императора, которому массы должны были воздавать дань уважения и любви. В
течение относительно короткого срока Римская империя стала феодальным
классовым государством со строго установленным строем, в котором низшие
слои не могли надеяться на подъем, поскольку стагнация из-за спада
производства делала невозможным прогрессивное развитие. Стабилизированная
социальная система регулировалась сверху, а индивиду, находящемуся на
нижней ступеньке социальной иерархии, для самоуспокоения было необходимо
довольствоваться своим положением.
третьего столетия. Трансформация христианства (в особенности концепции
Христа и его отношения к Богу Отцу) на протяжении всего своего развития,
вплоть до рассматриваемой эпохи, должна быть понята прежде всего в свете
этих социальных перемен и обусловленных ими психологических изменений, а
также новой социологической функции, принятой на себя христианством. Очень
важный элемент в этой ситуации будет просто непонятен, если мы полагаем,
что распространилась и склонила на свою сторону подавляющее большинство
населения Римской империи все та же самая христианская религия. Истина,
скорее, состоит в том, что изначальная религия трансформировалась в другую,
однако новая католическая религия имела веские основания для утаивания этой
трансформации.
христианство в течение первых трех столетий и показать, насколько новая
религия контрастировала со старой.
центр веры и надежды ранней общины, постепенно исчезли. Сущность
миссионерской проповеди первоначального вероисповедания состояла в том, что
"грядет Царствие Небесное". Люди готовились к царству, они даже надеялись
сами участвовать в его встрече и беспокоились, удастся ли за короткое
время, оставшееся в их распоряжении до наступления нового царства,
провозгласить христианскую весть на большей части языческого мира. Вера
Павла все еще полна эсхатологических надежд, однако у него время ожидаемого
прихода царства уже начинает отодвигаться в будущее. Для него
заключительное истребление гарантировалось появлением мессии, а последняя
битва, которая должна все же наступить, теряла свое значение с точки зрения
того, что уже произошло. Однако последующее развитие привело к тому, что
вера в безотлагательное установление царства постепенно все больше
исчезала: "Прежде всего мы ощущаем постепенное исчезновение первоначального
элемента, энтузиазма и апокалипсического настроения, то есть твердого
сознания безотлагательного сошествия Святого Духа и надежды на то, что
будущее преодолеет настоящее". Если две концепции, эсхатологическая и
спириту альная, вначале были тесно связаны друг с другом (при главном
внимании к эсхатологической концепции), то затем они медленно разделились.
Эсхатологическая надежда постепенно отошла на задний план, ядро
христианской веры отдалилось от идеи второго пришествия Христа, и "тогда
оно с необходимостью должно быть найдено в первом пришествии, благодаря
которому спасение уже приготовлено для человека и человек для спасения"!.
Процесс передачи из поколения в поколение энтузиазма ранних христиан
прекратился быстро. Конечно, постоянно предпринимались на протяжении
позднейшей истории христианства (от монтанистов до анабаптистов) попытки
оживления старого христианского энтузиазма с его эсхатологическими
ожиданиями - попытки, характерные для тех групп, которые своей
экономической, социальной и психологической ситуацией - угнетенных,
стремящихся обрести свободу - напоминали первых христиан. Однако- церковь
покончила с этими революционными попытками, а затем, во втором веке,
одержала первую решительную победу. С того времени суть послания состояла
не в призыве: "Близится Царствие Небесное", не в ожидании скорого
наступления судного дня и возвращения Иисуса; взор христиан больше уже не
был обращен в будущее или к истории, охотнее они смотрели назад. Решающее
событие уже произошло. Появление Иисуса уже явило чудо.
стороны все могло оставаться по-прежнему - государство, общество, закон,
экономика, поскольку спасение совершилось внутри, спиритуально,
неисторично, и решение частных проблем гарантировалось верой в Иисуса.
Надежда на реальное, историческое освобождение было заменено верой в уже
свершившееся спиритуальное освобождение. Исторический интерес был вытеснен
космологическим интересом. Одновременно с этим постепенно ослабели и
этические требования. Первое столетие христианства характеризовалось
строгими этическими постулатами, верой, что христианская община является
прежде всего братством святой жизни. Этот практический, этический ригоризм
был заменен средствами милосердия, раздаваемыми церковью. С отказом от
первоначальной строгой этической практики очень тесно было связано усиление
примирения христиан с государством.
