Чтение 9–й страницы книги ~Смиренные сестры Элурии~

- Но какой отвратительный у него медальон, - заметила сестра
Тамра.

- Мы его снимем! - заявила сестра Луиза.

- А потом зацелуем его! - добавила сестра Кокуина.

- Зацелуем до смерти! - воскликнула сестра Микела с таким
восторгом в голосе, что все рассмеялись.

Роланд обнаружил, что не все его тело парализовано. Голоса сестер
пробудили ото сна одну часть, и теперь она стояла столбом. Рука
нырнула под больничную рубашку, нащупала взбухший пенис, обхватила,
поласкала. Роланд в ужасе замер, имитируя сон, и тут же теплая сперма
выплеснулась из него. Рука еще на мгновение оставалась на прежнем
месте, большой палец ходил верх-вниз по пенису. А потом рука
переместилась на живот, нашла теплую лужицу.

Сестры хихикали.

Колокольчики звенели.

Роланд чуть приоткрыл один глаз, посмотрел на склонившихся над ним
смеющихся старух, освещенных мерцающим пламенем свечей: слезящиеся
глаза, желтые щеки, торчащие над нижней губой зубы. У сестер Микелы и
Луизы появились бородки: на подбородке запеклась кровь бородатого
мужчины.

Мэри, сложив одну руку ковшиком, поочередно протягивала ее
сестрам. Те что-то слизывали с ее ладони.

Роланд закрыл глаз, дожидаясь, когда же они уйдут. И они-таки
ушли.

Теперь мне не заснуть, подумал он, а пятью минутами спустя уже
крепко спал.

ГЛАВА 5

Сестра Мэри. Записка. Появление Ральфа.

Судьба Нормана. Вновь сестра Мэри

Проснулся Роланд уже при свете дня. Ветер раздувал ослепительно
белый шелковый потолок. Доктора-жуки умиротворенно стрекотали. Рядом с
ним, вывернув голову так, что небритая щека касалась плеча, спал
Норман.

Роланд и Джон Норман остались единственными пациентами. Гамак, в
котором лежал бородатый мужчина, исчез. Кровать под ним пустовала,
застеленная белоснежной простыней, в изголовье лежала подушка в
белоснежной наволочке.

Роланду вспомнились свечи, их свет, сливающийся в колонну, сестры,
склонившиеся над бородачом. Их смех. И позвякивание колокольчиков.

И тут же, словно вызванная его мыслями, к нему подошла сестра
Мэри. За ней по пятам следовала сестра Луиза с подносом в руках. Луиза
явно нервничала. Мэри хмурилась. Чувствовалось, что пребывает она в
дурном настроении.

Разве можно злиться после столь сытной трапезы, мысленно упрекнул
ее Роланд. Это не дело, сестра.

Подойдя к гамаку, сестра Мэри уперлась взглядом в стрелка.

- Я должна поблагодарить тебя, сэй, - безо всякой преамбулы начала
она.

- Разве я нуждаюсь в твоей благодарности? - просипел Роланд
голосом безмерно уставшего человека. Мэри пропустила его шпильку мимо
ушей.

- Благодаря тебе та, кто ранее вела себя нагло и не желала знать
свое место, решилась на открытый мятеж. Ее мать была такой же, из-за
этого и умерла вскоре после возвращения Дженны. Подними руку, не
жаждущий благодарности.

- Не могу. Не могу шевельнуть и пальцем.

- Кого ты хочешь провести, голубок? Уж я-то знаю, что ты можешь, а
чего - нет. А теперь поднимай руку.

Роланд поднял правую руку, всем своим видом показывая, каких
усилий стоит ему это простенькое телодвижение.

Про себя он решил, что у него уже достаточно сил, чтобы выбраться
из гамака... но что потом? На многочасовую прогулку их не хватит, даже
без очередной дозы "лекарства". А за спиной Мэри сестра Луиза уже
снимала крышку с миски, наполненной супом. Одного взгляда, брошенного
Роландом на полную миску, хватило, чтобы у него заурчало в желудке.
Старшая сестра услышала это урчание и улыбнулась.

- У сильного мужчины аппетит появляется даже от лежания в постели,
если, конечно, лежать достаточно долго. Что ты скажешь на это,
Джейсон, брат Джона?

- Меня зовут Джеймс. Как тебе хорошо известно, сестра.

- Известно? - Она злобно рассмеялась. - А если я выпорю кнутом
твою ненаглядную, выпорю так, что ее спина превратится в кровавое
месиво, не услышу ли я от нее другое имя? Разве во время вашей
приватной беседы ты не сказал ей, как тебя зовут?

