называем мыслью?.. Новая мысль? Открыть что-то - это значит прийти к чему-то
упорядоченному. Так ведь? Но я же сказал, что нельзя по желанию любить -
любить, нельзя холодным, рассудочным желанием иметь в том числе и состояние
мысли, хотя это и есть порядок. Или разновидность порядка, совершенный
предмет. Поэтому у Декарта, как и в античной философии, появляется иерархия:
есть предметы совершенные, они обладают свойствами порядка, который почти
что невозможен в мире. Посмотрите на теорию дискретности времени. Ну откуда,
каким образом может существовать порядок, если следующий момент времени не
вытекает из предыдущего? Значит, порядок есть нечто такое, что предполагает
непрерывность (к сожалению, в русском языке это слово имеет отрицательную
частицу и его смысл несколько теряется, в отличие от французского continu;
правда, можно сказать "перманентное творение", однако в этом случае
появляется нерусское слово). Следовательно, порядок держится на непрерывно
возобновляемом, постоянно длящемся творении. И Паскаль выразил это фразой с
отрицательной стороны, со стороны проблемы существования зла: агония Христа
будет длиться (или продолжаться) вечно, сказал он, и в это время нельзя
спать. И Декарт считает, что, поскольку творение может быть только
непрерывным, т.е. постоянно возобновляющимся, постольку спать нельзя.
Заснешь - и порядка не будет, истины не будет, чисел не будет, совершенных
предметов, так как совершенные предметы держатся на вершине волны усилия. Не
спим - держится. Переверните эти слова со стороны отрицательных эмоций или
переживаний - и будет паскалевское.
себе место, а это есть место усилия - вот здесь, оно для меня оставлено,
потому что, как я уже говорил, мир не только всегда нов, но в нем всегда
есть для меня место, - и если я нашел, заполнил это оставленное для меня
место, то тогда я могу свободно творить то, что не может быть иначе. Но ведь
это невозможное соединение: свободно творить то, что не может быть иначе.
Представьте, Декарт проводит свой эксперимент, держит свои магдебургские
полушария, они держатся. Как дважды два - четыре. Или теорема Пифагора,
природа которой (как и "дважды два - четыре") такова, поясняет Декарт, что
дело не обстоит так, что Бог творит мир по заранее составленному плану. Или
согласно чему-нибудь. Ибо если он знал, например, что вот это красиво или
это вот истина и не может быть иначе, и поэтому сотворил это или то, то
тогда зачем мы вообще употребляем термин "Бог"? Такое представление
разрушает само себя, оно невозможно по одной простой причине: ведь вне Бога
тогда было бы что-то другое, на что он ориентируется. Скажем, что такое
полезность? Вспомните колесо: вижу, что спицы служат тому-то, само колесо -
тому-то, и это мне предшествует, я на это ориентируюсь. Нет, говорит Декарт,
в той ситуации, из которой все вырастает, не может быть, чтобы Бог знал, что
что-то полезно, что-то нужно, что-то истинно, и поэтому он создал все это.
Это невозможно, потому что это значит, что для него есть что-то, с чем он
считается, а, по определению, Бог может считаться только с самим собой.
Иначе зачем термин употреблять? В таком случае он был бы излишен. То есть
Декарт считал, что нечто истинно не потому, что Бог с необходимостью шел к
этому. В Боге, говорил он, нет никакого понятия необходимости. На уровне
творения нет законов, ничто не творится по законам. Он шел не потому, что
сознавал нечто необходимым, а напротив, нечто стало необходимым потому, что
Он шел; нечто стало истинно потому, что Он так поступил; нечто стало нужно
потому, что Он так сделал. Потом - стало, т.е. на втором шаге.
длительности и второго шага, выражаемого словом "потом", а то, что в
промежутке, - punctum cartesianum. To есть зияние длящегося опыта, не
имеющего никаких предметов. У Декарта есть два словосочетания, два очень
важных слова. Первое - "сейчас" или "теперь, когда". Помните, в
"Метафизических размышлениях" постоянно встречается этот временной термин.
Итак, первое: "теперь, когда", и второе - "потом", на втором шаге. Он
двинулся, и лотом возникла необходимость. Всмотритесь, что происходит в
сомнении и что становится очевидным и принимается в качестве истины в
результате процедуры когито. Мы ведь знаем, что и исходное сомнение, и
последующее когитальное перерождение сознания должны приводить нас к
аподиктическому, достоверно доказанному, необходимо истинному. Но вот
интересная особенность этого "необходимо истинного" у Декарта.
философии. Есть истины логические или аналитические (в пределе сводимые к
тавтологиям) и есть истины эмпирические, истины факта (включая в последние и
законы науки, поскольку, кроме своей логической и математической части, они
содержат еще и эмпирическую часть). В строгом смысле "необходимыми"
считаются только логические истины, все остальные, т.е. эмпирические, или
истины факта, являются случайными. Декарт же мыслит вне этой классификации.
