длинными, но излишне мускулистыми, нос - аристократическим, но несколько
длинноватым, чтобы считаться привлекательным. Однажды Гард мысленно
попытался поцеловать ее и ужаснулся: она могла бы проткнуть ему носом
щеку. Ее лицо было удлиненной формы, с короткими ресничками над серыми,
как дождливое небо, глазами. Любимые духи - "Мэйфлауэр".
когда один из шести поэтов, намеревавшихся принять участие в поездке,
повесился на галстуке в собственном сортире.
В марафоне она увидела отличный способ рекламирования себя и вскоре сумела
возглавить это предприятие.
менее чем за тридцать шесть часов до его начала пригласила наконец Джима
Гарднера.
он ненавидел, когда его так называли. Большинство людей звали его Джим.
Джим - это было нормально. И редко кто называл его Гард - кроме него
самого... и Бобби Андерсон.
любит, когда ее так называют, еще больше, чем он имя Джимми. Ее
пуританская кровь восставала против подобной фамильярности.
предложение?
соглашению, но соглашение это вылилось в несколько странную форму.
приобрести к зиме неновую, но хорошо работающую печку, Патриция Мак-Кадл
хотела приобрести себе поэта. Боясь, что он нарушит их устное соглашение,
в тот же день она прикатила к нему из Дерри с контрактом, отпечатанным в
трех экземплярах, и нотариусом. Гард был несколько удивлен, что она не
притащила с собой и второго нотариуса на случай, если первый, к примеру,
подвернет ногу.
контракт, потому что тогда ему не видать печки, как своих ушей. Более
того, эта стерва потащит его в суд и заставит платить не менее тысячи
долларов в качестве возмещения убытков, потому что в контракте было
записано однозначно, что он должен принимать участие в марафоне тридцать
(30) дней.
казаться, что причиной этому принципы, но на самом деле все это будет
из-за того, что он однажды назвал ее Патти.
она быстро стала известной покровительницей искусств и настоящей деловой
женщиной. Почему одни поэты всю жизнь проводят в безвестности, а другие,
как из рога изобилия, получают все мыслимые и немыслимые призы и награды?
Потому что над этими другими простирается длань такой вот Патриции
Мак-Кадл.
тогда, какие бы прекрасные стихи он не написал, они так и останутся
неопубликованными.
бутылку "Джонни Уокера" (о, этот могущественный, благословенный ЧЕК!) и
повторил вслух:
и сказать: Меня почти засосал циклон, Бобби, но я вовремя ухватился за
спасательный круг. Повезло, верно?
сильным, Гард, то удача сопутствовала бы тебе. А так ты имеешь то, что
имеешь.
взамен испорченного выходного костюма, и выбрал потертые джинсы, легкую
летнюю рубашку и белые носки. Одевшись, он откусил кусочек лежащего на
столе несвежего сэндвича и отправился в ванную на поиски аспирина. Найдя
наконец упаковку, он проглотил сразу несколько таблеток. Посмотрел на
бутылку. Отвел взгляд. Пульсирующая боль в висках не утихала. Джим сел у
окна с блокнотом в руках и принялся обдумывать, что будет читать сегодня
вечером.
болела. Он вспомнил, что однажды говорил ему доктор: Время от времени у
тебя будут жуткие головные боли, сынок. Но когда они возникнут, все равно
благодари Господа за то, что остался жив.
вижу это.
как через пятнадцать минут уже крепко спал, посапывая носом. Он уснул сидя
в кресле.
пришла его очередь, чувствовал себя сперва как человек, страдающий
раздвоением личности, однако через несколько мгновений пришел в себя.
ста человек. Множество глаз, которые, казалось, пожирали его. На память
пришла цитата из старины Т.Рекса: "Девочка, ты полюбила вампира, и сейчас
я ВЫПЬЮ ТВОЮ КРОВЬ!"
маленькое черное платье, стоившее никак не меньше трехсот долларов. Она
строго смотрела перед собой, чинно сложив руки на коленях. Гард подумал:
Она видит, что происходит, и ей все это не нравится. Ты только посмотри!
Она ждет моего провала!
назвать меня Патти! Давай же, Гарднер! Три сотни, которые я уже заплатила
тебе, - вполне сносная плата за эксклюзивное удовольствие видеть, как все
эти люди тебя освищут. Давай, начинай!
зубы, стоял на помосте, с легким удивлением рассматривая зрителей. И
вдруг, вместо того, чтобы слышать Бобби, Гарднер увидел ее.
шорты и футболку. У ног ее спал Питер. Она держала в руках книгу, но не
читала ее, устремив свой взгляд в окно, в темноту, погруженная в
собственные мысли.
находится в лесу. О чем-то... что она нашла в лесу. Да, Бобби была сейчас
у себя дома, пытаясь разобраться, что же такое она нашла и почему так
устала. Она не думала о Джеймсе Эрике Гарднере, известном поэте.
и та же мысль, как вспышка огня в ночи: Бобби в беде! Бобби ДЕЙСТВИТЕЛЬНО
В БЕДЕ!
дома, доставшегося ей по наследству от дяди. Она склонилась над каким-то
механизмом... Было темно, Гард не смог разглядеть, что именно она делает.
Но она определенно что-то делает, потому что из-под ее пальцев вылетают
голубые искры... Механизм был чем-то знаком Гарднеру, но...
был Питер. Питер выл. Бобби не обращала на это внимания, что было непохоже
на нее. Она была целиком поглощена своим занятием...
встревоженными. Он что, боится их? Боится? Но почему?
смотрела на него со странно спокойным удовлетворением, и это подтолкнуло
его.
естественно и обыденно звучит его голос.
стихи, но все никак не мог решиться. - Пауза. Улыбки. Чей-то смешок, в
котором явно прозвучала симпатия к нему. Тень гнева на лице Патриции
Мак-Кадл.
стоит или не стоит читать эти стихи вам, но потом сделал выбор в вашу
пользу...
покраснели, как помидор, и она так стиснула пальцы рук, что они побелели.
повержена. И все же не смотри на нее. Она тебе этого не забудет.