тенденции ее примирения с. государством и обществом"1. Даже случайные
преследования христиан государством ни в коей мере не повлияли на это
развитие. Хотя то тут, то там предпринимались попытки сохранить старую
ригористскую этику, враждебную к государству и образу жизни среднего
класса, "...подавляющее большинство христиан, в особенности ведущие
епископы, решили иначе. Теперь было достаточно иметь Бога в своем сердце и
исповедовать веру в Него, когда неизбежно было публичное исповедание перед
властями. Достаточно избегать фактического поклонения идолам, иначе
христианину был бы закрыт доступ ко всем достойным профессиям; была
разрешена чисто внешняя связь с почитанием идолов, он должен был вести себя
^благоразумно и осторожно, так чтобы не только не запятнать себя, но и
избежать даже риска запятнать себя и других. Церковь повсеместно приняла
эту установку после начала третьего века. Благодаря этому государство
обрело множество спокойных, послушных и сознательных граждан, которые, не
причиняя ему никаких забот, поддерживали порядок и мир в обществе...
Поскольку церковь отказалась от своей жесткой, негативной позиции в
отношении мира, она превратилась в силу, поддерживающую и реформирующую
государство. Если для сравнения обратиться к современным явлениям, то можно
сказать, что спасавшиеся от мира фанатики, ожидавшие будущего небесного
государства, превратились в ревизионистов существующего образа жизни".
религию правителей и манипулируемых ими масс, из религии ожидания скорого
судного дня и нового века в веру об уже совершившемся искуплении; из
предписания чистой, нравственной жизни в успокоение совести с помощью
церковных средств милосердия; из враждебности к государству в радушную
договоренность с ним - все это тесно связано с завершающим великим
изменением, которое нам предстоит сейчас рассмотреть. Христианство,
представлявшее собой религию общины равных братьев, без иерархии или
бюрократии, стало "Церковью", отражением абсолютной монархии Римской
империи.
христианских общинах, которые поэтому основывались на независимости и
свободе отдельных христиан в отношении вопросов веры. Второй век
характеризовался постепенным развитием церковной организации с влиятельными
лидерами во главе, а также введением систематичного доктринального
вероучения, которому должны были подчиняться отдельные христиане.
Первоначально не церковь, а только Бог мог прощать грехи. Позднее - "Extra
ecclesiam nulla salus" ("Вне Церкви нет спасения"): одна только церковь
была хранительницей благодати. И в этом каче-.стве церковь наделяется
святостью, а с ней и способностью к моральному предназначению - служить
делу спасения. Однако эта функция принадлежала лишь кругу
священнослужителей, прежде всего епископов, "которые в своей совокупности
гарантировали законность церкви и получали право отпущения грехов"1. Эта
трансформация свободного братского содружества в иерархическую организацию
ясно обозначает совершившееся психологическое изменение2. В то время как
первые христиане были полны ненависти и презрения к образованным, богатым и
господствующим, короче, ко всякой власти, христиане, начиная с третьего
столетия, были полны уважения, любви и преданности к новой клерикальной
администрации.
первые три столетия своего существования и превратилось в новую религию в
сравнении с первоначальной своей формой, так видоизменилась и концепция
Иисуса. В раннем христианстве преобладала адаптационистская доктрина, то
есть вера в то, что человек Иисус возвысился до Бога. По мере развития
церкви представление о природе Иисуса все больше склонялось к
спиритуалистической точке зрения: не человек возвысился до Бога, а Бог
спустился ("кеносис"), чтобы стать человеком. Такова основа новой концепции
Христа до того, как она была завершена в доктрине Афанасия, принятой
Никейским собором: Иисус, Сын Бога, от Отца рожденный до всех времен,
единосущный с Отцом. Учение Ария о том, что Иисус и Бог Отец действительно
обладают сходной (подобносущной), но не одинаковой сущностью, отвергает
из-за логической противоречивости тезис о том, что две сущности, Бог и Его
Сын, являются только одной сущностью; это провозглашение дуальности,
которая в то же время есть единство. Какой смысл заключается в этом
изменении представления об Иисусе и его связи с Богом Отцом и какое
отношение изменение в догмате имеет к изменению религии в целом?
удовлетворяло революционные желания низших классов, враждебных Отцу
(правящему классу), в фантастической форме. Христианство, поднявшееся через
три столетия до уровня официальной религии Римской империи, имело
совершенно иную социальную функцию. Оно намеревалось в одно и то же время
быть религией лидеров и ведомых ими людей, правителей и управляемых.
Христианство осуществило функцию, которую вовсе не удалось осуществить
императору и культу Митры, а именно интеграцию масс в абсолютистской
системе Римской империи. Революционная ситуация, доминировавшая до второго
столетия, исчезла. Последовала экономическая регрессия; наступила эпоха
средних веков. Экономическая ситуация вела к системе социальных связей и
Русанов Владислав
Орлов Алекс
Березин Федор
Фазиль Искандер
Шилова Юлия
Шилова Юлия