У него появляется (именно на волне "я мыслю, я существую") вообще радикально
новая мысль, все меняющая и до сих пор нас озадачивающая. Он считал, что в
строгом смысле необходимыми являются как раз истины факта, а не логические -
последние лишь возможны или условны, так как описывают только мыслимое, не
высказывая никакого необходимого существования. И в этом все дело! Что
предполагает, конечно, другое понимание "эмпирии", а не то, что фигурирует в
вышеприведенной классификации. Повторяю, необходимыми, согласно Декарту,
являются только такие истины, которые завязались (и имплицируются
существованием) в "эмпирическом" движении, происходящем в зазоре "punctum
cartesianum" и которое я условно назвал "движением Бога". Оно заранее не
задано, не может быть предположено или вымыслено, а должно состояться
де-факто, как то или иное, а лотом... А лотом - даже существование "я" можно
доказать только вместе с существованием Бога и мира. Как и все вытекающие
отсюда истины. Обычно метафизика располагается на уровне априори, а тут у
нас метафизика апостериори, но метафизика, хотя она и эмпирична. Все
Божественные законы предполагают уже совершённый, сделанный шаг; это
какое-то эмпирическое движение, и лишь потом они есть. Что-то потом стало
истинным. Потому что, как говорил Декарт, это две совершенно разные вещи:
делать что-то с необходимостью или делать что-то необходимым. Бог ничего не
делает с необходимостью. Он делает необходимым не потому, что знал, что так
хорошо, а хорошо потому, что Он так сделал. И теперь уже не может быть
по-другому в мире, в котором я существую. Именно этому посвящено
доказательство "копило". То есть я существую (или мы существуем), и это
имеет последствия. Вот упал камень слова, фразы "я существую", и от него
пошли волны. И по этим волнам мы можем разбирать и понимать философию
Декарта.
существования, которое имеет решающие последствия. Ибо только оно задает
мир, в котором можно что-то понимать, так как в этом мире уже даже Бог не
может делать бывшее небывшим, создавать людей, которые не понимали бы его в
принципе. И не только не понимали бы, а еще и ненавидели бы. Следовательно,
сказав "я существую" (и сейчас я делаю первый шаг), мы попадаем в область
тавтологий, условно назовем их плодотворными тавтологиями. Или в область
неких эквиваленций (слово "тавтология" можно заменить словом "эквиваленция",
которому соответствует русское слово "равнозначность", но в данном случае
оно не очень подходит, а французское equivalence я не знаю чем заменить).
Короче говоря, мы попадаем в область тавтологических равенств, или
уравнений. И одним из таких уравнений является утверждение:" "Ego cogito,
ego sum" ("Я мыслю, я есть"). Слово "существую" лучше здесь не употреблять,
потому что существование, по законам языка, имеет слишком много
эмпирических, психологических и жизненных смыслов. А здесь просто - факт или
акт "я есмь", cogito, т.е. мыслю. "Я мыслю, я есть!" Это, как скажет позже
Кант, тавтология. Конечно, тавтология. Никакого особого содержательного
смысла это утверждение не имеет. Но когда Кант сказал, что это тавтология,
то он вовсе не критиковал Декарта, как будут думать впоследствии
комментаторы истории философии. Нет, Кант обозначил лишь природу этого
аргумента. И Декарт говорил, что это не силлогизм, потому что для
превращения его в силлогизм понадобилось бы дополнительное утверждение, что
для того, чтобы мыслить, нужно существовать. То есть, во-первых, для того,
чтобы мыслить, нужно существовать, и, во-вторых, я мыслю, и вывод, -
следовательно, существую. Нет, Декарт предупреждал, что это не так. Эти
утверждения не содержатся в уравнении. Но тогда что содержится? Почему я
называю это областью онтологических уравнений или тавтологий? Для пояснения
приведу вам другой пример, он тоже сложный, но, проецируя одну сложность на
другую, мы, может быть, разберемся.
своих философских трактатов, и суть дела казалась ему настолько очевидной и
несомненной, что он даже с какой-то нетерпеливостью и отчаянием повторял эти
объяснения и явно раздражался. Судя по письмам (особенно по возражениям на
"Метафизические размышления" Гоббса и Гассенди), он видел, что современники
чаще всего не понимали, о чем шла речь.
бы что-то назвать Богом, если бы его уже не было в нас. То есть тот факт,
что я называю что-то Богом, и есть действие этого Бога. Это тавтология. А
теперь поясню это иначе, а вы наслаивайте на это идею о том, что некоторые
вещи, те, которые я назвал точками интенсивности или совершенными предметами
и т.д., обладают свойством (я говорил о нем) бесполезности, ненужности или
избыточности по отношению к нашей реальной жизни. Так вот, я утверждаю - и
вся философия, и религия вместе со мной и до меня это утверждали, что в мире
нет никаких оснований для того, чтобы было добро. То есть нет никаких
оснований, чтобы, например, мне, или кому-то из вас, быть добрым, умным,
великодушным и т.д. Почитайте хотя бы роман Пруста "В поисках утраченного
времени", там - в III томе, посвященном "обретенному времени", - автор это
ясно показывает. Он говорит, на основе своего духовного интенсивного опыта,
оплаченного ценой жизни и создания себя, что в мире, если посмотреть на мир,
как мы его знаем, эмпирически, реально, в нем нет причин, чтобы человеку
быть добрым, честным. И все философы это прекрасно, повторяю, понимали, но
забыли сказать нам, что как раз здесь содержится то, что я называю
плодотворной тавтологией. Кстати, Эрвин Шрёдингер тоже, отвечая
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Громыко Ольга
Березин Федор
Емилина Ника