- Прикоснись к ней пальцем, и я тебя убью.

Вновь смех. Лицо сестры Мэри замерцало. Рот превратился в зубастую
пасть.

- Смерть ждет скорее тебя, чем нас.

- Сестра, если вы с Дженной терпеть друг друга не можете, почему
не освободить ее от обетов и не позволить уйти куда глаза глядят?

- Ни одна из нас не может освободиться от обетов и уйти. Ее мать
пыталась, но потом вернулась, уже умирающей, с больной дочерью на
руках. Что ж, мы вылечили Дженну, уже после того, как ее мать
превратилась в пыль, которую ветер разнес по Крайнему миру, и вот как
она нас отблагодарила! Кроме того, она носит черные колокола, символ
нашего ордена. Или нашего ка-тета. А теперь ешь... твой желудок
требует, чтобы его наполнили.

Сестра Луиза протянула ему миску, но ее взгляд то и дело
останавливался на медальоне, проступавшем через полотно рубашки. Не
нравится он тебе, не так ли, подумал Роланд и вспомнил другую Луизу,
при свете свечей, с кровью бородача на подбородке, слизывающую его
сперму с ладони сестры Мэри.

И отвернулся.

- Ничего не хочу.

- Но ты голоден, - запротестовала Луиза. - Если ты не будешь есть,
Джеймс, откуда возьмутся силы?

- Пришлите сюда Дженну. Я съем все, что она принесет. Сестра Мэри
стала мрачнее тучи.

- Ее ты больше не увидишь. Я освободила ее из Дома размышлений
после того, как она пообещала мне медитировать в два раза дольше и
более не появляться в лазарете. Так что ешь, Джеймс, или как тебя там.
Или ты съешь суп, или мы полоснем тебя ножом и вотрем то, что положено
в суп, тебе в кровь. Нам это без разницы, не так ли, Луиза?

- Без разницы, - кивнула та. Она все протягивала миску Роланду.
Над ней поднимался пар. Пахло наваристым куриным бульоном.

- А вот для тебя разница есть, - усмехнулась Мэри,
продемонстрировав неестественно большие зубы. - Доктора кровь не
жалуют. Она их нервирует.

Роланд прекрасно знал, что вид крови нервирует совсем не докторов.
Но он также понимал, что выбора у него нет. Он взял у Луизы миску,
медленно все съел. И многое бы отдал за то, чтобы стереть
самодовольную ухмылку с лица сестры Мэри.

- Хорошо, - кивнула она после того, как Роланд вернул ей пустую
миску, а она убедилась, что в ней не осталось ни капли. Его рука
бессильно упала на гамак, слишком тяжелая, чтобы он мог вновь поднять
ее. Роланд почувствовал, что снова проваливается в сон.

Сестра Мэри наклонилась над ним, подол ее рясы коснулся плеча
стрелка. Волна идущего от нее запаха, сухости и гнили окатила Роланда.
Его чуть не вывернуло наизнанку.

- Сними эту золотую штуковину, когда силы вернутся к тебе... и
брось в писсуар под кроватью. Там ей самое место. От одного взгляда на
нее у меня начинает болеть голова и перехватывает дыхание.

- Если медальон так тебе не нравится, сними его сама, - собравшись
с последними силами, ответил Роланд. - Как я могу помешать тебе, сука?

Вновь сестра Мэри злобно оскалилась. Роланд подумал, что она
влепила бы ему затрещину, если б не боялась поднести руку так близко к
медальону. Видать, касаться его выше пояса она не решалась.

- Думаю, тебе надо как следует подумать над моим предложением. Я
по-прежнему могу высечь Дженну. Она носит черные колокола, но я -
Старшая сестра. Вот и прикинь, что к чему.

Она ушла. Луиза - за ней, бросив на Роланда последний взгляд, в
котором смешались страх и вожделение.

Я должен выбраться отсюда, подумал Роланд. Должен.

Но вместо этого впал в некое отличное от сна состояние. Может,
какое-то время он и спал, а какое-то - грезил наяву. Один раз чьи-то
пальцы погладили его руки, чьи-то поцеловали ухо и прошептали:
"Загляни под подушку, Роланд... но никто не должен знать, что я
приходила к тебе".

Прошло еще какое-то время, и, открыв глаза, Роланд ожидал увидеть
над собой симпатичное личико сестры Дженны. И водопад черных волос,
струящихся из-под накидки. Но никого не увидел. Лишь яркую белизну
полотнищ шелка на потолке. Роланд предположил, что уже полдень. То
есть прошло как минимум три часа с того момента, как он съел вторую
миску супа.

Рядом с ним, негромко посапывая, по-прежнему спал Джон Норман.