Чтение 9–й страницы книги ~Обманщики~

Уинтер замер, не донеся рубиновую слезку до шкатулки; лучи вечернего
солнца осветили Деми под неожиданным углом, и на мгновение она стала
похожей на Рэйчел Штраус из "Солар Медиа", с которой у него были когда-то
весьма сложные и запутанные отношения.

Любовь свою, как семечко, посеяв,

Я терпеливо был бы ждать готов

Ростка, ствола, цветенья и плодов.

Уинтер начинал чувствовать себя несколько неуютно, с прежними
девушками такого не бывало.

- Невнятное у нас какое-то начало получается, - пожаловался он.

- С чего это ты решил? А по моему - сплошные игры и веселье.

- Кто тут веселится?

- Я.

- А я что должен делать?

- Лови мелодию и подыгрывай.

- Каким ухом, левым или правым?

- Средним. Там, кажется, пребывает твоя душа?

- В жизни не встречал таких бредовых и наглых девиц.

- Если хотите знать, сэр, мне приходилось выслушивать оскорбления от
людей и получше вас.

- Это от кого же?

- От тех, кому я отказывала.

- Оставляешь меня в неведении?

- Да, с тобой по-другому нельзя.

- Черт побери, меня переиграли, - пробормотал Уинтер. - Силы явно не
равны.

Столетие ушло б на воспеванье

Очей; еще одно - на созерцанье

Чела; сто лет - на общий силуэт,

На груди - каждую! - по двести лет,

И вечность, коль простите святотатца,

Чтобы душою вашей любоваться.

- Вот уж последнее, чего я от тебя ожидала, - улыбнулась Деми.

- Что последнее?

- Что ты окажешься таким стеснительным.

- Я? - возмутился Роуг. - Стеснительный?

- Да, и мне это очень нравится. Глазами уже все ощупал, а в остальном
- никаких поползновений.

- С негодованием отрицаю.

- Скажи мне, что ты видишь?

- Калейдоскоп какой-то идиотский.

- Ты бы объяснил попонятнее.

- Я... - он замялся. - Я не могу. Я... ты все время становишься
другой.

- Каким образом?

- Ну... Волосы, например. Они то прямые, то волнистые, то светлые, то
темные...

- А, да это новая краска для волос, "Призма". Она реагирует на длину
световой волны. Посмотрел бы ты, что делает со мной телепрограмма АРВ, я
превращаюсь чуть не в северное сияние.

- И глаза - иногда темные и узкие, как у моей бывшей жены, а иногда
раскрываются, как огромные опалы... В точности как у одной старой знакомой
из Фламандского купола.

- Элементарный фокус, - рассмеялась Деми. - Это умеют все девушки.
Мужчины падают, как громом пораженные - во всяком случае так считается.

Она сняла с Уинтера очки и нацепила их себе на нос.

- Ну что, теперь не так страшно?

- И... И груди. - Уинтер почти заикался. - Когда ты впервые появилась
в агентстве, я еще подумал, что они... ну, такие трогательные крохотные
бугорки. А теперь... теперь они... Ты что, наращивала их, пока я бегал по
заданиям?

- Попробуем выяснить, - сказала Деми и начала расстегивать кофточку.

Но за моей спиной, я слышу, мчится

Крылатая мгновений колесница;

А перед нами - мрак небытия,

Пустынные, печальные края.

Поверьте, красота не возродится,

И стих мой стихнет в каменной гробнице;

И девственность, столь дорогая вам,

Достанется бесчувственным червям.

Там сделается ваша плоть землею,

Как и желанье, что владеет мною.

- Не надо, - сказал Уинтер. - Пожалуйста, не надо.

- Почему не надо? Ты что, все еще стесняешься?

- Нет, просто я... я не этого ожидал.

- Конечно, не этого. Ты же маори, дикарь, настоящий мужчина. А вот на
этот раз я сама буду к тебе приставать. - Кофточка улетела в сторону. -
Сколько, по твоему мнению, может ждать девушка? До самой смерти, что ли?

- Ни себе хрена! - восхищенно воскликнул Уинтер. - Да тебя хоть на
нос парусника приколачивай!

- Да, - серьезно согласилась Деми. - У меня даже прозвище такое -
Чайный Клиппер.

- Ты что, террористка из организации "Свободу девственницам"?

- А чего спрашивать, - рассмеялась она. - Лучше взять да выяснить.
Давай, Роуг.

Деми рывком подняла Уинтера с дивана и потащила в спальню, на ходу
сдирая с него одежду.

Всю силу, юность, пыл неудержимый

Сплетем в один клубок нерасторжимый

И продеремся в ярости борьбы

Через железные врата судьбы.

И пусть мы солнце в небе не стреножим -

Зато пустить его галопом сможем!

Но ей оказалось под силу и это - остановить солнце над лишенном
времени чистилище любви. Она казалась сотней женщин с сотнями рук и ртов.
Она была негритянкой с толстыми губами, которые обхватывали, поглощали
его, с высокими, крепкими ягодицами, которые сжимали его, как клещи. Она
была девственницей из Новой Англии - тоненькой, белокурой и беспомощной,
но дрожащей от счастья.

Она наполняла его уши жадным, ненасытным воркованием - и в то же
время ее рты извлекали арпеджио из его кожи и пили их. Она была дикой, из
какого-то иного мира тварью, гортанно вопившей, когда он по-зверски же
овладевал ею. В какое-то мгновение она стала надувной пластиковой куклой,
то пищавшей, то гудевшей, наподобие игрового автомата. Она была жесткой и
нежной, требовательной и бесконечно покорной и всегда - неожиданной.

И она вызывала у него странные, чудовищные видения. Его словно
стегали кнутом, распинали, рвали на дыбе и четвертовали, клеймили добела
раскаленным железом. Ему казалось, что он видит ее и себя - невероятно
сплетенных - в увеличивающих зеркалах. Он пришел в ужас, услышав громкий
стук в дверь и той же дверью приглушенные голоса, выкрикивавшие непонятные
угрозы. Его чресла превратились в бесконечно извергающийся вулкан. И все
это время ему казалось, что они ведут с ней легкую, блестящую беседу за
икрой и шампанским - в качестве эротической прелюдии, чтобы возлечь потом
перед зажженным камином и впервые предаться любви.

ЭНЕРГИЯ

Я все больше и больше прихожу к убеждению,

что человек - существо опасное и что власть

болезненно увлекает своих обладателей, без

различия - принадлежит она многим или немногим.

Эбигайл Адамс

Уинтер поднялся с японской кровати, бесшумно прошел в гостиную и
уселся на диван, закинув ноги на кофейный столик. Он напряженно думал,
стараясь разобраться в структуре событий.

Получасом позднее появилась Деми - вновь стройная, белокурая и чуть
раскосая. Одернув на себе одну из рубашек хозяина дома, выполнявшую роль
кургузого домашнего халата, девушка уселась по другую сторону кофейного
столика прямо на пол и посмотрела на Роуга снизу вверх.

- Я тебя люблю, - прошептала она. - Я тебя люблю, я тебя люблю, я
тебя люблю.

Некоторое время Уинтер молчал, затем судорожно вздохнул.

- Ты - титанианка. - Он не спрашивал, а констатировал факт.

Деми помолчала, примерно столько же, сколько и он, а затем кивнула.

- Разве это что-нибудь меняет?

- Не знаю. Я... Ты первая титанианка, с которой я встретился.

- В постели?

- Вообще, где угодно.

- Ты уверен?