьше. Мне сразу же вспомнилось, что у индейцев Северной Америки
ящерицы считались изысканным деликатесом. Не отведать ли и мне по их
примеру мяса ящерицы? Стоя на поляне, я ломал голову, как добыть
соблазнительную дичь. Попробовать выкопать? Но чем? Не исключено, что норы
очень глубокие. И тогда я перенесся памятью в далекие годы своего детства,
когда вместе со сверстниками охотился в нашей вирджинской долине на разную
мелкую дичь. Из бечевки мы вязали тогда хитроумные силки и укладывали их
на звериные тропы или у входов в норы.
перед мысленным взором моим промелькнули картины далекого прошлого.
нынешнего моего положения и одиночества. Я срезал несколько длинных тонких
лиан, гибких, как шпагат, смастерил из них, как в детстве, силки и
разложил у нор. Во время этих приготовлений прошел проливной дождь, хотя
через минуту снова засияло солнце. Расположившись неподалеку, я
прокараулил целый час; к сожалению, ни одна ящерица так и не высунула
носа. Солнце клонилось к западу, и, потеряв на сегодня всякую надежду
что-либо раздобыть, я решил вернуться сюда завтра.
ухудшилось. Порой кружилась голова, докучала нарастающая боль в висках,
появился озноб. С ужасающей быстротой, буквально с каждой минутой, я терял
силы. Ко всем испытаниям последних дней добавилась какая-то болезнь.
принесенным орехам я так и не притронулся. К горлу подступала тошнота.
и видения. Мне казалось, будто я лечу в пропасть, и я наверняка свалился
бы с дерева, не привяжись я лианами. В лихорадочном бреду мне
представлялось, будто я черепаха, на которую с грозным рыком бросается
огромный хищник и рвет ее, то есть меня, на части. Когда наконец забрезжил
рассвет, я чувствовал себя настолько ослабевшим, что мне не хотелось даже
спускаться вниз. Всю ночь шел дождь. Я насквозь промок, и это еще более
усугубляло и без того бедственное мое положение. Несмотря на сильный жар,
я весь дрожал от холода. Восход солнца вселил в меня надежду на
облегчение, а по мере того, как наступал жаркий тропический день и одежда
моя просыхала, я действительно почувствовал себя лучше.
полудня я спустился все-таки с дерева и с тремя кокосами поплелся к морю,
чтобы отыскать там подходящие камни и разбить орехи.
скорлупу кокосов. Она оказалась слишком твердой для моих немощных ударов.
К счастью, острием ножа я сумел просверлить небольшое отверстие и через
него выпить немного кокосового молока. По-прежнему снедаемый диким
голодом, я побрел на поляну ящериц. К неописуемой моей радости, в один из
Николаев Андрей
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Перумов Ник
Емилина Ника
Шилова Юлия