Чтение 9–й страницы книги ~Саша и Шура~

не наберется.

- Тогда напиши: "Всего двести подписей". И дело с концом.

- Ой, разве можно? Ведь это неправда!

- Для хорошего дела всегда соврать можно, - успокоил я Липучку.

Она снова уселась за стол. Но тут мы услышали, что кто-то лезет в окно.

ПОХИЩЕНИЕ

Саша поудобнее устроился, укрепил свои локти на подоконнике и обвел нас
презрительным взглядом, как бы говоря: "Ерундой всякой занимаетесь, а я
между тем..."

- Ой, что-нибудь случилось? - вскрикнула Липучка.

- Ага, случилось, - преспокойно ответил Саша. - Приготовьтесь - сейчас
комнату подметать буду.

Подметать комнату? Рехнулся он, что ли? Мы с Липучкой растерянно
переглянулись.

- Чего глаза таращите? - Саша подтянулся на руках, вскарабкался на
подоконник и спрыгнул на пол. - Веник со мной. Понятно?

- Ой, похитил? - Липучка, как всегда в минуты восторга, хлопнула в ладоши,
так что даже помяла свое заявление. И, прижав руки к груди, затаила
дыхание. Саша обшарил глазами стены.

- У тебя йод есть? - спросил он у меня. - Что-то я аптечки не вижу...

- Не знаю... Есть, наверное... А зачем тебе йод?

- Ой, ты небось поранил его, когда у мамаши отбивал, да? - догадалась
Липучка. - Лассо накинул, да?

- Что я, бандит какой-нибудь? Это я с пиратами хотел сражаться, а он вовсе
не пират... Очень даже симпатичный парень, только застенчивый, как
девчонка. Людей боится... Но мы это дело из него выбьем.

- Ой, мы его бить будем? - испугалась Липучка.

- Чудачка ты! Я же в переносном смысле. Ну, перевоспитаем, значит. Понятно?

- Понятно.

- А как же ты похитил? Ведь его мамаша от себя ни на шаг не отпускает, -
спросил я.

- Узнаешь! Давай сюда йод.

Дедушка был доктором, но сам лекарств не любил. Я заметил, что, когда к
нему приходили больные, он сразу лез в корзинку, стоявшую за диваном.

"Терпеть не могу, когда лекарства на видных местах выставляют, - говорил
он. - Украшеньице так себе".

Я полез в дедушкину корзину, нашел там пузырек с йодной настойкой и передал
его Саше.

- А теперь позови Веника, - распорядился Саша.

- Позвать?.. А где он?

- Возле крыльца мнется. Стесняется. Ты ведь с ним в вагоне, кажется, в
дипломатических отношениях не состоял.

- Да... Я там с Андреем Никитичем дружил. С подполковником артиллерии! -
гордо сказал я. А потом, вспомнив, чем кончилась наша дружба, тихонько
вздохнул. - Веник там, в вагоне, все время книжки читал.

- Ой, книжки читал! - восхитилась Липучка. - Он тоже небось, как и ты, до
ужаса грамотный, да?

Что касается Веника, то я не мог дать никаких определенных сведений, а сам
я был грамотный действительно "до ужаса". И поэтому еще раз вздохнул. А
Липучка помчалась приглашать Веника. Он робко вошел в комнату и остановился
на пороге. Был он в белой панаме и с книгой под мышкой.

- Идет по городу - книгу читает, - сообщил Саша. - Ты и в Москве тоже с
раскрытой книгой улицы переходишь?

- Что вы! В Москве я только в метро и в троллейбусе читаю. А на улице
нельзя - там же светофоры.

- Автомобили там, а не светофоры! - почему-то сердито сказал Саша. - И на
"вы" меня, пожалуйста, не называй. Понятно? Ишь какой интеллигентный!
Задирай-ка рубаху!

Веник испуганно огляделся, точно просил у нас с Липучкой защиты.

- Ага, понимаю. Стесняешься? - сказал Саша. - Ты, Липучка, отвернись.

Веник покорно задрал рубаху и обнажил свое худенькое и бледное тело.

- Тебе бы Снегурочку в театре изображать, - сказал Саша. - Куда тебя
доктора от бешенства колют? Покажи. Веник испуганно схватился за живот.

- А вы что? Намерены... тоже колоть меня?

- Что я, сумасшедший, что ли? Как твоя мамаша? Веник вдруг решительно
одернул рубаху, и его бледное личико гневно порозовело, чего я уж никак не
ожидал.

- Вы, пожалуйста, мою маму не задевайте! - гордо произнес он.

Саша так и застыл с пузырьком в одной руке и с пробкой в другой.

- Ишь ты! "Не задевайте"! - удивленно и вместе с тем уважительно сказал он.
И, вроде бы извиняясь, добавил: - А чего же она нашего старого Бергена
задевает? Бешеным его считает! Это же оскорбление, если хочешь знать.
Оскорбление собаки - верного друга человека! Понятно? Да уж ладно. Задирай
рубаху!

Веник покорно задрал ее, и Саша стал мазать ему живот йодной пробкой.

- Тебя так после уколов мажут? - спросил Саша, разглядывая довольно большой
коричневый островок, возникший на белой впадине, именуемой животом Веника.

- Та-ак... - протянул Веник. - Только вы уж очень густо... И много... И к
чему вообще?..

- Во-первых, не "вы", а "ты"! - сердито сказал Саша. - А во-вторых, совсем
не густо: маслом кашу не испортишь! Теперь, когда придешь домой, задери
рубашку и покажи своей маме. Понятно? И так каждый день будем делать. А ты,
вместо того чтобы в поликлинике в очереди торчать, будешь с нами на плоту
плавать.

И тут только я все понял! Теперь, значит, в нашей корабельной команде будет
хоть один рядовой матрос. Молодец Саша, ловко придумал!

Я СТАНОВЛЮСЬ ПОЭТОМ

И снова - уже в который раз! - меня спугнула Липучка. Как только я с
тяжелым сердцем (мне нужно было заниматься уже по восемь часов в сутки!)
уселся за стол, она, даже для виду не постучавшись, влетела в комнату.

Я натренированным броском спихнул тетради и учебники под стол, а Липучка,
размахивая газетой, не заговорила, а прямо-таки закричала:

- Ой, теперь я все знаю! Теперь я все знаю, Шура!

- Все знаешь? Про меня?.. - Я испуганно попятился к окну.

- Да, все знаю! Здесь все написано! - Липучка перешла на таинственный
полушепот. Она выставила вперед номер "Пионерской правды", словно собираясь
выстрелить из него мне в самое сердце. - Здесь все написано! А ты скрывал!
И как тебе не стыдно, Шура! Как тебе не стыдно!

"Что там написано? - с ужасом подумал я. - Может быть, поместили заметку
про мою двойку? А что ж такого, вполне возможная вещь! Ведь высмеивают там
таких вот, вроде меня, безграмотных двоечников. Теперь все погибло: Саша
будет презирать меня. И Липучка тоже. И даже Веник. И дедушка все узнает. И
тетя Кланя. Какой позор! И почему я сразу все по-честному не рассказал?
Отличник! Образованный москвич! Выпрыгнуть, что ли, в окно и навсегда
избавиться от позора?" Но в окно выпрыгивать было бесполезно: дедушка жил
на первом этаже.

А Липучка все наступала:

- Зачем же ты скрывал от нас? Зачем?

- Я все расскажу вам. Честное слово, все расскажу, - забормотал я. - Мне
просто было стыдно, очень стыдно...

- Стыдно? - Липучка вытаращила зеленые глаза. - Разве этого можно
стыдиться? Этим надо гордиться!

"Уж не укусила ли ее настоящая бешеная собака? - подумал я. - Или она
просто издевается надо мной?"

- Да, этим надо гордиться! - торжественно повторила Липучка. - Я выучила их
наизусть! И она вдруг стала читать стихи:

Как серебро, вода сверкает.

Мы поработали - и вот

Поплыл, торжественно качаясь,

Поплыл наш самодельный плот!

Пусть не в просторе океанском -

По руслу узкому реки,

Но есть и мостик капитанский

И есть герои-моряки!

Пусть поскорей промчатся годы,

Мы закалимся, подрастем -

Тогда красавцы пароходы

По океанам поведем!

Липучка прочитала стихи с таким вдохновением, что я даже заслушался,
прижавшись к подоконнику. Потом она взглянула на меня глазами, которые были
полны, как говорится, неописуемого восторга.

- И этого ты стыдился? Этим нужно гордиться! - повторила она. - Поздравляю
тебя! Поздравляю тебя, Шура! Ты - настоящий поэт!

- Я?.. Поэт?..

- Ой, не притворяйся, пожалуйста! Хватит уж скромничать, хватит! Тут же
русским языком написано: "Саша Петров, Москва".

Я схватил газету - и в самом деле, под стихотворением стояла подпись: "Саша
Петров". Бывают же такие совпадения!

- Я уже всем газету показала, всем! - затараторила Липучка. - Ой, какой же
ты молодец! Наш плот прославил! Прямо на всю страну! Только почему ты
написал "Москва"? Написал бы лучше "Белогорск". Ведь ты здесь сочинял? И
даже прикрасил кое-что! Но это ничего - поэты всегда так делают. А кто это
"герои-моряки"? Веник, да?.. - Липучка затрясла плечами, схватилась за
живот. - Ой, а я ведь сразу заметила, что ты в рифму говорить умеешь! Еще в
самый первый день. Помнишь: "не плот, а флот", "он - не Антон"?.. А потом я
заметила, что ты по утрам так задумчиво-задумчиво сидел за столом. А только
я входила - и ты сбрасывал тетрадь под стол. Думаешь, я не заметила? Ты по
утрам стихи сочинял? Да?.. Вот и сейчас даже тетрадка под столом валяется.
В ней новые стихи, да?

Липучка, пригнувшись, бросилась к столу и схватила тетрадку. Я кинулся за